Мама, он мне изменяет
Шрифт:
Он подался ко мне, а я вновь отскочила. Вся эта лапша, которую мне на уши ловкой рукой набрасывал Марат, не вызывала у меня ничего кроме омерзения.
– Ты меня удивил и порадовал, спасибо, - буркнула я.
– И у меня совершенно не сходятся ваши с мамой показания. Конечно, она в курсе, что ты мне изменил…
Я осеклась, когда вновь поняла, какой ужас происходил все то время, что я рыдала у мамы на плече… Я говорила ей о любовнице Валиева, и если это была она, то мама ведь могла подготовиться к этому разговору и придумать всю эту чушь, которую сейчас вещал Марат!
Нет, тогда бы сейчас,
– Верочка, маленькая моя… Ну какая измена, ты что?
– воздел руки к потолку Валиев.
– Ты все себе придумала, глупышка моя!
Он снова бросился ко мне и на этот раз схватил и прижал к себе в медвежьих объятиях. Я застыла, когда услышала, что в замке в прихожей поворачивается ключ. А что если сейчас взять паузу и попытаться во всем разобраться? Отстраниться и от мужа, и от матери и последить за тем, что будет происходить. Если они любовники, о чем даже думать так больно, что это выворачивает наизнанку, то обязательно случится какой-нибудь прокол… А если нет, то почему мама молчала, когда я ревела по поводу измены Валиева?
Еще был ребенок… И я решила прямо сейчас - не скажу о нем никому, потому что мой мир в данный момент состоит из сплошного непонимания и сомнений…
– Вера, Марат?
– удивилась мама, когда появилась в комнате.
– Что происходит? Что-то случилось?
Она так растерянно и даже испуганно на меня смотрела, что этот взгляд говорил красноречивее самых откровенных признаний.
– Мам, я все о вас знаю… - прошептала помертвевшими губами, и когда увидела, что мама хватается за горло, мне стало все окончательно понятно.
– Ларис, ваша дочь все о нас знает, - тут же перебил меня Валиев, сопроводив свои слова смешком.
– И про сюрприз, который мы готовим на ее день рождения, и про тот танец, который мы разучивали не так давно. Так что скрываться больше не нужно. Преступление века раскрыто, - резюмировал он и снова совершенно по-дурацки рассмеялся.
1.3
Отойдя к стулу, я присела на него и положила ногу на ногу. Желание умчаться прочь от этих двух предателей было нестерпимым, но мне нужны были голые факты. Причем голые в прямом смысле этого слова.
– Мам, ты ведь знала, что я стала подозревать Марата после того, как увидела те силуэты в окне… Почему мне сразу не сказала, что это была ты?
– потребовала я ответа у матери.
Воспоминания о том, как она меня успокаивала и увещевала не расстраиваться так сильно, кружились и кружились в голове со скоростью калейдоскопа, от которого уже затошнило.
Мама и Валиев переглянулись, мне показалось, будто мой муж едва заметно качнул головой отрицательно. Или я уже себя накрутила?
– Потому что тогда бы не было сюрприза, - снова размеренно, словно я была ребенком пяти лет, ответил Марат.
Я всплеснула руками.
– Ты себя слышишь? То есть, моя собственная мать знала, что я с ума схожу от того, что ты мне изменяешь, но не сдала ваш так называемый сюрприз?
Двое предателей стояли и смотрели на меня, как два барана на новые ворота. Мне в голову вдруг пришла мысль - пусть покажут, чем они научились за время их тайных встреч и страстных
танго!– Верунь… я не сообразила просто, что ты тогда говорила обо мне, - шепнула мама, и фраза эта прозвучала настолько красноречиво, что все мы втроем замерли.
– В смысле, что твоя мама была тогда у нас… Лариса этого явно не поняла!
– продолжал Марат, сводя меня с ума окончательно.
Эта ложь, это непонимание, как такое вообще могли сотворить со мной самые близкие люди… все это превращало мои мозги в желе.
– Хорошо. Я думаю, что самым правильным в сложившихся обстоятельствах будет, если вы продемонстрируете мне, чему ты, мама, смогла научить Валиева, - хмыкнула я, задвигая поглубже те ужасающие чувства, что разрывали мою душу на части.
Мама мне лгала! Лгала, глядя в глаза! Конечно, она прекрасно могла сопоставить и тот день, и то время, когда я пришла и когда она, как оказалось, была в нашей квартире. Все было враньем… отвратительным, гадким и тошнотворным.
– В смысле?
– удивился Марат.
– Продемонстрировать… что?
– Ну, ваш танец, - махнула я рукой.
– Ты же тренировался, чтобы порадовать жену и станцевать со мной, так?
– уточнила я.
– Да. Но это для празднования твоего дня рождения, - ответил Валиев.
– А я хочу посмотреть сейчас. Или вы недостаточно… натренировались?
И снова меня охватили чертовы сомнения. Может, все не так, как кажется, и сейчас я очень несправедлива к родным людям? Может, в данную минуту они стоят передо мной, будто я фашист-полицай, а мама и Марат - безоружные узники концлагеря, а на них нет и капли вины…
Нет, слишком много улик и фактов против…
– Верунь, ты сейчас очень взбудоражена. Давай мы пойдем к нам и там я сделаю тебе чай, наберу ванну… Хочешь, мы откроем бутылочку травяного ликера, помнишь, того, который…
– Нет!
– процедила я, вскакивая с места.
– Или вы сейчас же показываете мне то, что я прошу, или я делаю свои выводы!
Наши взгляды с Валиевым скрестились. Его зрачки превратились в два бездонных черных колодца. Они пугали меня этим водоворотом, в который меня утягивало с головой.
А вот мама отводила глаза, ей было жутко некомфортно от происходящего. Но если я права и они меня предавали, каково ей было ложиться в постель к моему любимому мужчине?
– Вера, возьми себя в руки!
– процедил Марат.
– Ты говоришь жуткие вещи! Это я должен обижаться и делать выводы относительно того, что моя жена такое обо мне думает!
О, понятно. Перекладывание с больной головы на здоровую, что лишь усугубило мою уверенность в измене…
– Значит, танцев с бубнами мне не ждать, - сделала я свои выводы.
– Что ж… Значит, оставайтесь и дальше вдвоем плясать, чинить шкафы и подозревать, что дура-Вера о чем-то может догадываться!
Я вышла сначала из комнаты, затем - из квартиры. Какое-то время постояла у лифта, гадая, куда мне идти… Возвратиться домой? Там меня непременно ждет новый разговор с мужем. Только я уже не представляла, как себя поведет Марат наедине, ведь сегодня он мне показал, насколько незнакомым и чужим может стать за считанные мгновения. И все же бегать вновь, как я сделала это в момент, когда измена Валиева стала очевидной, я не стану.