Малина для мага, или Сорванная любовь

— Так вот, о корневых фразах, — продолжил Эйдан и, вынув из кармана ключ на тонкой цепочке, аккуратно повесил его мне на шею. — Малин сол Гир, хозяйка башни, признаю твою силу и власть.

Слова прозвучали глухо, но стены все равно подхватили их и понесли вдаль, и я слышала свое имя снова и снова… А ключик, который лег мне на грудь, оказался теплым, будто живым.

— И что теперь? — шепотом спросила я, и по спине побежали мурашки от важности момента.

— Теперь мы должны заняться ритуальным сексом, — серьезно ответил Эйдан, но, встретив мой ошарашенный взгляд, хмыкнул: — Если хочешь, конечно. Или пойдем посмотрим на сундук.

— Сундук, — выпалила я.

— Уверена? Ну, как скажешь. Но если вдруг передумаешь…

Я легонько ткнула его в бок локтем.

Это было странно. Оказалось, что мы можем нормально общаться, шутить, завтракать вместе и заниматься любовью… Хотя для меня это любовь. Для Эйдана — только секс. Ради башни. Я горько усмехнулась.

— Что? — Эйдан чутко заметил перемену в моем настроении.

— Я подумала, что ради башни ты переспал бы с кем угодно, — откровенно ответила я. — Жалеешь, что именно я оказалась последней, с кем ты был под ее крышей?

— Нет, — коротко ответил он. — Но мы пришли. Внимание, сокровища Сол-Гирата!

Мы остановились перед распахнутым сундуком, огромным, как пасть дракона.

Золото. Горы золота. Монеты, украшения, слитки — все это переливалось в мерцании светлячков, рассыпая по стенам разноцветные блики. Бриллианты сверкали как звезды, изумруды и рубины горели травяными и кровавыми всполохами. А сверху, венчая это богатство, возвышалась корона — массивная, с изогнутым будто от удара зубчиком и с непроницаемо черными камнями.

— А корона откуда? — полюбопытствовала я, шагнув ближе.

— Оттуда же, откуда и все остальное, — сказал Эйдан. — О, гляди!

Корни, переплетающиеся над головой, пришли в движение точно толстые щупальца проснувшегося спрута. Зашевелились, заскрипели, а затем тонкий белый корешок вытянулся над сундуком и уронил на сокровища кольцо. Оно отскочило от горки монет и скатилось на земляной пол. Эйдан поднял колечко, потер о штаны, поднес к светлячку, и камень, вставленный в изящную оправу, деликатно замерцал.

— Хочешь? — протянул мне кольцо сол Гир.

— Не особо, — честно сказала я. — Я читала об этом. Но в книгах все выглядит более прилично. На практике же выходит, что башня собирает всякое добро, попавшее в землю, и тащит сюда, как ворона в гнездо.

— Вроде того, — кивнул Эйдан.

— Но это же чужие вещи!

Он пожал плечами.

— Потерянные. Увы, люди все реже прячут в землю сокровища. Раньше дураков было больше.

Я опустила руку в сундук, зачерпнула горсть монет. С мелодичным звоном они высыпались назад на гору золота.

— Возьми побольше, — предложил Эйдан. — Поедем за нарядами. Я слышал, что для женщин это сродни медитации.

Я покачала головой, и тогда он сам загреб жменю монет и опустил в карман брюк.

А я даже не могла себе представить, сколько золота в этом сундуке. А еще бриллиантов, изумрудов, рубинов… Огромная куча деньжищ. Несметные богатства.

Светлячки слетелись в сторону, и я сперва решила, что там гора желтого кирпича, лишь позже осознав, что это тоже золото — слитки, небрежно сваленные в кучу.

— На западных границах края есть золотая жила, — пояснил Эйдан. — Она уходит глубоко под землю, людям ее не достать. Но для корней башни нет ничего невозможного. Ладно, с сокровищницей мы разобрались, пойдем дальше.

Мы вновь двинулись сырым коридором. Над головой переплетались корни: толстые как стволы деревьев, и тонкие, как белые червячки. Они трогали мои волосы, иногда касались лица, и сердце колотилось в груди все громче.

Очередная пещера распахнулась внезапно. Звуки исчезли, пахло сыростью и землей. А в стенах, изрытых углублениями, похожими на пчелиные соты, лежали самые разные предметы: чашка, расческа, статуэтка коня, кинжал с черным камнем в рукояти, старая книга…

— Когда кто-то из рода умирает, башня забирает его тело, — сказал Эйдан, остановившись напротив стены и потрогав старый кинжал. — Она хоронит его под своими корнями и выбирает одну вещь.

Оставив кинжал, он взял брошку. Довольно простенькое украшение: тонкие серебряные крылышки и бирюза.

— Я видела ее раньше, — вырвалось у меня. — Ее носила Джиневра сол Гир.

— Хозяйка башни может попробовать установить контакт с хозяином вещи, — произнес Эйдан, протянув мне брошь в виде бабочки. — Малин, узнай, отчего погибла моя бабушка.

***

По поводу броши мы поссорились, не успев выйти из подвалов Сол-Гирата.

— То, что я тебе ее дал, еще не значит, что ты должна ее носить! — Эйдан сол Гир едва не рычал. — Подумай головой, Малинка. Бабуля погибла внезапно. Ее смерть могла быть насильственной.

— Удивительный случай, но тут я с тобой согласна, — сказала я, разглядывая брошь.

Джиневра любила ее и носила чаще других украшений. Раз даже я, служанка, проработавшая в башне едва ли с два месяца, помню серебряную бабочку госпожи, то и остальные должны.

— Вот, — протянул Эйдан. — Убийца бабули может узнать ее любимую вещь!

— Так и есть, — подтвердила я. — Он увидит вещь Джиневры, узнает, что у башни появилась хозяйка, поймет, что его могут вычислить, и начнет делать ошибки.

— Убивать он начнет! — рявкнул на меня Эйдан. — Тебя, Малинка!

— А чего ты на меня орешь? — вспылила в ответ я. — Тут тебе не казармы и не дозор, а ты мне не командир!

— Я твой муж!

— Иди в скверну!

Дом молчал и не шевелился и, казалось, спрятался бы под землю, если бы мог.

— Положи ее куда-нибудь, а после, когда вернемся, возьми в руки и помедитируй, — приказным тоном произнес Эйдан.

— Сам медитируй, если тебе это так нравится, — отрезала я. — Может, и нет убийцы. Твоя мать сказала, что Джиневра провела темный ритуал.

— Моя мать ни шиша не смыслит в ритуалах! Бабуля бы не стала. Она была доброй, и ее все любили.

— Не все, раз ты ищешь убийцу!

— А стоит ему взглянуть на брошь, и он поймет, что мы его ищем. Малин, я не собираюсь тобой рисковать!