Мама, он мне изменяет

Потому решение подняться к нам показалось единственно правильным в сложившихся обстоятельствах. Что я и сделала - вызвала лифт и через пару минут была у нас с мужем в квартире.

Марат пришел через некоторое время, которого мне хватило, чтобы вновь убедиться в том, что сегодня обрушилось на меня, словно горный водопад. Наверняка они с мамой обсуждали, как им теперь действовать и что говорить. И почему я вдруг стала настолько отстраненно об этом думать? Наверное, просто достигла предела, за которым либо могла начать абстрагироваться, либо сошла бы с ума. И мое подсознание выбрало первый вариант.

– Вер… ну что вообще такое творится?

– притворно жалобно протянул он, заходя в комнату, где я переодевалась.

Прислонившись плечом к стене, он молча наблюдал за мной. Я тоже молчала, ожидая, что он скажет или сделает. Валиеву ведь уже понятно, что я так просто не забуду о своих подозрениях?

– Считаю, что ты должна принести извинения матери, - сказал он, когда я надела футболку и шорты и собиралась на кухню, чтобы немного перекусить.

– Что?
– вскинула я брови, не сразу поняв, о чем говорит муж.

Он снова сцепил челюсти и повторил неспешно и четко:

– Ты должна извиниться перед мамой за то, какую грязь вылила на ее голову. Я-то ладно, стерплю и сделаю вид, что это просто твоя бабья блажь. Но перед Ларой ты извинишься в любом случае!

2.1

Сложив руки на груди, я воззрилась на мужа с интересом. Он стал настолько не похож на привычного Марата, что я в очередной раз поймала себя на состоянии дереализации. Окружающее - твоя выдумка!
– будто бы кричало подсознание. Пришлось даже себя немного ущипнуть.

– А если не извинюсь, что ты сделаешь? Ударишь меня?
– хмыкнула, делая вид, что мне все равно.

На самом же деле я испытывала страх. И чего именно ожидать от Валиева, увы, уже не знала. Однако на лице его появилось растерянное выражение, Марат округлил глаза и спросил:

– Ты что, считаешь, будто я на такое способен?

В этом удивлении он был совершенно искренен. За то время, что мы были вместе, муж ни словом, ни взглядом не дал понять, что он может хоть пальцем меня тронуть.

– Я уже ничего не знаю, Марат, - процедила я.

Пройдя мимо него, направилась на кухню. Валиев последовал за мной. Пока я делала себе бутерброд, который совершенно не хотела есть, он расположился за столом и принялся цепко следить за каждым моим жестом.

– Вера, послушай, случилась какая-то нездоровая хрень, - сказал муж тихо, когда я все же совладала с батоном и колбасой и, налив себе крепкого сладкого чая, устроилась напротив.

Нездоровая хрень… Именно так он называл то, что лег с моей матерью в постель? От мыслей об этом к горлу подкатила тошнота. Съеденное стало проситься наружу. Нет, мне нельзя даже полутонами дать понять, что я беременна. Только не теперь!

– Мама, зная, что я стала подозревать тебя в измене, не раскрыла вашу танцевальную тайну, а просто говорила мне, что я, скорее всего, глуплю, раз сомневаюсь в муже.

– И она была права! Я не дал тебе ни единого повода для этого!

– Кроме тех, которые я видела собственными глазами!

Бросив недоеденный бутерброд на тарелку, я вскочила и метнулась к раковине, куда выплеснула чай, к которому едва притронулась. Не могу сидеть здесь и обсуждать за трапезой то, от чего даже крошка в горло не полезет. Мне надо все это переварить и обдумать… Обсудить с подругой, наконец, ведь мне так отчаянно нужен человек, с которым мы можем обговорить весь этот ужас.

Раз у меня не осталось никого близкого, кроме Милы, то вся надежда лишь на нее. Когда увидимся, я, может, и смогу хоть ненадолго выйти из жуткого состояния, когда кажется, что кругом сон, а не реальность.

– Все, Марат… Я устала от всего этого. К тому же, на работе снова все болеют и я себя неважно чувствую. Так что посплю сегодня одна, чтобы тебя не заразить. А что касается мамы…

Я тяжело оперлась на спинку стула, глядя мужу в глаза. Они снова были настолько черными, что эта тьма не только пугала, но и завораживала. Будто бы Валиев колдовал прямо сейчас, лишал меня разума и воли. И хотя я отдавала себе отчет в том, какого рода «колдовство» на самом деле на меня влияет, избавиться от дурацких ощущений не могла.

– Что касается мамы - не лезь, куда не просят. И если ты с ней не спал, то тем более наши с матерью отношения - не твое дело!

Повесив звонкую паузу, я не позволила мужу мне ответить хотя бы звуком. Выбежала из кухни, промчалась в спальню, где и заперлась. И пусть попробует вломиться сюда! Он прекрасно заночует и на диване.

Ну, или на крайний случай, в квартире несколькими этажами ниже…

Мила, моя лучшая подруга, с которой мы были не разлей вода еще с младшей школы, смотрела на меня во все глаза. Сегодня утром, дождавшись, когда Валиев уйдет на работу (или куда там еще?), я взяла отгул, позвонила Милене и, несмотря на то, что эта пташка очень не любила вставать рано, вымолила у нее обещание приехать ко мне как можно скорее.

И вот она сидит напротив, не донеся до рта стаканчик кофе, который подруга прихватила по дороге ко мне, глазеет на меня, как на умалишенную, а я так и вижу, как в голове ее усиленно крутятся шестеренки.

– Не может быть! Тетя Лариса… и Марат?
– неверяще выдохнула, наконец, Мила, когда я уже было решила протянуть руку и пощелкать у нее перед носом пальцами.

– У меня у самой в голове не укладывается, - потерла я виски.

Зажмурилась, тряхнула волосами, как будто это могло вернуть мне ощущение, что я сейчас трезва в своих мыслях и чувствах.

– Но все говорит о том, что это, увы, правда… Знаешь, как они вели себя вчера, когда я выложила им все те улики, которые у меня имелись?

Перед мысленным взором снова промчались, как наяву, те картинки, что кружились внутри, словно бабочки, которым не хватало кислорода и они понимали, что вот-вот погибнут.

– Верунь… Может, ты просто приболела?
– предположила Мила, и я поняла, что это недоверие со стороны подруги чуть ли не взрывает в моей душе все те чувства, которые и без того были накалены до предела.

– Да-да, у меня такой вирус, - кивнула, растянув губы в саркастической усмешке.
– Называется Подозревантус мамамужеус.

Милена нервно хихикнула и покачала головой.

– Скажешь тоже!
– фыркнула она.
– Но ты не злись, Вер… Сама понимаешь, каким все это абсурдным кажется со стороны.

О, я понимала. Только вот незадача - я-то была участницей событий, а не тем человеком, который наблюдал за всем, словно за театральной постановкой.

– Звонят, - мрачно озвучила я очевидное, когда установившуюся в беседе паузу разрезала трель дверного звонка.