Марина и цыган

Общество встретило меня радостными восклицаниями. Я высыпала картофель в костёр и все, вооружившись веточками и щепочками, принялись запекать клубни в золе. Дядька с видом гурмана насаживал ещё дымящуюся картофелину на щепку и уписывал её за обе щёки, предварительно круто посолив. Наконец, все насытились. Время шло к полуночи, на улице стало прохладнее и мы сгрудились вокруг огня. Только изредка кто-нибудь отходил для того, чтобы собрать сухих веток. Постепенно тёмно-синий бархат неба сделался чёрным и с высоты холодно мигали серебряные звёзды. Но расходиться ещё не хотелось и деревенские попросили меня поведать какую-нибудь историю.

Я вспомнила, как дядька пересказывал мне роман «Две Дианы», в то время как в нашем городе недавно показывали исторический фильм «Королева Марго», снятый по произведению того же автора. Выяснив, что никто из присутствующих этот фильм не видел, я начала рассказывать о романтической любви знаменитой королевы Наваррской и красавца Ла Моля, бойко перечисляя титулы герцогов, графов и баронов. Деревенские внимали мне, раскрыв рты, а Вадим даже пересел вперёд, чтобы лучше видеть моё лицо. Особое волнение у всех вызвала сцена, когда королева Маргарита разговаривала с мужем, спрятав перед этим в шкафу своего любовника, и ещё когда храбрый Ла Моль взбирался к своей возлюбленной ночью через окно по верёвочной лестнице. Девки при этом громко ахали то ли от страха, то ли от восторга. Но мне не удалось закончить повествование, так как костёр потух и пора было идти спать. Однако, прощаясь, я пообещала деревенским, что закончу свой рассказ завтра. Женька сбегал к колонке и принёс ведро воды, чтобы залить пепел, оставшийся от костра.

Войдя в дом, дядька включил свет и сразу увидел букет роз. Понюхав цветы, он спросил:

– Это тебе Вадим подарил?

– Да.

Женька открыл было рот, но так ничего и не сказал. Пожелав ему спокойной ночи, я удалилась в спальню.

День 7 Как дядька воспитывал меня, а я – Толика, и ещё кое-что о чудесах, которые иногда случаются и в жизни

Не успела я открыть глаза и пошевелиться, как в спальню вошёл дядька. Присев на край моей постели, он с улыбкой сказал:

– Доброе утро!

– Доброе…, - ответила я.

Женька немного помолчал, как бы собираясь с мыслями, и лицо его приняло озабоченное выражение.

– Марина, - начал он, явно подбирая слова, - мне нужно тебе кое-что сказать.

– Да, я тебя слушаю.

Но дядька снова запнулся и я почувствовала раздражение: чего он мнётся? Заметив мой удивлённый взгляд, Женька, казалось, приободрился и решительным голосом произнёс:

– Я хочу с тобой поговорить о Вадиме.

Не обратив внимания на мою кислую физиономию, он продолжал, всё более накаляясь:

– Ты должна понять: я не могу допустить, чтобы моей племяннице дарили такие букеты!

– Но в этом плохого? – задала я резонный вопрос.

– А то, что такие розы растут только в Чижово. Причём на клумбе возле сельсовета! – запальчиво воскликнул дядька.

Желая скрыть от него улыбку, я прикрыла лицо ладонью и сделала вид, что зевнула.

– Однако дело даже не в этом, - уже более спокойным тоном продолжал Женька.

– А в чём?

– Ты его не знаешь, а мне кое-что известно о его прошлом… И вообще, это может плохо для тебя закончиться!

– Почему?

Женька испытывающее посмотрел на меня, однако мой невинный вид его не обманул и дядька назидательно сказал:

– Потому что ты – молодая, неопытная девушка, а он – мужчина. Да-да, и не улыбайся!

– Ну, и что? – подзадорила я его.

– А то, что если бы мне довелось быть на его месте, - тут дядька сделал многозначительную паузу, - то я бы не растерялся!

– В общем, - подвёл он итог, - как твой ближайший родственник, я запрещаю тебе принимать его ухаживания!

– А если мне это нравится?

Судя по всему, Женьке пришёлся не по вкусу мой игривый тон и он счёл нужным припугнуть меня:

– Если ты не прислушаешься к моему совету, то я буду вынужден проинформировать обо всём Веру!

Наверно, дядька думал, что я испугаюсь и начну умолять его ничего не говорить моей маме, но вместо этого он услышал мой равнодушный ответ:

– Это твоё право. А сейчас выйди, пожалуйста, мне нужно одеться.

– Ничего, можешь меня не стесняться, - нахально заявил Женька.

Видя, что я не двигаюсь с места, он издевательски добавил:

– Что же ты не встаёшь?

Это было уже верхом наглости: до этого дядька ни разу не разговаривал со мной в подобном тоне. Тогда я повернулась к нему спиной и, невзирая на все его попытки продолжить разговор, не издавала в ответ ни звука. Наконец, Женька понял, что перегнул палку и сменил тон:

– Марина, прости меня! – произнёс он жалобным тоном. – Я ничего не скажу твоей матери!

Но я, желая проучить его, не поддавалась ни на какие уговоры и продолжала хранить молчание. Внезапно Женька положил на подушку возле моей щеки два больших спелых абрикоса. Выждав ещё с минуту, я милостиво сказала:

– Ладно, прощаю!

В знак окончательного примирения я чмокнула дядьку в подставленную щёку, после чего он вышел из спальни, не удержавшись напоследок от угрозы в адрес Вадима:

– Всё-таки, я его предупрежу, что в случае чего, он у меня костей не соберёт!

Одевшись, я отправилась умываться во двор. Однако возле умывальника уже стоял Женька. Незаметно подкравшись к нему, я подставила руку под струю и обрызгала его водой. В ответ он вознамерился было отплатить мне тем же, но меня так и не догнал, зато дядькины брюки вымокли до нитки. Повесив их сушиться на верёвку, мы отправились пить чай с бутербродами. А затем решили прогуляться, но не успели выйти во двор, как в воротах появилась улыбающаяся бабушка, а за ней – мама с Толиком.

– Ну, как вы тут жили одни? – спросила баба Тоня, вручив мне свои свёртки и, как обычно, поцеловав меня.

– Хорошо, ба, - ответила я, улыбнувшись ей в ответ.

Тем временем Женька забрал сумку у сестры, которая оживлённо пересказывала ему последние новости. Толик же дёргал меня за руку и что-то громко говорил о котёнке, с которым так весело было играть. После первых радостных минут встречи все немного успокоились. Бабушка отправилась осматривать хозяйство, братец убежал в сад, а я принялась распаковывать свёртки. Мама же, сидя на диване, жаловалась Женьке на головную боль.

Она с Толиком всё это время гостила у Сергея, у которого было двое детей в возрасте трёх и пяти лет. Эти сорванцы вместе с моим братцем переворачивали в доме всё вверх дном, с дикими криками гоняя по комнатам бедного котёнка, пока терпение взрослых не лопалось и их не выставляли за дверь. Что же касается жены Сергея, то она оказалась женщиной скромной и хозяйственной, но очень уж молчаливой. К тому же, они с мужем целыми днями пропадали на работе и моей маме, которая любила поговорить, пообщаться с людьми, было у них скучновато. Поэтому она приняла деятельное участие в организации похорон и поминок бабушкиной подруги, вследствие чего не выспалась и очень устала.