Мастер

Насмерть перепуганный старый слуга подскочил к нему и низко поклонился:

– Господин, к вам сам министр внутренних дел.

– Ну, министр, ну и что? – недовольно пробурчал Федор и повернулся к рабочим: – Пол стелить, как я сказал. Приду – проверю. Если хоть одна доска не так ляжет, будете переделывать.

Выйдя во двор, он сразу увидел Петра: в богато украшенном костюме, тот стоял, придерживая изящную шпагу с эфесом, усыпанным жемчугами. Рядом вертелся холуйского вида белобрысый парень – тоже при шпаге и в одежде мелкопоместного дворянина. А чуть поодаль стояли стеной офицеры личной охраны.

– Здравствуйте, господин министр, – расплылся в притворной улыбке Федор. – Вы хотели меня видеть. Вот он я.

– Все дерзишь, – насупив брови, произнес Петр. – Где Басов?

– Гуляет в окрестностях, – уже серьезно отозвался Федор.

– Почему сразу по прибытии не пришли ко мне? – в голосе Петра зазвучала плохо скрываемая обида.

– Мы, скромные преподаватели фехтования, не можем отвлекать своими маленькими заботами больших государственных людей, – церемонно поклонился Федор.

– Знаешь, что, Федька, – Петр сделал несколько шагов вперед. – Больше всего мне сейчас хочется надрать тебе уши. Как в былые времена.

– Извольте попробовать. Только потом на дуэль ведь придется выйти. Дворянская честь, понимаете ли.

– Вижу, Игорь все-таки приучил тебя не уважать никого и ничего, включая высших государственных сановников…

– Он учил уважать человека за личные достоинства, а не пост, который он занимает.

– Но все же, дворянин Федор Колычев, ты подал на мое имя прошение об открытии школы фехтования, – размеренно сказал Петр.

– Согласно закону, принятому регентским советом, – отозвался Федор. – И, согласно уложению князя Андрея, необоснованный отказ может быть обжалован в городском и земельном суде.

– Да получишь ты свою лицензию, – отмахнулся Петр. – Ты лучше скажи, почему Басов не хочет открыть школу на свое имя? В Петербурге его еще не забыли.

– Не знаю, – всякая враждебность из голоса Федора исчезла. – Сказал, что ему это больше не интересно. Что этим должен заняться я.

– А пойти на службу ко мне не хочешь? Мне нужны сильные фехтовальщики. Дам сразу чин капитана… тем более, ты уже показал, что один стоишь целого взвода.

– Увольте, господин министр, – тон Федора снова стал отчужденным. – Помышляю только о мирной жизни и пребывании в роли скромного содержателя фехтовальной школы. Будьте любезны сообщить, когда смогу получить просимую лицензию, изложите свое дело и разрешите мне вернуться к своим заботам. Обустраиваемся, сударь.

– За лицензией зайдешь завтра в любое время в мою канцелярию. Тыну за сегодня все оформит, – Петр кивнул на стоящего рядом с ним белобрысого холуя. – А дело у меня простое. Вернется Басов, попроси зайти ко мне во дворец.

– Да вот он я. В чем дело, Петя? – растолкав стоящих у входа стражников, Басов вышел на середину двора.

– Игорь! – вскрикнул Петр. – Господи, да у тебя кровь на рукаве!

– На Макторга было совершено покушение, – холодно произнес Басов.

– Он жив? – голос Петра выдал волнение… несколько большее, чем следовало ожидать от обычно сдержанного министра.

– Ранен, но будет жить, – спокойно произнес Басов. – Так что у тебя ко мне?

– Давай поговорим… приватно, – попросил министр.

– Ну, давай, – улыбнулся фехтовальщик.

Глава 62 ПРИВАТНЫЙ РАЗГОВОР

За окнами уже давно стояла бледная синь петербургской белой ночи. В одной из комнат дворца министра внутренних дел сидели двое – сам министр и его гость. На столе перед ними стоял изящный кувшин с вином, далеко не первый за этот вечер, два золоченых бокала и блюда с фруктами и сыром. Оба собеседника, уже изрядно разомлевшие от вина, давно сняли и повесили камзолы на спинки стульев, расстегнули вороты рубашек и теперь, сидя в непринужденных позах, мирно беседовали, как встретившиеся после давней разлуки старые добрые друзья.

– Значит, добрался до Японии, – произнес Петр. – Молодец, завидую.

– А чего завидовать? – пожал плечами Басов. – Ты сделал свой выбор, я свой.

– И что теперь будешь делать? – склонил голову Петр. – Времени у тебя теперь еще больше, чем раньше, благо Федька учениками займется. Снова будешь придворных дам соблазнять и дуэлировать?

– Наигрался я в игрушки, Петя, – вздохнул Басов. – Больше не буду. Надоело.

– Игрушки? – хмыкнул Петр. – Тебе, кажется, нравилось.

– А ты так ничего и не понял, – погрустнел Басов. – Помнишь, еще когда мы ехали в Петербург, я тебе сказал: чтобы выжить в этом мире, надо быть понятным окружающим. То, что мне интересно на самом деле, большинству непонятно – ни здесь, ни там; и не будет понятно во веки веков. Вот я и сыграл дуэлянта и бабника. Просто эту роль мне играть было легче. Думаешь, мне очень нравилось этих размалеванных дур соблазнять и с дворянскими недорослями фехтовать? Зато смог спокойно заниматься, чем хотел. А вот ты заигрался, я вижу.

– Я не в игры играю, – насупился Петр. – Я дело делаю.

– И много сделал? – съязвил Басов.

– Много. Провел реформу образования. Теперь здесь есть школы – младшие, средние. Есть кадетские и юнкерские училища для подготовки офицеров из мелких дворян и разночинцев. Флот Северороссии – шестой в Европе, уступает только Испании, Англии, Голландии, Португалии и Франции. И это меньше чем за десять лет – благодаря мне. Я создал полицейскую систему и уголовный розыск, до которого в других странах Европы додумаются не раньше девятнадцатого века. Северороссия – единое и сильное королевство, которое, вот увидишь, скоро станет сильной империей. Я прекратил междоусобную войну. Хочешь сказать, что война по-прежнему идет? Да. Но теперь это война Северороссии и Московии, идущая на периферии, а не гражданская война, где брат восстает на брата. А знаешь, как это страшно – гражданская война, когда конница топчет посевы, когда нет недели, чтобы деревня, находящаяся в зоне боевых действий, не была ограблена то одной, то другой стороной? Когда, видя на дороге группу вооруженных людей, ты не знаешь, убьют тебя или только ограбят? Когда соседние государства вмешиваются в усобицу, чтобы отхватить себе кусок пожирнее? А ты что сделал за это время – ты, такой чистый и красивый?

– Я многое понял. И один из моих учеников стал мастером.

– Федька? Строптив, как и был, – буркнул Петр.

– Только теперь он мастер, – улыбнулся Басов.

– Но ведь это же неэквивалентные вещи – то, что назвал ты, и то, что перечислил я! – вскричал Петр.

– Полностью согласен, – подтвердил Басов и, отхлебнув из кубка, посмотрел Петру прямо в глаза. – Неэквивалентные. Я добился большего.

– Мы никогда не сможем понять друг друга, – откинулся на спинку стула Петр.

– Почему же? – улыбнулся Басов. – Я тебя прекрасно понимаю. И ты сможешь понять меня, если захочешь.

– И осуждаешь меня, – глядя исподлобья, полуутвердительно произнес Петр.

– Ни капли, – покачал головой Басов. – Ты сделал свой выбор, я свой. Мы пошли – каждый своим путем. Что-то мы сделали хорошего, что-то дурного. Хорошее зачтется, за плохое придется платить, и не нам решать где и как. Важно найти свои ошибки и по возможности исправить. Вот и все.

– Что было, того не исправишь, – помотал головой Петр. – Знаешь, я до сих пор не могу простить себе. В самый разгар гражданской войны Иван Грозный во главе своего войска вошел в Новгород и устроил там резню. Дичайшую. Схватил царя Василия и лично его обезглавил, а потом его опричники принялись за бояр и прочий новгородский люд. Никого не щадили – ни стариков, ни детей. Говорят, Волхов был красен от крови сбрасываемых жертв. В живых осталась лишь горстка горожан. Я знаю, что это должно было произойти, – так было и в нашем мире [39] . Но мы могли предотвратить… то есть, э-э-э… Не суть. Конечно, нам это очень помогло: все жители новгородских и псковских земель перешли на нашу сторону. Граф Турашев, сумевший бежать от опричников, перешел на нашу сторону с большим отрядом псковитян. Они прекрасно воевали и воюют на нашей стороне, а Турашев сейчас снова псковский наместник. Один из преданнейших людей. Фактически именно тогда гражданская война и закончилась. Поляки ударили на Москву из-под Смоленска, мы навалились с севера. Ивану пришлось отступить, и теперь он ведет лишь оборонительные бои на своей территории. Это была победа. Но Новгород-то вырезан! Этих людей уже не вернешь.

39

Иван Грозный действительно устроил в Новгороде жесточайшую резню, об ужасах которой до сих пор ходят легенды. Есть легенда, что Волхов до сих пор не замерзает от крови жертв, убитых и сброшенных в реку. Существенно и то, что если в описываемых в романе событиях Иван Грозный разорил и вырезал хоть и союзный, но иностранный город, то в нашем мире репрессиям был подвергнут город, уже около столетия входивший в состав Московского княжества.