Машинка и Велик или Упрощение Дублина (gaga saga) (журнальный вариант)

Но до этой стадии — не меньше месяца, не больше трёх, по опыту.

Значит, у Велика имелся шанс быть спасённым лучшими детективами страны — Марго и тунгусом. Но шанс неверный, шаткий из-за причуд причудливой женщины. Не больше трёх месяцев на спасение, не больше трёх месяцев на то, чтобы найти мальчика и поймать Дракона. Иначе — умчится Маргарита Острогорская куда глаза глядят, и останутся в холодном и тёмном, как пещера, мире, в ужасной предсказуемости развязки одни, один на один: ребёнок и монстр.

Снеговики с мётлами и на лыжах, с флагами и с рекламными плакатами в руках, толстые и худые, белотелые, сделанные в чистом поле, и городские, катаные из грязного придорожного снега, с морковями и сосулями вместо носов, голые и ряженые, кое-где подтаявшие, покосившиеся, пострадавшие от снежков и пинков, числом до двух тысяч, радостные и угрюмые толпились под окнами номера. Между ними метался какой-то поздний прохожий, кажется, пьяненький и заплутавший, не разумевший, куда попал и как выбраться из этого скопища безмолвных холодных болванов. Марго понаблюдала, как он попетлял, поспотыкался среди них и трусцой, и шагом, и скоком, и фокстротом и упал. Поднялся минут через пять метрах в ста от места падения, всплеснул руками и снова свалился, скрывшись из виду под пузами и задами снежных баб.

Ночь прояснилась, проложив по серебристым лбам снеговиков мерцающую лунную дорожку. «Красиво», — подумала Марго и зашторила окно. Телефон взыграл полтора такта, выдернутые наобум откуда-то из Малера. Марго поняла, что и этот снобистский рингтон надоел и с ним весь вообще Малер, и раздражённо выпалила «да!»

Звонил Глеб Глебович, дрожа всем голосом, слово на слово не попадало у него от возбуждения.

«Слушаю вас Глеб Глебович. Говорите громче и медленнее. Так. Так. А теперь тише и быстрее. Так. Что? Кто в городе? Какие ещё варвары? Так. Так. Варвара? Ваша кто? Жена? Бывшая? Варвара, ваша жена. Так. Мать Велика. Так. Она в городе? Вы серьёзно? Она такая, что что? К ней тянутся? Говорите громче. Не так громко, вот так хорошо. Повторите. Медленнее. Она такая, что… с неё станется? Это что за оборот такой? То есть способна на такое, вы это хотите сказать? Где вы? Что вы там делаете? А она что делает? Бегу».

Дублин настучал зубами сообщение, что, прогуливаясь от грусти по улице Липовой, увидел возле стеклянной стены ночного ресторана «Магриб» свою бывшую жену Варвару, великову маму, слегка обрюзгшую, в растрёпанной шубе, но сразу Дублиным узнанную, всматривавшуюся пытливо в ресторанную полумглу, голодную, кажется, и бедную. Это она, осенило Дублина, похитила Велика. Теперь повсеместно родители другу друга детей похищают, так уж повелось. А она такая, с неё станется, никаких сомнений, она и своровала малыша. Глеб Глебович сообщил, что следит за ней из-под фонаря, просил скорее приехать и задержать её, допросить, дознаться, куда сына заныкала.

— Тунгус! — крикнула Марго, слышимость в отеле была безграничная.

— Я, — отозвался из соседнего номера Мейер хоть и очень сонно, но мгновенно.

— В «Магриб». Где это?

— Машина не нужна. Отсюда пять минут, если не спеша пройтись. А бегом от силы две. Оружие?

— Как обычно. Объект несложный.

— Есть!

— Где она? — закричали Марго и Мейер на Глеба, выскочив на Липовую перед «Магрибом».

— Ушла, — отвечал тот.

— Куда?

— В тот переулок.

— Когда?

— Только что.

— Тогда догоним.

— Я пытался, она только повернула, я за ней, а там никого. Как будто испарилась.

— Далеко уйти не могла, — выдохнул, убегая, Мейер. Марго обежала «Магриб» с другой стороны. Они стремительно прочесали окрестность и выловили несколько подходящих по возрасту женщин, но не Варвару.

— Обознаться вы, Глеб Глебович, не могли? — спросил Мейер.

— Она, она это была, точно, — не сомневался Глеб.

— Вот и версия. А куда же мы денем Аркашу? — усмехнулась Марго.

— Сообщники? Наняла его, одной ведь справиться трудно? — предположил выбиравшийся из таксомотора Человечников.

— И вас — здравствуйте — по тревоге поднял Глеб Глебович! — приветствовал его Мейер.

— И их… Я всех… простите… позвал… — подтвердил Дублин.

— Ничего. Так и надо. Жаль только, что столь внушительная ударная группа собрана попусту, добыча упущена, — сказала Острогорская.

— Может, зря я вас ждал; может, самому надо было… схватить её? — виновато пробормотал Глеб.

— Вы правильно поступили. Так и надо. И впредь — никакой самодеятельности, — ответила Маргарита.

— Задерживать или следить, как задерживать и как следить, должны решать профессионалы, — пояснил тунгус. — Вы всё очень правильно сделали.

— Очень по-математически, — зачем-то добавила вполголоса Марго. — А ваша, товарищ майор, гипотеза о возможном сговоре Варвары и Аркадия, — сказала она Человечникову, — недурна, отнюдь недурна.

От этих её похвальных слов даже не сердце заколотилось бешено у майора в груди, а просто всё подряд и везде у него заколотилось: сердце в груди, почки в боках и печень, кишечник в животе, ужин в желудке и мозг в голове. Нелепая надежда — а вдруг эта странная женщина не только оценит его достоинства, но и полюбит их, странная же она, странная, в разных уродов влюблялась, почему бы ей не полюбить нищего похожего на пса Человека, так просто, скуки одной ради, для странности, для смеха хотя бы! — явилась перед ним, расточая дармовую радость. Марго охотничьим своим слухом расслышала подспудное колочение его членов, но виду не подала, сказала ему:

— Дайте фон Павелеццу приметы Варвары, пусть озадачит патрульных и участковых, авось найдут.

Сказала Дублину:

— Веселее, Глеб Глебович. Уныние — смертный грех. Варвара — не по моей части. Но если это она увела Велика — открывайте шампанское, славьте господа. Варвара лучше Дракона. Ловится легче и ребёнку не так страшна, мать всё-таки, какая/никакая.

Сказала всем:

— По домам.

Вернулась в номер. Заказала чай, чтобы подумать. Номер был не грязный, а грязноватый, было в нём не то чтобы тесно и душно, но тесновато и душновато. Стены и перекрытия были тонкие, звучные, так что консьержу не обязательно было звонить по телефону, можно было, не вставая с кровати, без всяких технических приспособлений позвать его, и он бы услышал: «доброй ночи, чем могу помочь?» — ответил бы тоже не по телефону, а так, задрав рот кверху, к стороне, откуда звали. Комнаты были обжиты до предела, крепко насижены и залёжаны постояльцами, от каждого из которых осталось что-то особенное в обстановке. От одного трещина на зеркале, от другого винное пятно на диване, от прочих: масляное пятно на диване; сигаретные ожоги стола; укус на кожаном кресле: чернильное пятно на подушке в спальне; дыра в душевом шланге; русый волос на телевизоре; аппетитный запах, по вкусу напоминающий уху с уксусом, в платяном шкафу; под платяным же шкафом закатившийся туда и навеки укрывшийся от беспечных уборщиц пропуск какого-то Хмыкина Э. Э, в забойный цех Миусского мясокомбината.

В отеле «Атлантик» проходила бессрочная благотворительная акция по трудоустройству страдающей синдромом Дауна молодёжи. Чай принёс юноша с соответствующим выражением лица. На подносе Марго обнаружила чашки, лимон, сахар, мёд, чайные пакетики и даже непрошеный какой-то крендель, не было только воды. На её замечание юноша кивнул, рассмеялся и вышел. Вернулся он через сорок минут с бутылкой Ессентуков. Марго из вежливости бутылку взяла и дала официанту триста рублей чаевых — «пусть хоть сам чаю напьётся, если мне не дал». Решила не мучить беднягу, кипятка от него не добиваться.

За неимением густо заваренного Ассама Марго решила взбодрить себя кренделем, вспомнив кстати, что давно уже ничего не ела. Она подумала: «Давно я не ела… такой дряни… Итак… Допустим, Велика забрала Варвара. Тогда кого же забрал Дракон? Или вот-вот заберёт? Ведь дни зимней жертвы наступили.

§ 29

— Папа, Велик пропал. Папа, найди, пожалуйста, Велика. Я так скучаю по нему. Я не хочу ни с кем играть, кроме него. Найди Велика, папочка, ты же всё можешь, — умоляла Машинка генерала Кривцова.