Мальчик нарасхват

– А открытки какой нет?

– У меня нет. Твой же дом.

– Блин, я вот тоже не знаю.

Я насуплено переводил взгляд с одного радостного лица на другое и никак не мог понять: я один не врубаюсь? Неужели Алину не будут ругать и поучать, как во всех нормальных семьях, а просто-напросто подшутят? Без каких-либо наказаний! Не понятно.

– Кричать кто будет?

– Я?

– Ты в прошлый раз кричала.

– Можно подумать, - обиженно цокнула женщина. – Тогда Юлька!

– А я?!

– А чего ты?

– Юлька маленькая, я крикну! И не забывай, я ее тащил, значит, и мне кри…

– Господи, да замолкни ты…

В общем, подобная канитель продолжалась минут пять, после чего меня за компанию вытолкали из кухни.

Ощущая себя немного странно, я, со стаканом и таблеткой в руках, окруженный воодушевленными Зыкиными, которые подталкивали меня к спящей однокласснице, все же подошел вплотную к девушке. Она, нас, кстати, даже не видела, и вправду лежа вниз лицом, ногами на подушке. Ощущая себя придурком, пробормотал:

– С д-добрым утром.

Затаившись, посмотрели на Алинку. Никакого движения.

– Угх! – из-за крепкого подзатыльника я едва не пролил воду, а потом недовольный и раздраженный голос слева возмущенно проорал:

– Ну я же говорил, мне кричать надо было! Всю малину испортил к чертовой матери!

Алинка вздрогнула, видимо, нам все же удалось до нее достучаться. Двоим самым старшим и ответственным, подчеркиваю, самым старшим, серьезным, ответственным людям, было далеко не до этого. Тетя Света, которая решила за меня заступиться, пихнула Вадима локтем. Тот – ее. Ну и понеслась-поехала. В результате чего меня случайно пихнули в спину – споткнулся о матрас, разлил воду, наступил на ногу одноклассницы. Звонкий детский смех никак не утешал, поверьте…

Итог: у Вадима расцарапана щека, матрас облит водой, Алина едва не охрипла, когда я случайно наступил ей на ногу, и только тете Свете с Юлей удалось в этом переполохе не пострадать.

В общем, затея с сюрпризом провалилась, но все были вроде бы как вполне довольны и удовлетворены результатом. Даже Алина и та быстро простила нас всех, когда ей вручили аспирин с водой. И только лишь мужчина продолжал обиженно бурчать в сторонке.

Ну а я что? Еще раз убедился, что у Зыкиных весьма забавно, хоть и странная семейка.

На кухню опять же прошли полным составом. Тетя Света пришла кормить Алину, Юля вцепилась в сестру, Вадим, драматично указывая на щеку и обвиняя тетю в садизме, отправился то ли за бинтом, то ли еще за чем – не расслышал, - а я просто увязался следом.

Когда все пристроились на своих местах, Вадим вдруг весьма решительно пододвинулся ко мне, поманив к себе пальцем. Удивившись, я машинально подошел. Тот, наклонившись, ехидно прошептал:

– Ну как, признаваться девочкам будем?

Внутри у меня все похолодело. Возможно, этому небритому гаду это и могло показаться смешным, но не мне. От такого моего признания меня даже могут выгнать. А что? Вполне возможно! И терять вроде бы налаживающиеся дружеские связи мне не хотелось совершенно.

Видя, что я молчу и никак не могу выдавить из себя хоть слово, попросту одеревенев от мысли о подобном, Вадим хмыкнул. Отодвинувшись от меня, он как бы невзначай положил мне руку на то же самое плечо, с синяком. Наверное, для того, чтобы я не сбежал. Щурясь, мужчина чему-то усмехнулся. А потом привлек к себе внимание:

– Я хочу вам кое-что сказать!

Застыв, я тупо уставился перед собой, все еще ощущая на плече цепкую хватку.

– Кхм, - дождавшись, пока шушуканье смолкнет и три пары наивных глаз посмотрят на него, он продолжил: - Так как пацан, вероятно, стесняется это сказать, то скажу я.

Не в силах даже моргать, я просто стоял и слушал.

– Он, - глубоко вдохнув, начал Вадим, торжественно обводя присутствующих взглядом, - он…

Почему-то последовала пауза. Минута, две… Даже я собрался с силами и вопросительно глянул на мужчину.

– Э-э… пацан, он… ну, это-о…

Мужчина почему-то замялся. На меня он не смотрел, но на своих родственниц. Все глядели на него в ожидании, тетя Света чуть улыбалась.

«Не сможет при них», - почему-то уверенно пронеслась в моей голове такая мысль. И правда, помявшись еще несколько секунд, мужчина вконец сдулся, снова сделался хмурым, мрачным и, наконец, угрюмо выдавил из себя:

– Пацан дебил.

– Вадик! – укоризненно крикнула тетя Света, а я облегченно перевел дух.

POV Вадима.

Что могу сказать? А ничего! Нет, есть несколько вещей, но они конкретно не по теме и приписывать их сюда было бы глупо.

Во мне штурмуют разные чувства. Шок, который потом сменился сильным удивлением, недоумение, некоторое разочарование, досада, злость. Положительных эмоций нашлось немного.

Нет, ну кто же знал, что паренек, самый обыкновенный на вид, вдруг возьми и окажись геем?! Сейчас, спустя некоторое время, я уже успокоился и не так бурно реагировал на эту новость. Но мне хотелось бы подробней рассказать все с самого начала.

Разговор Артема со знакомым. Сам пацан при разговоре вздыхает и смотрит с такой мировой тоской и печалью, что понять весьма не трудно – встреча ему эта не нравится. А когда он начал строить кошмарные рожи своему собеседнику, сразу стало понятно - тот болтает много лишнего. Да, все эти знаки, которые паренек всячески старался донести до своего знакомого, от меня не укрылись.

Сначала я не совсем понимал, о чем идет разговор. Какой-то Олег, какие-то отношения. Да меня еще почем зря приписали. Я вообще стоял себе в сторонке, не мешал никому.

Но то, как под конец разговора занервничал пацан, меня насторожило. Вот уже и его знакомый в последний раз улыбнулся, что-то крикнул и ушел, а я все пытался понять, что именно меня не устраивало.

Разговор ведь получился каким-то… сопливым. Девчачьим, грамотно выражаясь. Нет, честно, я б еще мог понять, если бы пацан страдал от несчастливой любви – ладно, и у мужчин такое бывает, согласитесь, - но ведь не прозвучало ни одного женского имени.

Туго соображая, но конкретно чувствуя подвох, я даже уточнил у пацана:

– Это что, мать твою, сейчас было?

Пацан нес полную ахинею. При этом дергался, нервно смеялся, взгляд отводил – этим он себя и выдал. От возникшей вдруг в голове мысли я изумленно застыл. А потом, сам от себя не ожидая, схватил пацана за шиворот и выдохнул:

– Ты что, гомик?

И только услышав свои собственные слова, я осознал их значение. Мало сказать – я был удивлен. Я был шокирован. И все же в душе таилась какая-то надежда, что я мог ошибиться, с кем не бывает. И пацан, смотревший на меня, как на того монстра из того ужастика, и правда отрицательно мотал головой. Но что-то заставляло допытывать его дальше.