Мастер спорта в догонялки

При мысли о противогазе я стукнул себя по лбу и, ничтоже сумяшеся, назвал себя долбоёбом. А так же некоторыми другими, тоже не очень хорошими словами, не употребляемыми при дамах, детях и просто в приличном обществе.

Надо же! Я здесь, полностью вылеченный и приведенный неведомой чудо-машиной в порядок. А где-то «там», если честно признаться, просто «хрен знает где», остались боевые товарищи. И целая куча, так и не вытащенных из зараженного чёрт-те знает (прости меня, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) какой гадостью корпуса, незадачливых и подвергающихся смертельной опасности учёных.

Первым моим порывов — кто бы сомневался! — было бежать. Со всех ног и как можно скорее. Но, после несильного укола в голове, воспоминании и, главное, взгляде на четыре медицинских (а в том, что все «агрегаты» сделаны именно для исцеления мне подобных я уже нисколько не сомневался) капсулы, я понял, что действовать нужно тоньше.

И оттаптыванием ног, а так же скоростью шага и количеством пройденных километров проблему не решить.

К тому же, соваться «наружу» (а у меня с каждой секундой, проведённой в этом странном месте, всё больше и больше устаканивалось в голове твёрдое убеждение, что я где-то «внутри») без элементарной защиты, было явной и беспросветной глупостью.

Ну, допустим выберусь я из этого загадочного и насквозь паранормального места? Бесспорно, будет очень хорошо, и даже просто замечательно, если попаду куда подальше от засекреченного и, по чьей-то невьебенной (опять вынужден просить прощения за мой французский) дурости Научно Исследовательского Института.

А если (и полагаю, что шансы на это достаточно велики), снова окажусь в заполненной ядовитой субстанцией лаборатории? И что тогда? И насколько меня хватит? Снова надышусь этой гадостью, обожгу гортань и лёгкие и, проблевавшись… с большой вероятности, опять потеряю сознание. И, вполне возможно, что в этот раз навеки останусь рядом с пострадавшими учёными и, в силу непредвиденных обстоятельств, так и не сумевшими оказать им, какую-либо существенную помощь, товарищами.

В общем, как сказал как-то по пьяни Василий, «вот такая хуетень, про чёрного дембеля». За мат извиняюсь, но «из песни» как говориться, «слова не выкинешь».

Вспомнив дурацкую присказку, на мгновенье испугался. А не стал ли этим самым, нарицательным в рядах бойцов советской армии, сказочным персонажем?

А чё? Попал хрен знает как и хуй знает (извиняюсь, это просто синоним выражения «абсолютно никто не в курсе») куда. Исцеление это, опять же, странное. Светляки на кончике пальца зажигаю, каких-то едва видимых мух отпугиваю…

А не отбросил ли ты коньки, временно гастролирующий по просторам Свердловской области и взявший обыденный псевдоним «Васин», товарищ Петров? А это — самый, что ни на есть «потусторонний мир»? Ну или, в крайнем случае, предсмертные галлюцинации?

К счастью, углубиться в дебри самозагона и шизофренического психоанализа мне не дали. Ставший уже привычным, несильный болевой импульс в голове, вернул всё на круги своя. А так же привёл в чувство и направил зачатки моих умственных усилий в конструктивное русло.

В общем, я — где-то «здесь»…

А где-то «там», «снаружи», остальной, большой и огромный мир. В конкретной части которого требуется моя помощь.

А значит, нужно очищать многострадальный противогаз от блевотины, натягивать этот, сильно остоебеневший и изрядно остопиздевший (прошу меня извинить, надоевший и вызывающий чувство непроизвольного отторжения) гандон на голову и шуровать обратно.

Чем, собственно, я и занялся. Омыл резиновую маску, потом, немного правда посомневавшись, открутил бочёнок с так некстати вышедшим из строя фильтром. И, заломав гофрированный хобот дабы перекрыть доступ заражённого воздуха, решил что готов.

Собственно, план был немудрящий. «Выйду наружу». И, ежели снова окажусь в заражённой, представляющей смертельную угрозу для жизни, лаборатории, постараюсь добраться до побитой в армированном стекле дырки. Затем прислоню свободный от фильтра патрубок к отверстию и, по крайней мере, смогу дышать.

Безусловно, моё исцеление и все последующие манипуляции заняли какое-то время. И, признаюсь честно, я очень на это надеялся, вполне может быть, что всех пострадавших уже эвакуировали, раскрыли окна и, проветрив помещение, полностью нивелировали угрозу.

В таком случае, с меня взятки гладки и, вздохнув с облегчением, я с чистой совестью присоединюсь к ставшим временно моим, взводу.

Правда, всё это были лишь смутные надежды и наивные догадки. Что же, на самом деле творится «там», ведомо было лишь Создателю.

И, сотворив Святой Круг, я несколько раз глубоко вдохнул, вентилируя лёгкие и насыщая кровь кислородом.

А затем, попытался поймать то, «особое» состояние, на уровне интуиции возникшее где-то на краю сознания, сделал решительный шаг.

Глава 27

Было ли страшно? Конечно? До ус-рач-ки. (Опять прошу простить меня за столь конкретное описание моего тогдашнего состояния, однако, более приличного и, «литературного» выражения просто не приходит на ум).

Всё-таки, согласитесь, взять и просто так, за здорово живёшь вывернуть сознание буквально «наизнанку» — дело довольно-таки нетривиальное. И совсем не обыденное.

Более того, с полной уверенностью могу сказать, что убедить самого себя в том, что находишься где-то в другом пространстве а, чтобы вернуться «обратно» нужно перестроить мировоззрение — та ещё еботень. (Разумеется, я опять извиняюсь за мой французский. Но я снова затрудняюсь подобрать, более ёмкое и подходящее к ситуации слово).

Имелись, кстати, и опасения… Что, надышавшись ядрёной химии, я просто и незатейлив съехал с катушек. И теперь, банально галлюцинирую.

Убедив себя в том, что всё нормально а я, эдакий д_Рачуньян, рвусь спасать, если не весь, обязательно пропадущий без моего своевременного вмешательства мир то, по крайней мере, несколько десятков, погибающих без помощи человек.

В общем, мандражировал и рефлектировал я знатно. Но, как гласит народная мудрость, «очко играет, а руки, ну, или в моём конкретном случае, это были „ноги“, творят всякую, неведомую хрень».

Короче, в конце-концов я сделал это, столь необходимое движение…

Само-собой, очень хотелось сказать что-нибудь пафосное. Вроде того, что это был «маленький шаг для одного человека, но огромный прорыв для всего человечества». Но, положа руку на… самый дорогой для любого мужчины орган, смутно предполагаю, что населяющий эту Локацию социум даже и не догадывалось о моём, так называемом, в кавычках «подвиге».

Хотя, оглядываясь назад, смело могу заявить, что делов мы, конечно, впоследствии наворотили. Для кого-то добрых, для кого-то злых. А кое-кто просто не пережил «наносимого нами добра и причиняемой справедливости».