Мальчик нарасхват

И, схватив опустевшую кружку, он отвернулся. Босые пятки гулко прошлепали по полу, затем загудели трубы: парень включил мощный напор воды. Несколько мгновений я сидел в обиженном ступоре. Затем, насупившись, перевел тяжелый взгляд на узкую спину.

Вот так здрасьте! Сижу я, значит, весь такой из себя усталый и грустный, ни бе ни ме, от еды отказываюсь, вздыхаю со вселенской скорбью, и тут мне - ясно! Нет, каков нахал, а?! А пожалеть? А утешить? А по головке погладить, в конце-то концов! Для себя я тут страдальца изображаю, что ли?

Шумно встав из-за стола, со скрипом отодвинув стул, я приблизился к пацану, который усердно намывал кружку. Посопев ему в затылок, понял, что как-либо реагировать парень на это не желает. Однако, отметил я, мое появление он заметил: вон, плечи напряглись, а движения стали немного медленнее.

Недовольно выдохнув, навалился на сожителя, с некоторой издевкой положив на его макушку согнутую в локте руку. Пацану это, судя по всему, понравилось мало, потому что, вдруг дернувшись, он ощутимо боднул головой мне в подбородок. Сдавленно ругнувшись, попытался отступить, но тут же получил в лицо кучу холодных брызг.

На долгую секунду я застыл, зажмурив глаза. Затем, медленно вытерев с лица воду, сфокусировал хмурый взгляд на пацане, на лице которого читалась смесь негодования и легкой паники. Попытавшись улыбнуться, я, похоже, только усугубил ситуацию. Увидев, как парня перекосило, цокнул.

– Ну, чего встал? Домывай!

Недоверчиво на меня покосившись, пацан пожал плечами, снова отвернулся. Я насуплено переминался с ноги на ногу позади. Руки так и чесались сделать что-нибудь с субъектом перед носом, но и вторая моя неуклюжая попытка обнять мелкого паршивца со спины не увенчалась успехом. По “счастливой” случайности в живот, который был полон теми самыми тетиными пирожками, заехал острый локоть, и сожителю удалось в последний момент выскользнуть из моей хватки.

Клацнув зубами в пустоту, я состроил недовольную рожу. Обернулся к засранцу, который отскочил аж к двери, и буркнул угрюмо:

– Сюда иди.

– Зачем?

– Шишок огребать будешь, - поморщился с досадой, поскольку подобные наивные вопросы временами действовали на нервы.

Пацан упрямо отступил назад. Зыркнув на него, я хмуро выключил воду и, опять повернувшись и сделав маленький шажок по направлению к застывшей фигуре, изрек обманчиво-ласково:

– Ну давай же, чего боишься? Бить не буду. Только обнимать.

Я успел заметить, как на лице парня проскользнуло замешательство, с радостью подумал уж, что поупорствуй я еще чуть-чуть и парень бы сдался, но тут открылась дверь. Даже не открылась, а натурально распахнулась, едва не сбив ошалелого пацана с ног. Грохотнуло знатно, из-за чего я обеспокоенно наморщил лоб: не вышибло ли пареньку последние мозги?

Высунувшийся из образовавшегося проема Лапин удивленно ойкнул. Ввалившись внутрь кухни, он, виновато глядя на сожителя, брякнул:

– Ты как?

– Н-нормально, - выдавил тот, на что Матвей удовлетворенно кивнул.

И не смутил его явно расфокусированный взгляд парня и его пошатывание. Постояв в неоднозначном положении, пацан уполз в зал, тихо осев там на диван. Я исподлобья посмотрел на честного Лапина, который, шмыгнув носом, беззастенчиво открыл дверцу холодильника, чуть склонившись.

Тяжело вздохнув, закрыл дверь, после чего подошел к подоконнику. Скользнул равнодушно по практически безлюдному двору, взял сигаретную упаковку в руки. Закурив, открыл окно, отчего в лицо сразу же радостно бросился ветерок. Фыркнув, отвернулся.

– Белобрысый, - с многообещающей интонацией начал я, - вот тебе обязательно именно сейчас заходить было?

– А что?
– озадаченно вскинув брови, повернул Матвей в мою сторону голову.

– Ничто, - помявшись, буркнул я.
– Раздражаешь просто.

– Да, друг, я тоже от тебя без ума.

Я даже закашлялся дымом, словно новичок, настолько серьезными прозвучали слова мужика. Лапин, вдруг спохватившись, с шумом захлопнул дверцу. Странно на меня смотря, он хмуро бросил:

– Ты чего?

– Это ты чего?
– поборов наконец-то кашель, вылупился, красноречиво требуя объяснений.

Белобрысый, постояв немного, опустился на табуретку. Взяв со стола хлебную корочку, он щедро намазал ее тут же стоявшим сливочным маслом. Одним куском практически разом уничтожая своеобразный бутерброд, Матвей с набитым ртом произнес:

– Да не. Я это… завтра линяю от тебя.

– О, - задумчиво посмотрел я на друга, делая новую затяжку.
– Помирился все-таки?

– Типа того, - кивнул тот, почесывая шею мозолистыми пальцами.

– Больше ничего сказать не хочешь?

Матвей перестал жевать. Переведя на меня взгляд, помолчал немного. Затем спросил осторожно:

– Например?

– Ну, то же самое спасибо, - с видом оскорбленной добродетели прищурился.

Лапин напряженно переваривал информацию еще несколько секунд. Потом вдруг улыбнулся задорно, блеснул глазами.

– Я тебя потом отблагодарю… За свой счет!

Складка между моими бровями невольно разгладилась. Смотреть на непринужденного Матвея было куда привычнее и спокойнее. Выдохнув в потолок густой дым, я хмыкнул:

– Договорились.

***

Наконец-то я дождался выходных.

С этим облегченным выдохом я распахнул глаза, с упоением отмечая, что не услышу ненавистного писка будильника хотя бы сегодня. Тем не менее я был несколько напряжен, как и на протяжении всей недели. Но сегодня - в особенности. Напряжен и решителен. На этот день у меня уже давно были намечены кое-какие планы.

Повернувшись на бок, я с удивлением не обнаружил рядом пацана. Затем вспомнил, что сегодня он спал в зале на матрасе. С досадой вздохнул: хоть парня и хотелось держать под мышкой, но при наличии еще одного свободного спального места в доме было бы как минимум странно спать с ним в одной кровати. Странно для Матвея. Сам же я был очень даже не против.

Потянувшись, встал. Выглянул в окно, с ленцой почесался. С наслаждением зевнул, отчего челюсть громко щелкнула. Вышел из спальни.

Как выяснилось, проснулся я последним, о чем сообщили мне пустые диван и матрас. Прислушавшись к шуму, исходящему из кухни, я протопал в туалет. Надеюсь, мне не забудут налить чаю: топал я довольно громко.

Однако, к моему сожалению, обслуживать меня никто не собирался. Недовольно поглядывая на завтракающих гостей (наглых зажравшихся гостей), прошлепал к столешнице, извлек из шкафчика более-менее чистую кружку. Плюхнулся на свободный стул, меня встретили дружным чавканьем. Попялившись тупо на хомячьи морды, молча отобрал у возмущенно забубунившего Лапина бутерброд. Шикнул: