Мама для подкидышей, или Ненужная истинная дракона

— Все дети здесь, хм… — Я замялась, не зная, как сформулировать.

— «Хм» — тут хватает. Как видишь, это сказывается: дисциплина на нуле, все равно, что саранчой управлять. Но обычные дети тоже есть. Из тех, родители которых хотели подружиться с лордом Мэлори — или у кого нет денег на то, чтобы нанять для ребенка учителя магии и подготовить его к академии.

— Сюда принимают всех? — спросила я.

Гидеон пожал плечами.

— Пока — да. Охотников, как видишь, немного. Хоть он и мотается по столице, по городам поменьше, деревням и прочим ебе… хм… ну ты поняла. И всем рассказывает, что всех одаренных детей ждут тут.

Ага. Всех — да не всех. У Элис вот не вышло устроить в эту школу Хью и Эми, которая, как я теперь знала, обладает даже более сложным и опасным даром, чем Хью.

Почему? Неужели ответ банален до неприличия и лежит на поверхности?

— Он в порядке? — вдруг обеспокоенно спросил Гидеон, всматриваясь в лицо лорда Мэлори.

Только в этот момент я сообразила, что тоже на него смотрю. Особенно на едва заметную улыбку, с которой он строго отчитывает детей за вопиющее нарушение правил.

— В каком смысле? — уставилась я на него.

На смазливом лице Гидеона, которое могло принадлежать только безмозглому повесе (это впечатление, как я уже знала, было обманчивым как минимум наполовину), читалась тревога.

— Приступы? Сознание терял по дороге? Ты замечала что-нибудь странное, пока вы были в этом проклятущем особняке Мэлори? Этот идиот себя совсем замучает скоро, сколько раз я ему говорил, что если он продолжит в том же духе, то не доживет до стар….

— Гидеон.

Я подпрыгнула от звуков низкого рокочущего голоса. Как я, слушая Гидеона, не заметила, что лорд Мэлори отошел от детей и теперь стоял вплотную к нам?! И почему по коже от его близости снова бегут мурашки? Дорогое тело Элис, ты не могло бы как-то… посдержаннее себя вести?! Неприлично, в конце концов!

— Что? Что ты на меня так смотришь?! — тут же полез в бутылку Гидеон. — Я твой целитель или нет? Кто тебя с того света месяц, мать твою, вытаскивал? Ты мне соизволил хотя бы раз сообщить о твоем самочувствии? Конечно, я вынужден узнавать об этом у твоей ист…

— Заткнись, пожалуйста. — Лорд Мэлори обернулся ко мне. — Идем в мой кабинет. Возвращайтесь к занятиям! Вечером проверю прогресс у каждого!

Последние слова были адресованы детям.

Он болезненно поморщился, и только в этот момент я поняла, что ему сейчас так же плохо, как было в особняке Мэлори. Ну… не совсем так же — но ненамного легче… Хуже, чем было на улице. Больнее. Тяжелее. Невыносимее. Как будто заживо закатали в раскаленный бетон — а изнутри тоже рвется пламя.

Какого черта? Зачем такое терпеть?

— Лорд Мэлори! Может, вы мне скажете, что… что…

Я сжала виски, пытаясь отмахаться от его боли. Твою же мать! Как же трудно! И это я не чувствую происходящего в полной мере! Просто стоило задуматься о том, как он себя чувствует — и я получала ощущений на всю катушку. Проклятие!

— Нужно научить ее ставить щиты, — обеспокоенно сказал Гидеон. — А ты, идиот, задумайся! Может, хоть она заставит тебя…

— Помолчи. Пожалуйста. Элис… Элис, попробуй выровнять дыхание…

Я стряхнула его руку с локтя.

— Со своим дыханием я сама разберусь! Ты что, нарочно делаешь себе больно? Зачем?

Гидеон фыркнул и пробормотал: «Тот же вопрос». Лорд Мэлори бросил на него злобный взгляд.

— Элис, — едва слышно процедил лорд Мэлори. — В мой кабинет. Я не позволю тебе болтать языком об этом посреди коридора. Я поступаю так, потому что другого выхода у меня нет.

— Есть, — влез Гидеон.

— Тогда школу пришлось бы закрыть, — шепотом рявкнул лорд Мэлори. — Идем. Если еще одно слово об этом прозвучит там, где это могут услышать чужие уши — я с вас обоих спущу шкуры. Элис — быстро за мной! Гидеон, а ты куда собрался? У тебя дел других нет?

— И пропустить все самое интересное?! Не дождешься. А если будешь мне угрожать, я всем расскажу, что…

Лорд Мэлори наклонил голову и тихо спросил, глядя Гидеону в глаза:

— Думаешь, я тебя заткнуть не смогу? — после его слов воздух как-то потяжелел. — Быстро в мой кабинет!

Он вообще умеет общаться не-командами?Я тяжело вздохнула, и лорд Мэлори тут же обернулся ко мне.

— Тебе плохо? Хочешь выйти отсюда?

Он встревоженно всматривался в мое лицо, так что я растерялась.

— Я хочу наконец сесть! — нашлась я, стараясь не краснеть. Ей-богу, было бы легче, если бы этот дракон был чуть-чуть, самую чуточку менее привлекательным. Еще немного, и я, как и его многочисленные поклонницы, начну дежурить под окнами.

Лорд Мэлори серьезно кивнул и отвернулся, шагая к лестнице. Его кабинет располагался на втором этаже, за тяжелой дверью из темного дерева. Внутри пахло пылью, старыми книгами, немного воском. На стенах — темно-синие обои и деревянные панели. Книжные шкафы повсюду, а еще — заваленный бумагами стол. Вместе с бумагами на столе теснились перьевые ручки, какие-то шкатулки, непонятный предмет, похожий на астролябию, хрустальный графин и стакан с водой на куске бумаги, который пошел волной, — явно на него что-то пролили. В общем, бардак был весьма уютным и домашним.

Этот кабинет казался в тысячу раз более живым, чем весь особняк Мэлори вместе взятый. Я-то, оказавшись там впервые, решила, что лорд Мэлори просто бездушное чудовище, потому и любовница у него — мегера, а дом похож на гостиницу.

Но дело, кажется, было в другом.

Пытаясь собраться с мыслями, я оглядывалась. Хм. Впрочем, кое-что общее у особняка Мэлори и кабинета было: здесь тоже не было ни фотографий, ни портретов — ничего личного.

— Элис, голова кружится? — обеспокоенно спросил Гидеон. — Как ты себя чувствуешь? Это же потрясающий случай магической коллизии! Ни разу не видел живых истинных, еще и в такой интересной ситуации! Оцени по шкале от одного до десяти…

— Гидеон… — оборвал лорд Мэлори.

— Извини, увлекся, — повинился тот, любопытно блестя голубыми глазами в мою сторону, а потом прошептал: — Потом мне расскажешь.

Качнув головой, лорд Мэлори отвернулся и подошел к шкафу.

— Воды? Ты голодна? Здесь есть закуски, крекеры и орехи. Я могу распорядиться, чтобы тебе принесли еду из столовой. Садись.

Он кивнул на кресло, а потом вдруг подошел ко мне и, обхватив за талию, решил усадить в кресло сам.

— Голова еще кружится?