Мастера советского романса
Шрифт:
Если сердце жить устанет
И душа твоя увянет
В дальней стороне,-
Вспомни обо мне.
Такая форма строфы определила выбор формы периода с расширенным вторым предложением (первое предложение охватывает три стиха, второе - шесть). В первом предложении каждая стихотворная строка отделена ясной цезурой; во втором они слиты то синкопой, благодаря которой начало фразы звучит раньше, чем ожидает слух, то полным объединением двух строк в одну музыкальную фразу. Этим создается нарастание напряжения, разряжающееся в заключительных словах:
Вспомни обо мне!
Медленное тяжелое движение, сумрачные гармонии придают повествованию скорбный, почти трагический характер, что особенно заметно во второй строфе, где пунктированный ритм в партии фортепиано вносит траурный оттенок. В третьей же строфе возвращается
Обращение к классическим жанрам вокальной лирики и к мелодическому стилю не ослабило интереса Мясковского к проблемам декламационности.
Два романса-монолога, написанные в декламационной манере («Нет, не тебя так пылко я люблю» и «Они любили друг друга»), относятся к интереснейшим страницам цикла. В особенности во втором из них поражает верно найденная музыкально-поэтическая интонация, делающая особенно весомым и значительным каждое слово. Именно она определяет собою здесь все остальные выразительные элементы: и характерный синкопированный ритм, как будто ритмическое движение все время тормозится невидимыми препятствиями, и гармо-
«стр. 64»
нические «сдвиги», отражающие и подчеркивающие самые тонкие интонационные детали [1]. Вместе с тем в этом романсе сохраняется напевность.
Таким образом, лермонтовские романсы занимают вершинное положение в вокальном творчестве Мясковского. Ни в одном из предшествовавших (да пожалуй, и последующих) циклов мы не найдем такой многогранности: от философской элегии до изящной танцевальной миниатюры, от траурной баллады до ласковой колыбельной песни. Здесь синтезированы лучшие и очень различные элементы, найденные композитором в других его сочинениях, достигнута на новом этапе развития мастерства та ясность мысли и чувства, залогом которой были его ранние романсы на слова Баратынского.
***
Достигнув столь большой высоты в жанре романса, Мясковский продолжает свои творческие искания. От классической поэзии он обращается к современной, советской. Его внимание привлекло творчество С. Щипачева, стихи которого полюбились и другим советским композиторам своей искренностью, теплотой, непритязательностью формы выражения.
[1] В качестве антитезы к приведенным выше примерам гармонического просветления путем сопоставления аккордов в восходящем направлении можно указать на прием гармонического «затуманивания» путем нисходящих сдвигов:
«стр. 65»
Мясковский создал на слова Щипачева целый ряд произведений: два из «Трех набросков» опус 45 и цикл «Из лирики Степана Щипачева» (опус 52) [1]. Все они написаны в одной манере: от подчеркнутой «романсности» лермонтовского цикла композитор вновь обращается к типу «стихотворения с музыкой».
В стихах Щипачева все образы, все метафоры взяты из обыденной жизни, здесь нет никакой исключительности чувств, автор ищет и находит поэтическое в повседневном. Березка, липы, родник, подсолнух на грядке - вот излюбленные образы стихотворений Щипачева, обо всем этом он умеет сказать очень тепло и сердечно. Видимо, именно простота, отсутствие «красивости» и, вместе с тем, поэтическое ощущение красоты природы, красоты простых человеческих чувств и привлекли Мясковского. В соответствии с характером стихотворения композитор стремился достичь совсем простого, задушевного и очень сдержанного тона высказывания.
Романсы эти нужно скорее напевать, чем петь, на первом плане здесь выразительное интонирование слова, без подчеркивания каких-либо кульминационных моментов, без всякой патетики. Мелодия развивается в среднем регистре, каждая фраза имеет несколько обособленный, самодовлеющий характер, движение к общей кульминации выражено не ярко, а иногда даже вовсе отсутствует. Такая «рассредоточенность»
мелодии свойственна даже наиболее напевным миниатюрам из циклов опусов 45 и 52, как, например, «У родника». В данном случае такая мелодия, не обособленная от фортепианной партии, а естественно в нее вливающаяся (ибо и партии голоса присуща та же спокойная равномерность движения, что и партии фортепиано), вполне соответствует настроению стихотворения - картине теплой тихой ночи в степи, состоянию длящегося покоя:[1] Три наброска (ор. 45) на слова С. Щипачева и Л. Квитко: «О цветке», «Березка», «Разговор».
«Из лирики Степана Щипачева» (ор. 52): «Русый ветер», «У родника», «Мне кажется порой…», «Подсолнух», «Приметы», «Тебе», «Легко, любимая, с тобой», «Эльбрус и самолет», «Взглянув на карточку», «У моря».
«стр. 66»
Сходный тип мелодии характерен и для декламационных романсов. Примечательно, что в них мы редко встретим хроматизмы, уменьшенные и увеличенные интервалы (столь частые в декламационных мелодиях). Декламационные мелодии в романсах на слова С. Щипачева диатоничны, ритмика их ровна, спокойна. Таковы, например, романсы «О цветке», «Русый ветер», «Мне кажется порой», «Приметы», «Тебе», «Легко, любимая, с тобой…», «Взглянув на карточку», «У моря».
Надо сказать, что отсутствие ясно выраженной мелодической кульминации, организующей форму романса, не компенсируется вполне другими формообразующими средствами (ладогармоническим развитием, сменой фактуры и т. п.). И наиболее яркими и цельными все же оказываются те романсы, где есть ясное мелоди-
«стр. 67»
ческое развитие. Таков, например, романс «Мне кажется порой».
В нем, вообще, сконцентрировались лучшие черты романсов на слова Щипачева: его тема - единение с природой, ощущение бесконечности бытия,- была очень близка композитору, горячо любившему природу. Близок ему был и самый тип стихотворения - размышление, раздумье, столько раз уже воплощенное в его романсах. Но, в отличие от многих других раздумий, музыкально интерпретированных Мясковским, оно рождено полнотой жизнеощущения, чувством радости бытия. Вот почему очень выразительная музыкальная декламация не может оставаться здесь только интонированием поэтического слова, «речью в точных интервалах» (выражение Б. В. Асафьева); она наполняется «большим дыханием», становится напевной мелодией, в которой отдельные интонации подчинены общей, единой линии развития.
Романс «Мне кажется порой» вообще может служить примером очень интенсивного музыкального развития в весьма тесных рамках (всего 35 тактов!). Все второе предложение [1] - это напряженное, потребовавшее значительного расширения масштабов движение от ля минора к основной тональности - ля-бемоль мажору, и одновременно - движение мелодии к кульминации:
[1] Романс написан в форме периода, половинная каденция которого дается не в основной тональности (As), а в тональности, отстоящей на большую терцию вверх (С).
«стр. 68 »
И чтобы уравновесить это интенсивное развитие, композитор повторяет последние слова стихотворения, но уже не с восклицательной, а с утвердительной интонацией.
Романс этот, наряду с такими произведениями, как «О цветке», «Березка», «У родника», «Тебе»,- относится к лучшим в цикле. Но в иных случаях стремление к простоте и сдержанности приводит к мелодической бледности и вялости, как произошло, например, в романсе «Легко, любимая, с тобой», где на протяжении двадцати пяти тактов пять раз повторяется с небольшим варьированием одна и та же мелодическая фраза в одном и том же звуковысотном выражении.