Маленькие властелины

— Он, наверное, уже по уши в этом деле, пока мы разговариваем.

— Несмотря ни на что, он вызывает тебя?

Какого хрена?

Челюсть Смерти сжимается, и на лице появляется выражение отвращения. К этому примешивается и гнев. Я его не виню.

— Прежде чем ты уйдёшь… — Я останавливаю его.

— Нужно поторопиться.

Он всё ещё выглядит обиженным. Я знаю, что игнорирование моего отца причиняет ему настоящую физическую боль. Ему не обязательно говорить мне об этом, я и так это вижу.

— Я попросил Болта быть моим шафером. Я бы хотел, чтобы ты тоже был рядом со мной. — Я потираю лицо. — Болт ещё не согласился, но в любом случае я хочу, чтобы ты был рядом… со мной.

Я не уверен, почему вообще спрашиваю об этом своего брата после того, что Шеннон сказала на прошлой неделе о желании подождать.

Его глаза на мгновение загораются, прежде чем затуманиться.

— Я должен спросить нашего отца. — Смерть рычит на эти слова. — В противном случае я не могу гарантировать, что смогу это сделать. — Затем его поза смягчается. — Спасибо. Это многое значит. Когда ты сделал Шеннон предложение?

И вот опять!

— Я её не спрашивал. Я подумал, что мы могли бы выбрать кольцо и определиться с…

— Ты её не спрашивал? — Он выглядит так, будто хочет рассмеяться. — Ты что, хочешь умереть или что-то в этом роде?

Я хмурюсь.

— Возможно, она упомянула, что не хочет торопить события, и это нормально. — Я пожимаю плечами. — Нам нужно подождать, пока Фордж и Ава не проведут свою церемонию, и тогда мы сможем начать планировать. Мы любим друг друга. У нас будет ребёнок. Мы собираемся пожениться… Больше мне нечего сказать по этому поводу.

— Больше нечего сказать по этому поводу? — он давится смехом. — Тебе лучше что-нибудь придумать, и лучше, чтобы это было превосходно. — Он сгибается пополам и ворчит. — Мне действительно нужно идти. — Затем он дотрагивается до кактуса, накрывая его рукой. На мгновение мне кажется, что я вижу, как между его пальцами на секунду-другую вспыхивает огонек. Когда Смерть убирает руку, кактус становится пухлым, зелёным и очень даже живым. И не только это, но и несколько ярко-розовых цветков между шипами появились. — Не смотри так потрясённо, — говорит Смерть. — Может, моим отцом и был Аид, но моя мать — Персефона, богиня растительности, весны, плодородия и жизни. Меня переименовали в Смерть, когда я стал рабом нашего отца. Я родился не с таким именем. Я не всегда был таким. — Его челюсть напрягается, и он осматривает себя.

— Как тебя зовут на самом деле? — спрашиваю я.

На его лице появляется печаль. Выражение сожаления.

— Неважно кем я был. Это было целую жизнь назад. Скажи Шеннон, чтобы она не поливала растение слишком сильно. Всего-то и нужно, что давать по чайной ложке раз в неделю. Этого будет достаточно. — Затем он уходит. Я чувствую запах озона. Жаль, что нет способа вырвать Смерть из лап нашего отца.

Через несколько минут входит Шеннон. Меня окутывает аромат жасмина. Я вдыхаю её запах.

Она хмурится и оглядывает комнату.

— Где Смерть? Он, конечно, еще не ушел? Я думала, он остался на обед.

— Смерть не мог остаться. Он передал привет. И это…

Она делает глубокий вдох, в её голосе слышится потрясение.

— Боб! Что случилось с Бобом? — Она смотрит на меня, склонив голову набок. — Ты заменил мой кактус на новый? — Выражение её лица предупреждает, что моё объяснение должно быть убедительным. Она совсем не выглядит счастливой.

Я качаю головой.

— Нет, я бы так не поступил. Хочешь верь, хочешь нет, но это был Смерть. Оказывается, у него озеленяющие пальцы.

— Это кактус, который я убила? Это Боб? — Она качает головой. Её глаза широко раскрыты и сияют. — Нет, этого не может быть.

Шеннон выдыхает.

— Это действительно так. У тебя есть второй шанс с Бобом. Он сказал, что на этот раз ты не должна облажаться.

Она хмурится.

— Смерть этого не говорил. Он бы не стал. — Она уже не выглядит такой уверенной.

Я усмехаюсь.

— Нет, он этого не говорил.

Я обнимаю её за плечи, и мы направляемся на кухню. Я рассказываю ей, что он на самом деле сказал о чрезмерном возлиянии воды. Я также думаю о его совете, что мне следует сделать предложение Шеннон. Она сказала это так, будто ещё не была готова… но мы любим друг друга. Когда я намекнул на брак, она, казалось, согласилась. А потом, совершенно неожиданно, на днях, она была… Неуверенность — неподходящее слово, потому что мы уверены друг в друге. Мы уверены в этом… в нас. Я не знаю, что творилось у неё в голове. Всё, что я знаю — я люблю её, а она любит меня. У нас будет ребёнок. Конечно, брак — это следующий логический шаг? Я не уверен, что это то, чего она хочет прямо сейчас. Почему-то эта мысль тоже кажется неправильной. Шеннон действительно хочет провести со мной вечность. Я чего-то не понимаю. Я не уверен, что именно. Может, мне стоит просто поговорить с Шеннон об этом. Потом я передумал. Есть ещё один человек, с которым я могу поговорить в первую очередь.

Глава 5

Фордж

Я передаю пиво Найту и делаю глоток из своего бокала, чувствуя, как шипучая жидкость стекает по горлу.

Вижу, что у него что-то на уме. Он выглядит взволнованным, как будто его мысли витают где-то далеко.

Ава садится рядом со мной. Было время, не так давно, когда от запаха пива ей становилось дурно. По крайней мере, эта стадия беременности уже позади. Мне было невыносимо видеть, как она чувствует себя неловко. Она кладёт руку на живот и мягко потирает его. Из моего Орео получится потрясающая мама. Тут нет никаких сомнений.

— Как поживает Шеннон? — Ава улыбается Найту, ожидая его ответа.

— Отлично! — он достает свой бумажник и показывает нам ультразвуковой снимок ребёнка.

Гордость переполняет меня, когда я вспоминаю наш недавний визит.

— Я помню первое ультразвуковое исследование, — говорю я. — В нем не так уж много интересного, но я впервые услышал сердцебиение своего ребёнка… Боже, о Боже.

Найт сильно сглатывает. Мне кажется, я вижу, как блестят его глаза. Он определённо часто моргает. Я никогда не думал, что увижу его таким эмоциональным… и таким счастливым. Это великолепно. Я хочу того же для остальных членов нашей группы.

— Подумать только, этот маленький комочек через пару месяцев станет полноценным ребенком. — Он глупо улыбается.

— Клякса! — я смеюсь. — Я думал, что наш похож на фасолину. Прозвище прижилось. — Ава бросает на меня неодобрительный взгляд. — Что? В малыше Фасолинке есть что-то особенное.

— Я называю малыша Комочек. Шеннон это тоже не нравится.

Мы оба смеёмся, но Найт быстро становится серьёзным. Он разглядывает этикетку пива, вместо того чтобы выпить это чёртово пойло. С ним что-то не так. Это совершенно ясно. Если бы это было настоящее светское мероприятие, он бы привёл с собой Шеннон.

— Как дела в спортзале? — спрашиваю я, пытаясь завязать разговор.

— Всё хорошо. — Он кивает. — Я горжусь этими ребятами. Мы особенно гордимся одним из мальчиков. Он получил награду, и его попросили выступить на благотворительном ужине. Они все хорошие парни.

Я вижу, что он всё ещё глубоко погружён в свои мысли о чём-то другом. Он сидит так, словно вот-вот вскочит со стула или что-то в этом роде. Определённо, он на взводе. Что-то его гложет.

— Эй, милая, — я сжимаю ногу Авы, — не могла бы ты принести нам что-нибудь перекусить? — я подмигиваю ей. Обычно я бы сам принёс еду, но мне хочется побыть наедине с другом. Думаю, Найт хочет поговорить. Знаю, что у них с Болтом сейчас не очень хорошие отношения. Подозреваю, именно поэтому он здесь, а не с Болтом. Ясно, что что-то не так. Возможно, это из-за Болта.