Марина и цыган

Брат и сестра уже ожидали меня во дворе. Алёнка держала в руках два прозрачных целлофановых пакета, а Димка успел причесаться и одеть рубаху. Было решено, что мы с ним залезем на дерево и будем собирать черешни в пакеты, а потом передавать их вниз Алёнке. Как истинный рыцарь, мой сосед не забывал галантно подавать мне руку, помогая перебираться в ветки на ветку, хотя я могла бы прекрасно обойтись и без него. Между тем наши пакеты наполнялись довольно медленно, потому что крупные спелые черешни так и просились в рот. Видя это, Алёнка напомнила нам, что ей тоже хочется черешен и брат отдал ей один неполный пакет. Таким образом, мы работали с Димкой по принципу разделения труда: он придерживал меня за талию, а я обрывала черешни и бросала их в пакет, не забывая при этом себя и моего соседа. Вдруг, повернув голову, чтобы выплюнуть косточку, я заметила в кустах, росших на краю огорода, Вадима. От неожиданности косточка едва не застряла в моём горле. Впрочем, быстро опомнившись, я вынула её изо рта и «стрельнула» в сторону кустов. Тем не менее, Синеглазый успел уклониться. Тогда я прицелилась было в него второй косточкой, но в это время со стороны нашего дома донёсся мамин голос:

– Марина! Ты где? Иди завтракать!

С сожалением выбросив косточку, я сказала Димке:

– Мне пора!

Парень помог мне спуститься с дерева и я, отдав Алёнке пакет, пообещала вернуться, как только освобожусь.

Все, в том числе и Женька, уже сидели за накрытым столом. За завтраком мама сказала мне:

– Мы живём у бабушки уже неделю, поэтому нужно помочь ей сделать генеральную уборку.

Баба Тоня попыталась было возразить, что в доме и так чисто, но моя мама уже загорелась новой идеей. После завтрака она сама сняла с окон занавески, а мне приказала собрать постельное бельё. Затем, взгромоздив на табурет бабушкино цинковое корыто, затеяла стирку прямо во дворе, развешивая всё тут же на верёвке. Сидевший рядом на траве Толик выдувал с помощью пустой катушки из-под ниток из мыльной пены пузыри, а дядька носил воду. Я же занялась уборкой в доме. Бабушка хотела было мне помочь, но дочь остановила её:

– Вы, мама, отдыхайте! Маринка сама справится!

На что баба Тоня, вздохнув, ответила, что ей ещё отдыхать рано. Потом взяла свою любимую сумку и отправилась в магазин. Вместе с ней увязался и Толик, чему мама была несказанно рада.

Тем временем я аккуратно сложила в шифоньере всю одежду, смахнула с мебели пыль и подмела в комнатах. Затем протёрла старыми газетами оконные стёкла, вымыла подоконники и выбила пыль из дорожек. Чтобы было веселей, я принесла из горницы магнитофон. А когда, подпевая Пугачёвой, принялась за мытьё полов, в окно заглянули деревенские.

– Марина, мы идём купаться, - сообщила мне Алёнка.

– Желаю вам хорошо повеселиться, - со вздохом сказала я.

– А ты скоро освободишься? – осторожно поинтересовался Димка.

– Нет, сами видите – генеральная уборка!

– Приходи, когда закончишь, - сказали деревенские и ушли.

Посмотрев и вслед, я снова вздохнула: Вадима среди них не было.

Когда мама управилась со стиркой, а я – с уборкой, из магазина вернулась бабушка с Толиком. Оказалось, что она попала в перерыв и поэтому ждала, пока магазин откроется. Тем временем мой братец играл с детьми в песке и умудрился испачкать надетую утром чистую рубашку. Это обстоятельство ещё более усугубило плохое настроение моей мамы, которая устала от стирки и была уже не рада, что затеяла генеральную уборку. Отряхивая ненаглядного сыночка, она ворчала, что теперь придётся его купать, так как у него песок даже из ушей сыплется. Насчёт ушей мама, пожалуй, несколько преувеличила, но что песок был у Толика даже за воротником, это точно.

Во время обеда, ковыряя вилкой котлету, я с унынием размышляла, что о купании с деревенскими маме даже заикаться не стоит, а если уйти без разрешения – она закатит мне скандал. Итак, день был безнадёжно испорчен.

Внезапно Женька, глядя на мою постную физиономию, сказал:

– Вера, отпусти Маринку со мной в Чижово: пусть она в моём доме тоже приберётся.

Немного подумав, его сестра нехотя кивнула:

– Ладно, чтобы у бабушки на шее не сидела, пусть идёт. Мы тоже завтра с Толиком отправимся в Звонарёвку к сестре. Она мне через Сергея передала приглашение погостить у неё денька два-три.

Дядька незаметно подмигнул мне и я, убрав со стола, сразу же побежала переодеваться. Затем уложила в сумку «газетку», джинсы с мокасинами и сунула туда же старый мамин парик. На прощание поцеловала бабушку в щёку и, не слушая маминых наставлений, выскочила за дверь. Ожидавший меня на улице Женька взял мою сумку и мы двинулись в путь. Проходя мимо водоёма, я увидела деревенских, которые загорали на берегу, но не ощутила абсолютно никакой зависти. В роще я собрала букет цветов и сплела из них венки себе и дядьке. Взявшись за руки, счастливые, мы брели прямо по траве, пока не вышли на опушку. А там до Чижово уже рукой подать.

С помощью дядьки я быстро управилась с уборкой и, пока он ходил за водой, решила прогуляться по саду. Как я уже упоминала, у Женьки был очень хороший сад, однако черешни там ещё не созрели, а меня интересовали только они. Однако, проходя по селу, я заметила в чужом саду такое же дерево, как у Димки, и решила взглянуть на него поближе. Планировка дядькиной усадьбы немного отличалась от бабушкиной. Для того, чтобы попасть в огород, нужно было пройти через весь сад, в конце которого находилась калитка. Сразу за огородом, окаймлённым полосой редкого кустарника, начинались колхозные поля. Прячась за кустами, я подобралась к интересовавшей меня усадьбе и убедилась, что черешни там, призывно красневшие издали, уже действительно созрели. Но, к сожалению, было ещё слишком светло. К тому же, во дворе могла находиться собака.

Первое, что я увидела, вернувшись, так это двух развалившихся на диване парней, которые о чём-то оживлённо разговаривали с примостившимся на подоконнике Женькой.

– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась я и сделала некое подобие реверанса.

Но парни, уставившись на меня, словно воды в рот набрали. Внешне они очень были похожи на клоунов: толстого рыжего и худого чёрного. Желая сгладить неловкую ситуацию, дядька сказал, обращаясь к ним:

– Знакомьтесь, это моя племянница.

– Здрасте! – наконец, нестройно ответили мне «клоуны».

– Очень приятно, меня зовут Марина.

– Лёша!

– Гриша!

Так как парни снова замолчали, я сочла нужным сесть рядом с ними и поддержать светскую беседу:

– Вы не находите, что сегодня ужасно жаркая погода?

– А ты паричок-то сними, Марина, и очки! – снова вмешался Женька.

При виде рассыпавшейся по моим плечам пышной гривы «клоуны» открыли рты. Насладившись их изумлением, я небрежно произнесла:

– Ну, ладно, мне нужно переодеться.

– Марина, не уходи никуда! Ты мне нужна! – сказал мне вслед дядька.

Когда через некоторое время я вернулась в зал, парней уже словно ветром сдуло.

– Что ты мне хотел сказать? – поинтересовалась я у Женьки.

– Нас Сергей на ужин пригласил. Пойдём?

– Конечно!

Хозяева уже ждали нас и едва мы постучали в ворота, как на крыльцо вышел Сергей. Своим торжественным видом (я была в сиреневом платье, а Женька – в костюме и при галстуке) мы немного смутили его жену, поверх повседневного наряда которой был надет фартук.

– Ой, простите, мы уж вас по-простому, по-родственному принимаем, - сказала она, откинув со лба выбившуюся из-под косынки прядь волос.

– Ничего, все мы здесь люди свои, какие-никакие родственники! – весело пошутил Сергей, в отличие от Зои, казалось, нимало не смущённый тем обстоятельством, что на нём были только брюки и майка.

Впрочем, после этих слов он сразу скрылся в соседней комнате и вышел оттуда только через минуту, на ходу застёгивая рубаху.

– Ну, как дела, Марина? Нравится тебе здесь или жалеешь, что на море не поехала? – спросил он затем, усевшись вместе с нами за стол.

– Нравится. Здесь у вас хорошо, - ответила я, возвратив ему улыбку.