Малина для мага, или Сорванная любовь

Я хотела его так, что все тело прошило мурашками, но влепила пощечину, когда перешел через грань. Врезала бы еще раз, да сол Гир перехватил мою руку.

Как давно я об этом мечтала! Расцарапать бы его в кровь! Он хочет помочь? Я едва не рассмеялась ему в лицо. Где же он был, когда я скулила от боли? Когда пыталась жить без него — и не могла?

А его губы так близко, и глаза, где густая зелень становится ярче. А еще магия — много! Бездонный колодец, искрящийся силой!

Мое тело выгнулось от нетерпения, прижимаясь к нему. Я хотела его. Всего. Заглушить глухую тоску, вновь быть рядом. Ради башни? Пусть думает так. Как я могу желать его так безумно после того, что он сделал?

Эйдан жадно впился в мои губы, и все вопросы смело ураганом. Треск одежды, торопливые вздохи, поцелуй, в котором ни капли нежности — одна только страсть. Я укусила его за губу, и Эйдан охнул, но не отпрянул, только поцеловал меня снова, глубоко проникая в рот языком. Пригвоздил к стене, нетерпеливо задирая мокрое платье, испачканное травой.

Такой брачной ночи я хотела? Не знаю. Я хотела быть с ним. Все равно как и когда. И вскоре я застонала от быстрого и требовательного вторжения в мое тело и, обхватив его бедрами, сама подалась ближе. Глубже.

Эйдан запустил руку в мои волосы, оттягивая голову назад, укусил и лизнул беззащитную шею. Сорвал лямку платья и сжал ладонью нежную грудь. Как будто им сейчас управлял тот же дикий неутолимый голод, что заставлял меня извиваться и двигаться все быстрей и быстрей.

— Подожди, — выдохнул Эйдан, замерев и вжавшись в меня бедрами. — Малин, подожди.

Не хотела я ждать. Я и так жила без него слишком долго. Вцепившись в темные волосы, я притянула его к себе и поцеловала так жарко, как только могла. И яростный бурный натиск, обрушившийся на меня, закончился такой яркой вспышкой, что на миг я словно ослепла. Будто меня выбросило куда-то за пределы мира, где осталось одно только удовольствие. И Эйдан.

Он прижимался ко мне весь, целиком, точно стремясь прикоснуться сразу ко всему телу. Его быстрое дыхание обжигало висок, руки удерживали меня под бедра. А я вдруг почувствовала под попой небольшую полочку. Дом услужливо отрастил подоконник посреди стены. Пожалуй, именно это привело меня в чувство.

Я уперлась ладонью в грудь Эйдана, слегка его оттолкнула. Сползла на землю и обтянула задранное до пояса платье. Качнула головой, отбрасывая волосы. Меня слегка потряхивало то ли от эмоций, то ли от магии, но я гордо вздернула подбородок.

— Это ничего не меняет, — заявила я.

Эйдан молча поправил штаны, даже не удостоив меня ответом.

Сглотнув, я пошла наверх, стараясь держать спину прямо. Зашла в ванную комнату, закрыла за собой дверь, не забыв про крючок, и посмотрела на себя в зеркало.

Глаза шальные, на голове — гнездо. Ох, юбку-то я обтянула, но лямка порвана, и грудь ничем не прикрыта! Я подняла ладонь, позвала магию, и линия жизни вспыхнула сразу и вся. Под завязку.

Стащив ритуальное платье, больше похожее на половую тряпку, я забралась в ванну. Помылась, действуя скорей на рефлексах — в голове была гулкая пустота, ни одной мысли. А когда вышла, кутаясь в мягкий халат, Эйдан лежал в кровати.

— Я же сказала, это ничего не меняет! — напомнила я, и мой голос зазвенел от злости.

— Я тебя понял, — спокойно ответил он.

— Тогда почему ты здесь? — возмутилась я.

— А где мне еще быть? Под кустом? Там мокро сегодня и холодно. Брось, Малинка. Раз мы уже вместе…

Я стиснула зубы и решительно пошла к двери. Если не уйдет он — уйду я. Хоть бы под куст!

Вот только дверь захлопнулась перед самым моим носом. Я подергала ручку и, обернувшись, растерянно посмотрела на Эйдана.

— Я ни при чем, — заявил он, заложив руки за голову. — Это все дом. Только, пожалуйста, будь осторожна с магией. Не повреди башне. Она и так на ладан дышит.

Я еще немного постояла у двери, пыхтя и пытаясь ее открыть, но, признав поражение, отошла к кровати. Присела на самый краешек.

— Как себя чувствуешь? — заботливо поинтересовался сол Гир.

Шикнув сквозь зубы, я повела рукой, и колючие плети малины потянулись от потолка вниз.

Вздохнув, Эйдан повернулся ко мне спиной, и я со смесью стыда и злорадного удовлетворения увидела кровавые полосы, линеящие его плечи. Ничего, к утру пройдет. Недаром он корневой маг.

Легла на свою половину кровати, завязала поясок халата покрепче. Надо бы купить новое ритуальное платье, а еще каких-нибудь максимально закрытых сорочек.

— Спокойной ночи, Малинка, — донеслось до меня, и дом выключил свет.

А я пялилась в потолок, потихоньку возвращая способность думать.

Итак, я переспала с сол Гиром. Можно, конечно, сослаться на магический голод, но проще признаться самой себе — я все еще влюблена. Что-то во мне, безрассудное и неподвластное логике, тянется к Эйдану, как к огоньку мотылек.

Теперь мы точно муж и жена. Сплетенный брак, навсегда. Интересно, ритуал поможет башне или придется повторить?

***

Сердце бухало как барабан, и Эйдан потер старый шрам на груди. Покосился на колючую стену, за которой тихо спала Малинка. А у него сна ни в одном глазу.

Это было похоже на взрыв: ее губы, запах, кожа… Гладкие бедра, обхватывающие его и требовательно притягивающие ближе, ногти, впившиеся в его плечи. Горячее дыхание, жаркий, болезненный поцелуй и острые зубки.

Эйдан задумчиво тронул языком ссадину на губе.

Итак, у него только что был крышесносный безумный секс с его собственной женой. Увы, все закончилось быстро, но дама не осталась в обиде. Верней, она все еще злилась на него, но по иной причине.

Как там она сказала в карете? Избалованный эгоист? Очень спорное утверждение. Раньше — возможно. Но за пять лет дозора он стал другим человеком, скверна быстро смела с него всю шелуху. Одно осталось неизменным — он все так же любит свою Малинку.

А вот ей просто понадобилась магическая подпитка. Это ничего не меняет — ее слова. Для нее это так просто?

Или нет?

Она целовала его, будто он тоже был нужен, словно ее мучила та же жажда, что и его.

Или она просто страстная? Пять лет назад такой не была…

Не выдержав, Эйдан поднялся с кровати, подошел к колючей стене, повел ладонью — и заросли расступились. Напугала корневого мага малиной, ага.

Малин спала, лунный свет заливал серебром ее всю, от макушки до пяток: темные волосы, шею, нежную грудь, мерно вздымающуюся в вырезе халата. Одна прядь у лица была немного короче — это ее состригли во время брачного ритуала. Браслет охватывал тонкое запястье, и Эйдан ощутил внезапное удовлетворение собственника — мое. Она — его жена, что бы там себе ни думала.