Марш 30-го года

С и н е н ь к и й : А нам можно?

Ж у ч е н к о : Чего тебе?

С и н е н ь к и й : Нам можно приходить на "чай с конфетами"?

Общий смех.

Ж у ч е н к о : Синенький, уходи отсюда...

К р е й ц е р : Кажется, подлодка затонула...

Р о м а н ч е н к о : А что он такое сказал?

В о р г у н о в : Просим амнистии.

Ж у ч е н к о : Смотри ты мне!

Г р и г о р ь е в : Я не могу больше здесь находиться. Здесь не только оскорбляют, но и клевещут.

Ж у ч е н к о : Ночевная сказала неправду?

Г р и г о р ь е в : Да.

Общий смех.

Г р и г о р ь е в : Я ухожу, всякому безобразию бывает предел.

К р е й ц е р : Нет, вы останетесь.

Г р и г о р ь е в : Меня здесь оскорбляют.

К р е й ц е р : Ничего, это бывает.

Р о м а н ч е н к о : Дай же мне слово.

Ж у ч е н к о : И чего ты, Федька, пристаешь?

Р о м а н ч е н к о : Дай мне слово, тогда увидишь.

С и н е н ь к и й : Зажим самокритики.

Ж у ч е н к о : Ну, говори...

С и н е н ь к и й : Вот: атака подводных лодок.

Ж у ч е н к о : Честное слово, я эти подводные лодки вытащу на берег.

В о р г у н о в : Ныряй скорей...

Р о м а н ч е н к о : Значит, приходим мы с Ванькой в цех. А еще и сигнала вставать не было.

З а б е г а й : "Кейстон" смазывать?

Р о м а н ч е н к о : Угу.

Смех.

Р о м а н ч е н к о : Мы имеем право смазывать наш "шепинг"?

З а б е г а й : А масло краденое.

Р о м а н ч е н к о : Товарищ председатель, мне мешают говорить, и потом этого... оскорбляют...

Смех.

Ж у ч е н к о : Да говори уже...

Р о м а н ч е н к о : Ну, вот... Только мы наладились, смотрим тихонько так Белоконь заходит. Мы скорее за Колькин "самсон-верке" и сидим. Он это подошел к ящику, к твоему, Санчо. Оглянулся так... и давай... раз, раз... открыл и в карман. А потом к Василенку... Тоже. А ключей у него целая связка... Вот и все.

Б е л о к о н ь : Врет, босяк.

Общий шум.

С о б ч е н к о : Похоже на правду.

З ы р я н с к и й : Это да!

К л ю к и н : Вот где обыск нужно!

О д а р ю к : Гады какие...

К р е й ц е р : Молодец, Федька. Это, действительно, атака.

В о р г у н о в : Тут целая эскадра может взлететь на воздух.

С и н е н ь к и й : Ого!

Ж у ч е н к о : Говорите по порядку, чего вы все кричите! Клюкину слово.

К л ю к и н : Мы давно об этом думали, да спасибо подлодкам, в самом деле черта поймали. Теперь все ясно: Белоконь крал и продавал инструменты, а чтобы с себя подозрение снять, подбрасывал кое-кому, вот, например, Вехову ключи.

Г о л о с : Ага, вот, смотри ты...

Ж у ч е н к о : Я предлагаю: немедленно произвести в комнате Белоконя обыск.

Ш в е д о в : А мы имеем право?

Ж у ч е н к о : А мы с разрешения Белоконя. Вы же разрешите?

Б е л о к о н ь : Я определенно не возражаю, но только и вы права такого не имеете. Это, если каждыйбудет обыскивать... И я протестую против всех оскорблений...

Г е д з ь : Тогда можно и без разрешения.

З ы р я н с к и й : Какие еще там разрешения?

К р е й ц е р : Я имею право разрешить обыск. Сейчас же отправьте тройку. Белоконь здесь живет?

Ж у ч е н к о : Здесь. Я предлагаю тройку: товарищ Воргунов, Забегай и Одарюк.

В о р г у н о в : Бросьте, чего выдумали.

Р о м а н ч е н к о : Дредноут на такое мелкое дело не подходит. Давай я!

Ш в е д о в (Воргунову): Вы будете от руководящего состава.

В о р г у н о в : Да ну вас, есть же более молодые...

Ж у ч е н к о : Ну, тогда товарищ Черный. Согласны?

Г о л о с а : Есть. Идет. Добре.

Ж у ч е н к о : Отправляйтесь. Командиром Забегай.

З а б е г а й : Белоконя брать?

Б е л о к о н ь : Я никуда не пойду. Я решительнол протестую.

С и н е н ь к и й : Не трать, кумэ, сылы, та сидай на дно.

К р е й ц е р : Идите, Белоконь, не валяйте дурака.

Четверо вышли.

Ж у ч е н к о : Продолжаем. Слово Шведову.

Ш в е д о в : Завтра начинают рабоать наши посты. Сегодня мы их выделим. Особенно важен пост по снабжению, а то Соломон Маркович часто привозит всякую дрянь.

Б л ю м : Меня тоже, кажется, начинают оскорблять... Как это - дрянь?

Смех.

Ш в е д о в : Привозите...

Б л ю м : Так надо раньше выяснить в общем и в целом, что такое дрянь.

Ш в е д о в : Вальченко на вас очень жалуется. Хотя, правду сказать, и

товарищу Вальченко нужно подтянуться. Он слишком много времени уделяет Надежде Николаевне.

К р е й ц е р : Вот тебе раз...

Т о р с к а я : Я его больше и на порог не пущу.

В а л ь ч е н к о : Собственно говоря, я...

З а х а р о в : Молчите лучше.

В а л ь ч е н к о : Дайте мне слово, Жученко.

Ж у ч е н к о : По личному вопросу?

В а л ь ч е н к о : Нет.

Ж у ч е н к о : Пожайлуста.

В а л ь ч е н к о : Для нас, инженеров нашего завода, не нужно ожидать результатов обыска у Белоконя. Я говорю не только от себя, но и от Воргунова и Трояна, хотя они меня и не уполномочили. Мы всегда были уверены, что не коммунары крадут. У нас нет ни одной точки, на которой мы стояли бы против коммунаров. Развитие нашего завода для нас такое же святое длое, как и для вас. Мы такие же участники социалистического строительства, как и вы. И мы такие же энтузиасты, как и вы. Правда, Петр Петрович?

В о р г у н о в : Вообще правда, но поменьше трогательных слов, очень прошу.

В а л ь ч е н к о : Но в одном отношении коммунары выше нас. У коммунаров прямее и сильнее действие. А мы иногда раздумываем и колеблемся. Я вот считаю: напрасно Петр Петрович не пошел с обыском. Я три месяца назад тоже не пошел бы. А сейчас пойду, если пошлете. Петр Петрович, это у нас остатки российской интеллигенщины...

Р о м а н ч е н к о : Это переходит всякие границы...

С и н е н ь к и й : Осторожнее, осторожнее...