Мама знает лучше
Шрифт:
Хмыкаю.
Сема плохо отнесся к новости, что я встречаюсь с Быковым, а когда узнал, что я собираюсь выйти за него замуж — и вовсе психанул. Сказал, что я еще пожалею. Я ему не поверила, что, очевидно, было ошибкой. Но…Сема в принципе, к элите нашего города N. относится сомнительно. Когда-то люди из «вершины» задавили бизнес его отца связями и деньгами. Так они убирали конкурентов, и с тех пор он их всех презирает. Даже пошел учиться на журфак, чтобы разоблачать власть имеющих.
«Хоть как-то с ними бороться надо!»
И я списала все его предупреждения на предвзятое отношение,
— Что ты будешь делать дальше?
— Я не знаю.
— Понятно. Ну, ладно.
Сема подсаживается ко мне и обнимает, а потом оставляет поцелуй у виска.
— Прорвемся. Я тебя не дам в обиду.
И это единственное, в чем я сейчас уверена на сто процентов…
***
Я просыпаюсь в плохом настроении из-за произошедшего и токсикоза, но меня радует тот факт, что Алексея на горизонте нет. Его нет и в этот день, и на следующий, и еще через один.
Конечно, я больше не настолько наивна, чтобы думать, что так будет и дальше, поэтому продумываю варианты. Как мне от него избавиться теперь? Он хочет получить ответы, притом хочет услышать то, что его удовлетворит. Плевать на правду! Так может…проще просто согласиться?
Об этом я думаю, когда спускаюсь вниз, и об этом думаю, когда бабушка вытаскивает меня из дома до магазина.
— Хватит сидеть тебе дома и киснуть! Надо гулять!
Мне не хочется, но ее расстраивать еще больше я боюсь и теперь вот бреду за ней следом, пока бабуля неустанно о чем-то говорит. О березах, о яблоках, об урожае. Мол, лето в этом году будет особенно жарким, а значит, и урожай богатым.
Супер.
Это то, что мне сейчас нужно — думать о картошке, когда вся моя жизнь летит по одному известному месту. Хотя, может, и действительно то, что мне нужно — это думать о чем угодно, кроме любимого человека? Который меня предал.
В конце концов, картошка не причинит мне боли.
Вздыхаю и поднимаю глаза, когда мы стоим на светофоре. Бабуля продолжает чирикать, а я…вдруг кое-что подмечаю. Может быть, это, конечно, галлюцинации, но мне кажется, что во-о-он та пара девчонок слишком уж странно и пристально на меня смотрят.
Хмурюсь, увожу взгляд перед собой — зеленый. Нет, наверно, мне показалось. За пару дней постоянной нервотрепки в четырех стенах я явно успела одичать. Не придумывай.
Но это повторяется снова, когда мы проходим мимо небольшого сквера, откуда на меня таращатся бабульки. Это подруги моей бабушки, и странно, что они не отвечают, когда она махает им рукой и громко здоровается.
Напрягаюсь.
Бабуля же жмет плечами и улыбается.
— Наверно, не услышали. Ну, пойдем скорее…
Только я вижу, что она притворяется. Кожей чувствую ее напряжение, и мне так хочется прижаться к ней поближе, потому что…такое ощущение, что я нахожусь не в любимом городе, а в стане врага.
Глупости какие…
Слегка трясу головой и переступаю порог магазина. Им владеет и здесь же работает тетя Люба, которая знает меня с самого детства. Именно к ней я бегала за спичками и молоком, когда бабуля давала мне авоську и пару рублей сверху на сладости.
Они тоже давно дружат. Наш город негласно поделен на так называемый «городок»
и «деревню», и только относительно недавно его стали величать красивым «частным сектором», а раньше? Деревня и деревня. Городок — не центр! А городок и городок. Да, названия сменились, но люди все равно остались теми же.Мы все друг друга хорошо знаем.
Абсолютно все!
Поэтому я сразу здороваюсь и даже улыбаюсь, но…в ответ не слышу ничего. Бабушка хмурится, подходит ближе к кассе и спрашивает:
— Люб, ты чего? Оглохла что ль?
А дальше…то, что было дальше, я запомню на всю свою жизнь, как еще одно жестокое предательство. Ну, или пример того, как люди с легкостью могут сбиваться в кучки, чтобы забить камнями одного человека. А главное, насколько сильно им это нравится на самом деле…
Тетя Люба нарочито медленно поворачивает на бабулю голову, поджимает губы и выплевывает.
— Еще чего не хватало мне! Со шлюхами всякими здороваться!
Я вздрагиваю, будто меня ударили и ударили сильно, а бабушка застывает. Она молчит пару мгновений, но все-таки находит в себе силы и тихо спрашивает.
— Люб, ты чего? Спятила?
— Да весь город уже знает, хорош прикидываться!
— Знает «что»?
О нет. Я подбегаю к бабуле и тяну ее за руку, шепчу…
— Бабуль, не надо…не спрашивай…
Но она стоит на своем, гордо расправив плечи.
— Знает «что»?!
Тетя Люба криво усмехается и ядовито смотрит мне в глаза.
— А твоя проблядушка в курсе, да? И чего тебе не сиделось на месте? Все ноги бегала, раздвигала!
Я застываю. Стою и смотрю ей в глаза, понять не могу…как она может так? Ведь знает меня всю жизнь…
— Ну, ничего! Бог не Тимошка, видит немножко! Все тебе вернется, потаскушка! Обидеть такого парня! Такую семью! Пошла вон с моих глаз! Пошла! Давай! Иди! Я проституток в своем магазине не обслуживаю!
Медленно покрываюсь румянцем. Даже не так. Я буквально горю, не могу дышать, чувствую, как подбородок начинает трястись.
Этого же не может быть…чтобы вот так, в одночасье, моя сказочная страна превратилась в кошмар, полный ужасающих чудовищ. И из любимого города…этот город моментально стал мне ненавистен и противен.
— Кому сказала! — тетя Люба хватается за бутылку с молоком, а потом выплескивает его на меня, продолжая орать так громко, что на меня, кажется, смотрят даже с космоса, — Пошла вон! Грязная девка! Благодарить должна Быковых, что они до тебя снизошли! А теперь вон как, оказывается! Бегала по мужикам, пока муж на работе был?! Грязная шлюха! Проститутка! Небось, еще и наркотой балуешься, как твоя мамаша в своей Москве…
Все это я слышу себе в спину, потому что не могу оставаться больше там. Я вылетаю на улицу, врезаюсь в кого-то, этот кто-то отпихивает меня, как что-то грязное и отвратительное, но мне плевать. Я набираю скорость, ведь…нет, я не могу здесь оставаться.
Это выше моих сил…
«Голыми руками»
Три года спустя; Аури, Москва
Когда я резко открываю глаза и вскакиваю с постели, в голове все еще шумит, а в ушах стоит вой толпы: