Мама знает лучше
Шрифт:
— Все уже закончилось. Какая разница…
Бабуля перебивает меня тихим смешком.
— А закончилось ли?
Не понимаю, что она имеет в виду, а когда смотрю — бабуля улыбается, глядя в окно.
— Что там?
— А ты посмотри сама.
Встаю и выглядываю, чтобы тут же замереть. У ворот стоит хорошо знакомая BMW, и мое сердце…разгоняется за мгновение на последнюю скорость…
— Иди, внученька, — тихо говорит бабуля, ласково обнимая меня за плечи, — Поговори. Попытайся хотя бы…
Я не рассказала ей, что застала Лешу на другой бабе полуголым и со
Поэтому она не понимает. О чем меня просит…не понимает!
— Аури, иди. Потом пожалеешь, если не выйдешь и так просто сдашься. Вчера были эмоции, сегодня поостыло. Может, он в себя пришел? И все понял?
Ага. Верится с трудом.
Я выхожу только для того, чтобы не расстраивать бабулю еще больше. На улице сегодня идет дождь мелкой, мерзкой вуалью орошает все вокруг, затянув небо плотной, серой поволокой.
Гадко.
Внутри гадко, снаружи тоже. Я кутаюсь в длинную кофту и бреду к машине. Под ногами неприятно чавкает.
Наверное, всему виной тот факт, что я всю ночь не спала? Или так бабуля на меня действует? Раз с каждым шагом я…надеюсь все больше, что она права.
Леша пришел в себя.
Сейчас он скажет мне, что все это была ошибка. Что он ошибся! Понял, как был неправ. И что с этой сукой он не спал — не смог! Пожалуйста…я так мечтаю сейчас о волшебнике в голубом вертолете, и когда Леша выходит из машины, замираю.
Не решаюсь подойти ближе, будто если сделаю это, то последний оплот упования на разум сгорит, и мне ничего не останется, кроме как признать: наша история закончилась гадко и мерзко. Вторя погоде и всем тем словам, что я уже услышала…
Мы молчим.
Он смотрит на меня пристально, я на него тоже.
Помятый. На щеках щетина, как после очень бурной ночи, и это причиняет мне боль. Я закусываю губу и первая отвожу взгляд, то есть первая сдаюсь. Отдаю поводья в чужие руки, и Леша этим пользуется.
Хмыкает, обходит машину и открывает багажник, из которого достает огромные, мусорные мешки.
— Я сказал тебе, забрать все.
Пару раз моргаю. Сильнее сжимаю себя руками, а потом поднимаю глаза и смотрю в его.
— Ты серьезно?
— Более чем.
Леша со злостью пинает один мешок, из которого, по случайности ли? Вываливается мое свадебное платье. Прямо в грязь.
А это символично…
Замечаю, не без доли ехидства и какого-то раненого сарказма, потом снова смотрю на него. Леша замирает. Он не отвечает на мой взгляд, концентрируясь на платье, которое так бережно и нежно снимал с меня когда-то…
На этот раз я беру себя в руки первая.
— Не было необходимости. Эти вещи мне не нужны и…
— Значит, выкинь их сама! — Леша резко поднимает глаза и рычит, — Я тебе, блядь, не служанка!
Его взгляд пропитан яростью, презрением и глубочайшей ненавистью — мне так больно… Наверно, больнее даже не это. И не то, что случилось — оно уже случилось. Больнее, когда надежда умирает, потому что я понимаю: конец. Да, наш брак закончится именно так. Мерзко и в грязи. Нет никакого просвета и надежды, а может быть,
ее никогда и не было? Просто тотальное нежелание смотреть правде в глаза и признать: он сделал это нарочно.Поверил, потому что хотел.
— Хорошо, — выдавливаю из себя тихое, — Это все?
— Да. Надеюсь, больше не свидимся.
Стремительно обойдя в машину, Леша резко газует вперед, чуть не окатив меня грязью. Чудом удается отскочить в сторону, и я думаю, что, возможно, сейчас это для меня конец света. Да, моя жизнь разрушена, и сердце разбито вдребезги, но ничего вечного не бывает.
Все когда-нибудь проходит и забывается. Шрамы остаются, но боль притупляется, а значит, и со мной будет так же.
Надо просто подождать…
Я тоже надеюсь, что мы больше не увидимся, Алексей Быков.
Как жаль, что я не знала, что за адом последует настоящий ад, и это все только огромное, жирное начало всего того, через что меня пропустит эта семья…
«То, что идет за адом — настоящий ад»
Аура
Впервые после «надеюсь, что больше не свидимся», он приезжает ко мне на следующий же день, но не выходит из машины. Я замечаю ее через окно, и бабушка советует выйти и поговорить, только я больше не хочу. Отказываюсь. Буквально через пять минут Леша тоже, видимо, отказывается от чего-то в своей голове — уезжает.
Чтобы вернуться на следующий день с той же программой.
Я его совсем не понимаю. Что он творит и зачем? И что происходит его в голове, раз он это исполняет?
На третий раз мои нервы не выдерживают, и я выхожу сама сразу же, как BMW останавливается у забора. Психую. Возможно, надеюсь на разговор. Да-да, знаю. Глупо. Но я все еще питаю какую-то надежду на адекватность, только она еще на грамм становится легче, когда я делаю всего шаг по двору, а машина сразу срывается и покидает зону видимости.
Я растеряна.
Серьезно.
Совершенно не понимаю, что происходит, но это сильно бьет. Когда надежда умирает — это всегда больно. Она умирает еще, когда на следующий день Леша не появляется, но оживает, когда я вижу машину еще через три дня.
Честно? У меня в груди все подпрыгивает!
Так глупо…
Этот человек предал меня, а теперь издевается, но я надеюсь и верю, что, возможно, он просто не готов во все это по-настоящему поверить. Особенно когда дверь открывается, он выходит на улицу и одаривает меня пристальным взглядом.
Я очень счастлива.
Кажется, что он готов поговорить, только меня ждет очередное, горькое разочарование…
— Я привез твое кольцо, — сухо говорит он, когда я подхожу ближе.
Тут же столбенею.
Это уже похоже на какое-то тупое издевательство, о чем я тут же хочу ему сообщить, но не успеваю. Леша кладет подаренное им когда-то колечко на почтовый ящик, резко разворачивается к своей машине и собирается уже свалить, как обычно, но я кричу ему в спину:
— Не приезжай больше!