Мальтийское Эхо
Шрифт:
Я обнаружила, что спуститься вниз можно другой дорогой: по крутой, но не такой длинной лестнице.
Но я не спешила. Вернулась в сад Боболи...
... Извини, сестрёнка, я, наверное, многословна и велеречива... Вон сколько написала. Всё, заканчиваю... Да, ещё: в соседнем купе сидят трое русских и разговаривают о литературе. Дама и мужчина лет шестидесяти, а молодой мужчина лет сорока. Может быть это их сын. Он сейчас увлечённо что-то доказывает, говорит о Достоевском, в руках у него том "Преступление и наказание". Сейчас они обсуждают слова Набокова о романе... Ой, я хочу послушать. Очень интересно! До встречи. Целую, твоя Ирина".
Андрей
– Извините, она обычно спокойно себя ведёт. А тут...?! Что же это?
– Не волнуйтесь, девушка. Это любовь с первого взгляда!
– пошутил мужчина, успокаивая владелицу.
– Я фотографирую людей и моей Клё. Вас снять?
– Прошу, пожалуйста. Только отстегните Клё с поводка.
– Что вы? А если...?
Андрей посадил птицу на плечо. Та успокоилась и даже как-то приобняла шею мужчины своими крыльями.
Девушка сделала десяток снимков и, забирая свою подружку, сказала тихо, удивлённо и восхищённо:
– Если вы не опытный дрессировщик сов, то вы - чародей, а я снимала Любовь!
– Вот деньги, вот адрес. Жду снимки! Спасибо!
Девушка ушла, а Андрей Петрович достал из сумки увесистый том "Династий". Огорчился, вспомнив, что забыл ручку и блокнот. Начал читать и через пять минут понял, что в голове чётко укладывается сложный математический граф родов, фамилий, дат и поместий. Память услужливо заносила в определённый кружочек информацию, и чья-то рука верно вычерчивала из этого кружка множество стрелок к другим таким кружкам. И эта нелюбимая им в исторических курсах хронология и генеалогия теперь давалась удивительно легко!
Так прошёл ещё час. Пора на автобус-экспресс, следующий в аэропорт. Андрей обрадовался, что место посадки в автобус было прежним, как и сорок лет назад. Стабильность и покой - вот чего желала уставшая душа мужчины.
Платоныч был очень рад встрече. Приобнял Андрея Петровича, спросил, глядя своими зоркими глазами в его глаза:
– Как съездил? Как Вера Яновна? Доложи кратко.
– Поход в Средиземноморье был удачным. Чести не уронили. И трофеи есть!
– отрапортавал лоцман.
– Тоже мне моряк: поход... трофеи...
– привычно пробурчал морской волк, но в усах было удовлетворение от доклада.
– Я тебе сувенир привёз, - сказал Андрей.
– Ну, покажи, - по-детски заинтересовался Платоныч.
– А поработать на строительстве нового флигеля дашь? Рыбачить научишь?
– задиристо спросил доцент.
– Ишь ты, как много и сразу.
– Мне командующая флотом предписала умеренный физический труд и душевный покой.
– Кто, кто предписал?
– Вера Яновна.
– Она умеет. Настоящий адмирал в юбке.
Андрей вручил сувенир. Когда Платоныч надел перчатку на руку и ощутил, что она ему впору, он чуть не подпрыгнул от радости и удивления.
– Ну, Петрович! Ну, брат! Не ожидал. Спасибо, - и вновь обнял Андрея Петровича.
У того прервало дыхание. Резкая боль в позвоночнике.
– Ты чего? Ах, я идиот! Больно? Прости. Вечером в бане всё поправлю! Не робей!
–
Крепка "десница командора"!– уже улыбался пострадавший.
– Принцесса меня называет "железным дровосеком". Поделом. А вот и она!
Навстречу им шла, нет, летела на невидимых крыльях Ирина Яновна. Расцеловала мужчин.
– Ты чего бабочкой порхаешь?
– спросил внимательный моряк.
– Совы научили!
– она стрельнула глазами в сторону Андрея Петровича.
– Какие совы?
– не понял капитан.
Но так как расспросы он не любил, то отнёс "сов" к обычной женской болтовне.
– Как отдохнула, дочка?
– снова спросил Платоныч.
– А ты, дядька, бывал в шторме? На гребне волны, одной, потом другой...
– возбуждённо говорила девушка.
– Я везде бывал: и на гребне, и под ним, - рассеянно ответил морской волк и больше вопросов не задавал.
Путешественники проехали полпути к усадьбе и утроили недолгий привал. Платоныч достал припасы еды, положенные Анной Никитичной, а сам закурил и отошёл в сторону, сказав:
– Я сыт. Тут клубника, смородина, крыжовник, пироги, молоко, чай и прочее.
Иришка налегла на клубнику, Андрей на пироги.
Подошёл моряк.
– Что: оголодали в Европе? То-то же!
– сказал он.
– Поехали быстрей домой! Я в машине доем, - воскликнула девушка.
– Я только отойду позвонить.
Вернулась она грустная. Рука с телефоном висела как плеть. Мужчины молча переглянулись.
Тронулись. Когда молчание стало тягостным, Андрей спросил:
– Так что, капитан, дашь поработать на стройке?
– Доверю небольшой топорик. А там посмотрим. Мне, главное, бревно, доску придержать, поровнять. Тут и профессор сгодится.
Проницательный доцент знал, что девушка быстро вовлечётся в разговор.
– Ой, а я хочу сразу обустраивать землю вокруг! Хочу аллею, лужайку... Поможете, Андрей Петрович? Работа с землёй даёт много положительных эмоций, прибавляет энергии.
– Да, пожалуй, - задумчиво отозвался моряк.
– Надо чернозёма, песка, мелкого гравия привезти. Машин 15-20. Саженцы в лесу найду, а вот газонная трава... Пока всё вырастет, окрепнет - время надо. И труд большой.
Ирина Яновна погрузилась в хозяйственные планы, приговаривая:
– Дом получается большой, красивый. Двести квадратных метров. Два этажа вместе с мансардой. Пять комнат. Нужно предусмотреть эркеры: фасадную террасу с балконом, сзади дома - крыльцо. Хочу как в Сирагузах - она посмотрела на Андрея.
Платоныч добавил:
– Вера Яновна хочет начать отделку, но сначала нужно водоснабжение, электроснабжение, канализация. К "ноябрьским" она планировала закончить всё. Мне нужны "бурилы", электрики, пара чернорабочих и пара отделочников. И материалы.
– Ты мне обещал в мансарде сделать "светёлку" для меня. С особой фантазией. Своды из коряг...
– Эх, дочка. Хватит тебе по светёлкам сидеть. Пора уж и жениха выглядеть, - ворчал "дядька".
Ирина сразу потупила глаза и замкнулась.
– Сам там буду иной раз ночевать. Как Анна запилит. И русалочек приведу, - не обратив внимания, добавил моряк.
Андрей незаметно тронул его за руку.
А вот и появилась усадьба. Дмитрий Платонович сделал короткий звонок жене, и в момент, когда машина остановилась возле парадной террасы, навстречу вышла счастливо улыбающаяся Мария Родиславовна. Вслед ей Анна Никитична, уже с мокрыми глазами и платочком в руке.