Мальчик нарасхват

– Это ничего не даст, - опустив глаза, забубнил сожитель, на что я досадно цокнул:

– Ну да конечно! Так и будешь каждый год из дому бегать? Может, у тебя сейчас подростковый бунт, или как там это называется, но тем не менее хватит уже дурака валять. Лучше сейчас все уладить, а не дожидаться наихудшего.

– Все равно… - упрямо закачал головой парень, но у меня был припрятан козырь в рукаве, которым я поспешил воспользоваться.

– В любом случае ты дал обещание, что пойдешь со мной. А я иду именно к твоим родителям. Впрочем, - быстро добавил я, видя, что сожитель хочет возразить, - можешь и не держать своего слова. Но в таком случае я был лучшего о тебе мнения.

Пацан от моих слов вскинул глаза. Некоторое время мы играли в гляделки, после чего, отвернувшись, парень слабо дернулся и мрачно пробормотал:

– Ладно, пойду я. Отпусти.

– Вот и славно, - облегченно вздохнул я, послушно убирая руки и поворачиваясь лицом к зданию.

Краем глаза отмечая, что некоторые люди на нас давят косяка, я сдержанно попросил:

– Ну, веди меня теперь, что ли. Сусанин местный.

На мой своеобразный комплимент (да, это был комплимент) парень буркнул нечто неразборчивое и, задев меня плечом, вырвался немного вперед, сорвавшись на быстрый шаг. Я, поджав губы, поспешил за ним, наморщив лоб. Кажется, злиться пацан долго теперь будет. Ну да ладно, переживу как-нибудь.

Очутившись во дворе, пыл парня заметно поубавился. Он уже больше не летел вперед, заставляя меня то и дело ускорять шаг, но еле-еле плелся, состроив кислую рожу. У подъезда он вовсе остановился, не дойдя буквально пару шагов. Пришлось мне, подтолкнув его со спины, дать ускорительного пинка, на который пацан вяло огрызнулся.

Встав возле двери, я полез в карман. Внимательно наблюдая за мной, пацан, стоило мне вытянуть руку перед собой, возмущенно поперхнулся:

– Эй, это же мои ключи!

– Знаю, - спокойно ответил я.

– Ты рылся в моих вещах!

– Я всего лишь позаимствовал у тебя кое-что и сейчас возвращаю. Нечего орать.

Получив связку, парень приглушенно забубнил что-то невменяемое, сердито запихивая ее в карман джинсов. Потянув дверь на себя, вошел первым, через плечо спросил, до какого этажа подниматься. Сначала сожитель решил не отвечать, но, натолкнувшись на мою спину, неохотно буркнул, что до шестого. Удовлетворенно кивнув, я бодро зашлепал по ступенькам.

Когда перед носом замаячила пятьдесят девятая квартира, та, где и проживал пацан, пришлось остановиться. Сам же надутый шарик застыл несколькими ступеньками ниже. Насупившись, он упрямо глядел себе под ноги, засунув руки в карманы. Постояв немножко, я со вздохом обернулся к нему, положив ладонь на перила.

– Нет, правда, зачем это?
– вдруг булькнул пацан, и его слова эхом отскочили от стен.

– Я ведь уже сказал…

– Нет!
– нетерпеливо мотнул парень башкой.
– Именно тебе… разве не должно быть все равно? Это мои проблемы. Ну, может, еще моих родителей… Мы должны решить их сами.

Я только поморщился на такое заявление. Едва удержавшись, чтобы демонстративно не зевнуть, скептически приподняв бровь, хмыкнул:

– Да ну? А по-моему, если кто-то не даст вам хорошенького пинка, то решать, как ты выразился, ваши проблемы вы не возьметесь.

– И ты решил стать этим кем-то?
– едко проговорил сопляк, а я пожал плечами.

– Почему нет? Больше некому.

– Откуда тебе знать?

– Иначе бы вряд ли ты протирал штаны у меня дома до сих пор, - на довольно резонное замечание пацан угрюмо повесил нос.

Помолчав немного, я спустился на лесенку ниже. Заставив парня посмотреть на себя, спокойно спросил:

– Почему ты боишься пойти на этот разговор?

– И вовсе…

– Боишься, - нахмурив брови, уверенно повторил.
– Вижу ведь, врать ты не умеешь совсем. Так почему?

Пацан, помявшись, все же выдавил из себя:

– Ну… они злятся. По-любому злятся.

Я задумчиво выдохнул, наморщив лоб. Причина была вполне реальной: это только в фильмах бесстрашные подростки отваживаются вести непринужденный разговор, разгромив перед этим полмира. На самом деле и простого промаха хватает, чтобы смотреть в глаза стало неловко и совестно. А тут практически два месяца дома не появлялся…

Опустив ладонь на плечо сожителю, я, серьезно посмотрев ему в глаза, сказал:

– Не ссы в трусы, парень. Я ж с тобой. Если что, вставлю свои пять копеек. Договорились?

Пацан в замешательстве дернулся. С сомнением посопев, он неопределенно пожал плечами. Так и не поняв, что именно означает этот жест, уловив лишь смятение, мне пришлось терпеливо повторить:

– Я буду рядом. И резать тебя никто не собирается, чего такую рожу-то состроил? Давай, шуруй!

И, подвинувшись немного в сторону, настойчиво подтолкнул парня к двери. Тот, потушевавшись еще немного, все же подполз. У самой двери оглянулся неуверенно, пришлось одобрительно показать большой палец. Вздохнув со вселенской тоской, пацан все же постучался. А затем вдруг испуганно обернулся.

– А… кем ты будешь?.. Ну, в смысле, я же типа у Славки живу, а они знают, что там только Наташа эта…

Сначала я малость растерялся, а затем отмахнулся.

– Ты молчи. Я сам за себя отвечу, если надо будет.

Судя по разинутому рту, мне хотели что-то возразить, но тут раздался глухой мужской голос по другую сторону двери:

– Кто?

– Это… Это я, - проблеял парень, попытавшись было отступить; я шикнул на него, показав внушительный кулак.

Послышался скрежет, в следующий момент дверь открылась. В проеме показался высокий жилистый мужчина с сурово сдвинутыми бровями. А, критически приглядевшись к волосам, я неожиданно понял, в кого у пацана всегда такой сеновал на башке. Наследственное, значит.

– Ну и где ты был?

– У Славы, - напрягшись, пискнул парень.

Мужчина, уперев левую руку в бок, цыкнул:

– Не ври! Перед этим целый месяц ты где был? Почему матери ничего не сказал? Мне?

Пацан, виновато уронив голову на грудь, хотел было засыпаться оправданиями, да и я решил уж вклиниться в разговор, как из глубины квартиры прозвучал женский приближающийся голос:

– Вов, кто там?

– Сын наш блудный, - крикнул мужчина через плечо, не отрывая взгляда от пацана.

Меня он пока, судя по всему, не замечал. Я и пришипился, наблюдая за тем, как в дверях появляется еще одна фигура. Появившаяся, которая, вероятно, и была мамой пацана, оказалась невысокой чуть полноватой женщиной с большими влажными карими глазами. Увидев сына, она всплеснула руками, брови ее в беспокойстве то и дело взлетали на лоб. Женщина бросилась было к парню, но препятствие в виде спины мужа остановило ее, поэтому, протиснувшись между ним и дверным косяком, она скрестила руки на груди. Губы ее опасно подрагивали.