Мастер спорта в догонялки

— Значит так, бойцы! — Зычным голосом начал он вводную. — Подписки о неразглашении с вас возьмём потом. А пока, слушай мою команду! — Он на секунду прервался и, прочистив горло, продолжил. — Вследствие аварии в этом, относящемся к секретным, Научно Исследовательском Институте, произошёл взрыв в одной из лабораторий. И, к нашему общему горю, разгерметизация хранилища боевых отравляющих веществ. Действие, к счастью для всех, не мгновенно. Но, практически все, находящиеся сейчас в корпусе, лишены средств индивидуальной защиты и находятся без сознания. И ваша задача провести как можно более полную эвакуацию всех, до кого сможете дотянутся. Двери в запертые помещения ломайте смело но… всё-таки без фанатизма. И постарайтесь держаться подальше о любого, повторяю, любого оборудования и вообще… Меньше суёшь нос куда не надо — крепче спишь! — Тут бравый полковник многозначительно посмотрел на нашего, начавшего перманентно бледнеть и покрываться мелкой испариной лётёху. Отчего тот привычно вытянулся и отдал честь и закончил. — В общем, вперёд, и Родина вас не забудет!

А мне почему-то подумалось, что он такой же «сапёр» или «пожарник», как я рядовой Васин. И, вот хуй ложу под топор (простите, абсолютно в этом уверен, и готов поспорить на что угодно), что аббревиатура КГБ больше подходит к находящемуся в его кармане удостоверению.

К счастью, это было не тот Комитет, которой выдернул меня прямо с соревнований и, ничтоже сумяшеся, пристроил по блату в пресс-хату. Это было «хорошее», лояльное так сказать, КГБ. Особенно к тем, кого посылали к чёрту (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) в задницу и, при этом, толсто намекали на возможные неприятности, в случае, если кто-нибудь из нас неосмотрительно «раскроет варежку».

В общем, мы натянули противогазы, похватали шанцевый инструмент, носилки и бегом направились ко входу в, как выяснилось, смертельно-опасный, задымлённый и «затуманенный» какой-то ядовитой гадостью, корпус.

Двери не были распахнуты но, к счастью, замок никто не защелкнул. И, едва первый боец приоткрыл створку, как в лицо ну, или если быть досконально точным, в резиновую маску противогаза, пыхнуло серым, обволакивающим и даже на вид противным и, показавшимся смертельно опасным, облаком.

Видно было, что командир колеблется. Однако, раздавшаяся сзади ободряющая и весма мотивирующая команда — Вперёд, Еб Вашу Мать"! щедро сдобренная недвусмысленным обещанием — «Сгною, Суки»! — сделала своё, такое нужное в данной конкретной ситуации, дело. И, оказав благодатное влияние на смелость и бодрость духа отправляемых на убой… э-э-э, выполнять героическую миссию по спасению что-то там проебавших (извините, напутавших в расчётах и, возможно даже, допустивших непозволительную халатность уёбк… умников), и совершать очередной подвиг, солдатиков.

В общем, решившись, взводный, который «товарищ лейтенант», сделал первый шаг.

Ну а у наст просто не было другого выхода, кроме как последовать за скрывшемся внутри этого локального ада, безрассудным офицером.

Первые тела начали попадаться буквально сразу, как только переступили порог. Лица у пытавшихся спастись людей были неестественно бледного, и даже немножечко синюшного цвета. Многих вырвало и, не вызывающие ничего кроме отвращения следы блевотины, украшали пол и одежду валяющихся на мраморном полу несчастных.

И мы, на какую-то долю секунды опешив, пренебрегая взятыми с собой носилками, стали хватать за руки и выволакивать наружу первых спасённых. Возле которых начали хлопотать, так же облачённые в противогазы медики.

С первой партией счастливчиков, которым повезло добраться до холла справились минут за пять. И, воодушевлённые, в общем и целом, довольно легко давшимся успехом, стали осторожно подниматься по лестнице.

Видно было хреново. И, в отличии от освещённого проникающими сквозь окна лучами прожекторов вестибюля, ведущие на второй этаж ступеньки, скрывались в практически полной темноте. Мы включили фонарики, но мощности трёхваттных лампочек было маловато.

Но и эти, куцые и колеблющиеся, островки света были весьма неплохим подспорьем. И, так как на ступеньках проделать фокус с выволакиванием, без использования носилок стало невозможно, мы начали задействовать эти нехитрые но, такие нужные и полезные приспособления.

Следующие полчаса, показавшимися инфернальной вечностью, мы молча и тупо таскали тех, кто попадался нам под ноги. И, несмотря на ночное время суток, народу в лаборатории оказалось очень и очень много.

Хотя, чему удивляться? Наверняка те, кто крепил обороноспособность страны, организовали работу в три смены. Так что, тел хватало. И мы, обливаясь потом и матерясь сквозь зубы таскали, выносили на свежий воздух и, не давая себе поблажек, опять отправлялись в этот филиал преисподней.

Мы уже добрались до третьего этажа. Взломав и раскурочив бессчётное количество запертых дверей (секретность, мать её!). Спася ну или, по крайней мере, дав надежду на хоть какое-то возможное будущее, доброй сотне подвергшихся заражению людей, когда я почувствовал, что что-то идёт не так.

Солёный от пота и хлюпающий соплями противогаз, почему-то перестал выполнять свои, заложенные конструкторами, функции. Вдыхаемый воздух приобрёл явно посторонний и, весьма неприятный привкус. То есть, бесспорно, это был запах. Но такой странный и неестественный, что воспринимался мозгом именно как раздражение вкусовых рецепторов.

И тут же желудок сжало невесть откуда появившимся спазмом, и возникло непроизвольное и рефлекторно-непреодолимое желание снять противогаз. Так как несчастный, измученный стрессом, довольно-таки сильными (попробуйте побегать по лестнице, да ещё в противогазе и с носилками) нагрузками и явно полученной, пусть и небольшой но, как понимаю, ставшей критической дозой отравляющего вещества, организм захотел блевать.

И вот что ты тут, — блядь! — (и даже извиняться не стану!) будешь делать? Хлебать свой «фарш» или же, рискуя «отбросить копыта», пытаться вдохнуть сквозь собственные рвотные массы?

Дышать было уже нечем. Внутренняя поверхность, созданного для того, чтобы спасти от опасности и сохранить жинь, противогаза превратилась в самую настоящую ловушку. Блевотина заполнила шланг, облепили лицо и, едкой и противной слизью, пыталась выщипать глаза.

Стараясь не терять самообладания, я отметил, что многие из товарищей поддались, ведущему отнюдь не к добру инстинкту и, срывали с себя резиновые маски. А затем, «хватанув» серого клубящегося тумана, снопами валились на пол.

Понимая, что лишить себя защиты, это наивернейший путь в могилу, я не придумал ничего лучшего, чем схватить, прислонённый возле выломанной двери лом и со всей дури въебать (на самом деле ударить но, согласитесь, в данной конкретной ситуации этот эвфемизм походит намного больше) по оконному стеклу.

И… хуй там ночевал! (То есть, простите, в этот раз ожидания нисколечко не оправдались и вашего покорного слугу постигла, не вызывающая ничего, кроме досады и разочарования, неудача). Вместо того, чтобы разлететься весёлыми осколками и дать доступ свежему воздуху, армированное мелкой сеткой, да ещё, к тому же матовое и рифлёное «в пупырышку» стекло просто «промялось». Но осталось целым и невредимым. Покрылось сеть «морщин» — да. И даже образовались кое-какие микроскопические трещины.

Которых было явно маловато, для полноценной вентиляции, превратившегося в ловушку, довольно-таки обширного помещения.