Мастер не приглашает в гости

— А если я не хочу иметь с ними отношений? — фыркнул мужчина, и в этом вопросе снова мелькнули ноты давней обиды, той самой, которая вылезла и в разговоре с Альбертом.

— То вы, несомненно, имеете на это право, — согласилась я. — Но, как вы сами верно подметили, они вряд ли оставят вас в покое. Так что, может быть, имеет смысл сыграть не на их условиях, а на ваших собственных?

Сэр Кристофер задумчиво смотрел то ли на меня, то ли сквозь меня.

— Это звучит рационально, — наконец произнес он, как будто даже с удивлением. — Хорошо, мне надо подумать. Спасибо, мисс Ривс.

Я кивнула и стала заниматься той работой, за которую мне собственно платят — убирать за гостями. Но я не успела поставить на поднос даже первую чашку, как от кресла, в котором расположился артефактор, донесся голос.

— Мисс Ривс, когда закончите, вызовите, пожалуйста, курьера. Список проверенных компаний у вас имеется.

— Да, сэр Фаулер.

— А также составьте акт передачи прав на имя моего брата. Образец такого акта вы найдете в зеленой папке в моем кабинете на второй полке слева от двери. Название и характеристики артефакта я заполню сам и заверю, оставите акт на столе.

— Да, сэр Фаулер…

Когда на следующий день я закрывала дверь за курьером, я думала о том, что мне очень хотелось бы видеть лицо мистера Фаулера, которому вручат “артефакт раздора” с актом передачи прав, но без каких-либо иных объяснений.

Не сказать, чтобы сэр Кристофер полностью последовал моему совету, но что-то все-таки было в том, чтобы заявить обеим заинтересованным сторонам: “Вам это так надо, вот вы между собой и разбирайтесь!”.

Глава 8

От столицы до города Драйвпорта, где проводилась конференция, ехать поездом не больше пяти часов. И это счастье — плохо представляю, как могла бы выглядеть ночевка сэра Кристофера в поезде.

Хотя, нет, хорошо представляю: это была бы попросту бессонная ночь, и сохрани бог тех, кому пришлось бы после этого иметь дело с моим работодателем.

Я знаю, о чем говорю.

Носильщик в красно-золотой форме размести наш багаж на багажных полках, проводник пообещал все мыслимые и немыслимые удобства в пути и откланялся — и я, наконец, села. Кажется, первый раз за эти три недели… И я, конечно, преувеличиваю, но совсем, совсем немного!

“Что-то вы припозднились с подготовкой”, — сказал мне мистер Дерруэл, оп ытный секретарь профессор Мак Алистера, когда я ему позвонила. — “Как правило, секретари начинают готовиться к подобным мероприятиям куда раньше…”

И в этот момент я заподозрила, что у мистера Фаулера где-то уже лежат заранее заказанные билеты на поезд до Драйвпорта, чеки об оплате гостиницы, подготовлены уместные к случаю наряды и составлена программа поездки… И всё это он мне, конечно, не даст.

А я не стану задавать подобного толка вопросов. Просто не стану, и всё тут — если Альберт желает выбрасывать деньги на ветер, это дело его и его брата, а не мое.

Мистеру Дэрруэлу я кротко сообщила, что сэр Кристофер только сейчас поставил мне задачу, и тем ограничилась.

Информация лилась из мистера Дэрруэла потоком: я едва успевала конспектировать. Мистер Дэрруэл конкурентки во мне не видел, относился, скорее, с сочувствием, и щедро делился с юной… ладно, с молодой коллегой опытом. Опыт был по-настоящему ценен: регламент мероприятия, сложившиеся традиции, которые вряд ли будут нарушены и в этот раз, писанные и неписанные нормы приличий — не для ученых, разумеется, для лиц, их сопровождающих…

Номер в подобающей гостинице забронировать удалось, лишь ссылаясь на авторитет устроителей конференции, поклявшись на крови, что я — представитель участника, и обошлось это в небольшое состояние.

Устроить миссис Доул где-то поблизости я не сумела. К счастью, кухарка, поглядев на мои метания, хмыкнула и сказала, что позаботится о своем размещении сама, остановившись у свояченицы.

Приобретая билеты на поезд, я опрометчиво проговорилась, что мне жизненно важна эта поездка — и железнодорожные кровопийцы воспользовались моей слабостью, чтобы всучить мне королевский люкс. И уже не я, а мне клялись на крови, что нет у них другого полностью свободного купе!

Эльза, чувствуя нервозность окружающих, пришла в ажитацию, и то и дело роняла мелкие и не очень мелкие предметы.

Мистер Ящерица оставался в доме один на четыре дня нашего отсутствия — и, по-моему, уже дождаться не мог, когда мы все уедем, а я извелась, пытаясь придумать, как обеспечить ему ежедневную кормежку и увлажнение… Пока, глядя на Пенни, не вспомнила, что у меня есть Пенни!

И вскоре заинструткированная насмерть горничная ждала нашего отъезда не менее истово, чем мистер Ящерица.

Ладно, не нашего отъезда, а лично моего.

Возможно, мне действительно не стоило заставлять ее учить все любимые укромные места мистера Ящерицы и сдавать по ним экзамен…

Но были и светлые моменты, в которые я остро чувствовала, как хорошо, все же, работать на эксцентричного гения: если сэр Фаулер сказал, что я имею право не выходить из дома — значит, это незыблемая основа нашего с ним сотрудничества. И если мне, в качестве его секретаря, нужен новый гардероб — это ничего не меняет. Портные прибудут к сэру Кристоферу домой, обмерят его экономичного секретаря, дважды явятся для промежуточных примерок — и к нужному сроку сошьют три перемены нарядов, приличных для сопровождения персоны уровня сэра Кристофера!

Словом, когда поезд тронулся — у меня уже не было сил волноваться и переживать. На отъезжающий перрон я смотрела, скорее, с облегчением: осталось всего четыре дня — и эта эпопея закончится.

Очнулась я от голоса сэра Кристофера:

— Мисс Ривс, будьте добры, подайте мне мой саквояж.

Я послушно подала начальству объемную и увесистую кожаную сумку, и почти уже впала обратно в созерцательное дорожное состояние, когда увидела, что именно сэр Кристофер из нее достал!

Монография профессора Филибера Монпазье о свойствах поликристаллических накопителей в артефакторике!

О, да, мне, безусловно, следовало проявить присущую экономке сдержанность и подобающую секретарю невозмутимость и промолчать, но…

— Сэр Кристофер! Вы же сказали мисс Лоуренс, что не владеете диразийским! — Вырвалось у меня помимо воли.

— Разве? Не припоминаю, чтобы я подобное говорил.

— Но…

Раньше я гениев на вранье не ловила!

— Я не говорил, что я не владею диразийским. Я опроверг утверждение, что я владею диразийским прекрасно, — без каких либо эмоций пояснил артефактор.