Манул

— Ага, так и знал! — шавкой запрыгал подле Ульса Добрик, негодующе поглядев на компанию. — Ладно, еще этот варвар-недоросток! Но ты, Лан! Такой перспективный малец! Ты меня разочаровал!

Девушка покрепче стиснула ладонь напрягшегося парня.

— Так куда бежали? — перебил купца Ульс.

— К Маю, — тихо молвила девица, понуро опустив голову.

— Это можно, — неожиданно огорошил всех присутствующих ответ начальника городской стражи. — Я как раз подумал, что это очень не красиво разлучать в такой важный момент брата и сестру. Пошли. Посмотришь на все с лучшего ракурса.

***

Белград, как оказалось, был славен не только в своем обыденном дневном облике. Ночной Белград тоже сумел удивить.

Из разговоров наймитов Солоха еще на тракте поняла, что гладиаторские бои были вне закона. Однако, именно эта самая запретность и сделала их такими желаемыми для авантюристов всех мастей и окрасов. Второй причиной жизни незаконного развлечения стала высокая прибыльность. Еженедельно, десятки умелых воинов приносили своим нанимателям не только свежие шрамы, но и звонкую, золотую монету. Потому, оказалось вполне логичным, что начальник городской стражи втихаря не только покровительствовал кровопролитию, но и сам являлся ярым поклонников боев.

Располагались эти самые ямы в северном квартале чужеземцев, на самом отшибе. Этот район по праву носил звание самого опасного во всей Столице. В нем редко когда можно было встретить городской патруль, порядочный человек обходил эту человеческую свалку десятой дорогой. Именно это место было рассадником всевозможных иноземных инфекций, дорогостоящих иноземных наркотиков, процветающих борделей и кричащей нищеты.

Ночью, это место становилось опаснее в десятки раз. Но господина Ульса это не пугало. Он тут был человеком не последним, а потому многочисленные подозрительные субъекты, стоило только ему показаться на дорогое, спешили убраться подальше, освобождая путь. Солоха провожала их долгим растерянным взглядом.

— Не смотри, — шикнул на нее Адин. Хоть он и был в Столице Антского царствия впервые, он был отлично осведомлен о том, что можно, а чего нельзя делать в северном квартале. — Ты выглядишь симпатично. Могут запомнить и подстеречь где-нибудь.

Девушку прошиб холодный пот. Она моментально отвернулась, сгорбившись. Не такой она представляла прекрасную Столицу.

В ее мечтах это был мощный и справедливый город, где живут образованные, умные люди, где нет места насилию и жестокости. Однако как оказалось, никакая дневная красота и белизна стен величественного города не могли заглушить вложенной в человека кровожадности. Истину эту селянка поняла особенно остро, когда на дороге чуть не споткнулась о чей-то труп. Спас ее вовремя подоспевший вовкулака. Лан подхватил девушку под локоть, отводя.

Селянка повиновалась охотно, округлившимися от ужаса глазами глядя на темнеющий посреди дороги силуэт. Рассмотреть его лучше в царивших потемках она была к счастью не в силах.

— Будь осторожнее, хозяйка, — предостерег ее вовкулака, отпуская. — Я чувствую много крови впереди. Смотри себе под ноги.

— Вот дьяволы! — тем временем ругался Ульс. — Совсем распустились, гады! Ну, ничего, я еще переговорю с Пузырем!

Кажется, вид никем не убранных трупов сильно портил тонкую душевную организацию капитана городской стражи. А то, что мужчина этот был человеком тонким, Солоха уже успела понять, когда он, выйдя, избил одного из своих помощников. Солдат так спешил к начальству, что совсем позабыл протереть обувь. Не терпящий грязи господин Ульс жестко наказал бедолагу, сломав мужчине нос.

— Полностью вас поддерживаю, господин Ульс! — восторженно щебетал Добрик, пританцовывая около начальника городской стражи. Всю дорогу он угрем вился около важного человека, заглядывал в глаза, льстил без меры, покрикивал на своих помощников гневно, и всячески умасливал непомерно раздутую гордость господина Ульса. Сам начальник был явно в благостном настроении духа, поглядывая на купца снисходительным взглядом.

Название гладиаторская арена получила не просто так. Это действительно оказался громадный котлован на пустыре, скрытый от глаз князя горами мусора и хибарами особенно бедных отбросов общества. За возвышающимися отходами человеку непосвященному было трудно разобраться, что к чему. Но начальник городской стражи был человеком свойским. Перед ним открывались все двери, все тайны проклятого квартала.

Солоха и сама не уяснила, как на смену небольшим землянкам иноземцев поднялся небольшой домишко. Крепко сбитый, он стоял практически у самого края котлована, приветливо заманивая путников светом широких окон-глазниц.

Как раз к нему и направлялся господин Ульс. Пара охранников, что до этого просто шли позади Солохи, теперь заломив ей руки за спину, уверенно вошли внутрь. Девушка скривилась, но дергаться не стала, подав товарищам знак следовать за ней. Силы были не равны. Вместе с наймитами Добрика их конвоировало, по меньшей мере, две дюжины рослых, вооруженных до зубов мужиков. К тому же, в глубине души Солоха хотела увидеть это развлечение, посмотреть на еще одну сторону многогранной души манула.

Внутренность домика оказалась самой обыкновенной. В ней Солоха признала обыкновенную таверну, коих она успела навидаться великое множество на тракте - такие же добротно сколоченные дубовые лавки, мощные столы, плотная, практически не убиваемая посуда и скучающий хозяин за стойкой. Увидев гостей, мужик моментально оживился, заблестев глазами. Поднявшись, он поспешил к господину Ульсу, подкручивая пышные усы.

— Рад видеть вас в добром здравии, ваше благородие, господин Ульс! — отрапортовал он. — Желаете ли выпить? Или перекусить? Может, девочек? Новенькие, только на прошлых выходных купил!

— Да, неси все лучшее сразу на место, — ответил Ульс.

— Как пожелаете, но зрители еще не все подтянулись. Бои начинаются в полночь, вы можете заскучать… — залебезил трактирщик. Даже Солохе становилось ясно, что этот жук просто пытается вытрясти из богатого клиента побольше денег. Впрочем, добродушно настроенный господин Ульс не стал злиться. Он просто схватил трактирщика за горло, и лучезарно улыбнувшись, ответил:

— Если мне чего-либо захочется помимо этого, я позову. Не напрягайтесь излишне. От этого и голос сесть может… Как потом программу вести?

Трактирщик послушно закивал. Ульс улыбнулся еще шире, отпустив мужчину. Последний поспешил откашляться и вести уважаемых гостей в «особую зону».

Пройдя какими-то темными узкими и плохо пахнущими коридорами, трактирщик вывел всю процессию к трибунам. Солохе оставалось только восхищенно открыть рот. Немного достроенный, котлован представлял собой громаднейший по своим размерам амфитеатр. Расположенные полукругом лавочки, тянущиеся и пропадающие где-то внизу, навевали на мысль о том, что зрелище это действительно было популярным среди столичных жителей.

Трактирщик, не став медлить, поспешил довести клиентов до положенных им по статусу мест. Для Ульса оказалось выстроено специальное крыло, где был накрыт стол, и где на мягких диванчиках уже поджидали молоденькие, загорелые и полуголые девицы.

— Мы скучали, ваше благородие, господин Ульс, — хором проговорили они, поднявшись на встречу. Ульс улыбнулся, погладив одну из девушек по щеке. Она радостно просияла, расплывшись в глупой улыбке.

Солоху невольно передернуло от отвращения. Даже не понимая, кто эти девушки, она чувствовала, что занимаются они явно чем-то непотребным. Она невольно отошла. Скрипнула дощечка под ее ногой, привлекая внимание господина Ульса. Мужчина окинул ее ленивым взором, поманив пальчиком вперед. Стражник, державший ее, поспешил толкнуть замешкавшуюся девушку ближе.