Мать (CИ)

Без каблуков она едва доставала ему до подбородка.

– Так, просто. К слову пришлось. Вспомнил, как ты в магазине говорила что-то про Францию.

– А, это... Ну, там было совсем другое.
– Она села на стул, закинула ногу на ногу. Побарабанила пальцами по столу.
– Скажи, тебе действительно хочется чаю?

– Ага.

Так просто она от него не отделается! Он - не тупой самец, годный только для постели.

– Ну тогда разливай, - сказала Светлана.
– Чашки вон там.

Гаев разлил.

– Угощений у меня не припасено, - сказала Светлана.

– Сахара - тоже. Терпеть не могу плебейскую привычку пить сладкий чай с бубликами.

– Вообще-то купцы до революции именно так и пили.

– Это их проблемы.

– Ты куда-то торопишься?
– осведомился Гаев, помедлив.

– Нет. С чего ты взял?

– На всякий случай спросил.

– Но это не значит, что я буду тут с тобой до утра чаи гонять.

– Я и не собирался.

Они помолчали.

– У моей мамы была подруга - зам в гороно, - вдруг сообщила Светлана.
– Она в конце восьмидесятых взяла себе и детям фамилию Андерсен. Хотела уехать на ПМЖ в Данию. Ей отказали, а фамилия осталась. Теперь они там, в тамбовской дыре, все - Андерсены, и дети, и внуки. Ну и на что это похоже?

– Цирк какой-то, - сказал Гаев.
– Так ты из тамбовских, что ли? И давно в Москве?

– С девяносто второго.

– А я - с восемьдесят девятого.
– Он огляделся.
– Вижу, не зря переехала. Жизнь удалась.

Он чувствовал себя ужасно глупо. Хотелось поговорить об их отношениях, но вместо этого он нёс какую-то чепуху. Эта баба положительно сбивала его с толку.

– Знал бы ты, чего мне это стоило, - сказала Светлана.
– Когда перебралась в столицу, продала в Тамбове квартиру. Деньги шли три месяца и сгорели начисто.
– Она отставила наполовину пустую кружку и посмотрела на Гаева.
– Ну, ты допил?

– Сейчас, ещё немного.

– Честно тебе скажу - у меня нет желания раскрывать перед тобой душу.

– А зачем тогда в магазине клеила?

Светлана фыркнула.

– Ну и слово - клеила! Бррр.

– Знакомилась, - смягчил формулировку Гаев.
– Я ведь ради тебя вино заказывал, на фирму ездил.

– Ты как будто считаешь это подвигом. Хотя для тебя, наверно, так и есть.

– Что значит "для тебя"?
– обиделся Гаев.

– Для твоих лет. Сколько тебе? Двадцать один? Двадцать два? Знаю людей, которые в твоём возрасте открывали собственное дело.

– Чего ж тогда с ними не спишь?

Светлана поджала губы.

– С чего ты взял, что не сплю?
– Она глубоко вздохнула.
– И вообще, это тебя не касается. Я бы советовала тебе быть скромнее.

– С какой это стати?

– С такой, что моя благосклонность не бесконечна.

Гаев криво усмехнулся.

– Напугала!
– Он поиграл пустой чашкой.

– Поставь её в посудомойку, - велела Светлана.

Гаев подчинился, затем пробурчал:

– Моя благосклонность тоже не резиновая.

Светлана будто не услышала.

– Ну что, всё?
– спросила она, вставая.

– Да.

– Ну пойдём, я тебя провожу.

Проходя по коридору, Гаев бросил взгляд в гостиную. Там, на столике, стояла забытая бутылка "Монте Ллано" и два бокала - аперитив к вечернему угощению. В прихожей Светлана прислонилась боком к стене, обхватила локти ладонями и смотрела, как он обувается.

– Мне звонить или как?
– поинтересовался Гаев возле двери.

– Я сама тебе позвоню.

– Хорошо.

Глава четвёртая

– Я прочитала у Карнеги, что надо улыбаться, - сообщила Марина.
– Ну и улыбалась в метро. А ко мне подсел какой-то кавказец, положил ладонь на плечо и начал приставать. Вот и пойми вас, мужиков.
– Она развела руками, обидчиво надув губки.

– И что, отфутболила чувака?
– спросил Артём - стриженый ёжиком крепыш в футболке с портретом Роберта Планта.

– А ты как думаешь?

– Ты реально хочешь знать, что я думаю?

– Да.

Артём пожал плечами.

– Какая разница, какого папика доить?

– Ой, спец нашёлся! Ты где в метро папиков видел?

– Это ты у нас по папикам, не я.

Марина приняла оскорблённый вид. Стоявший рядом Гаев развязно посоветовал ей:

– По башке ему за такие шутки.

Артём мельком глянул на него.

– Не умничай.

– Я нормальных парней выбираю, а не папиков и не дятлов, - заявила Марина.

Артём презрительно выпятил губу.

– А дятлы - это кто?
– полюбопытствовал Гаев.

– Ну, которые только долбят и кормят в ресторанах, - объяснила Марина.
– Долбят и кормят. И всё.

Гаев ошарашенно уставился на неё, не в силах вымолвить ни слова.

– Зачем ты вообще книжки читаешь?
– спросил её Артём.

– А ты не читаешь?

– Нет.

– Ну и зря.

– А зачем?

Маринку переклинило.

– Ну, надо же жизнь понимать!

– То-то тебе Карнеги помог понять жизнь. Небось, такой же придурок...

Маринка повернулась к нему спиной. Артём неторопливо прошёлся вдоль стеллажей с бутылками, увидел кого-то в проходе меж отделов и язвительно изрёк:

– А вот и вумановские олигархи подтянулись после заводской смены.

В отдел, стуча каблуками, вошла Ирка. Без улыбки поздоровавшись со всеми, намётанным глазом осмотрела полки с вином.

– Это кто убрал мой джин? Я его специально туда поставила.

– Я убрал, - сказал Артём.

– Совсем обнаглел?

– Тебя не спросили.

– Я сейчас администратора приведу.

– Приводи.

Артёму было по барабану. Через месяц он уходил в армию и напропалую хамил всем вокруг, не боясь последствий.

У Гаева зазвонил телефон.

– Да, алё, - сказал он, торопливо выходя в чайный отдел.

– Владимир? Привет, - услышал он голос Светланы.
– Ты сейчас сильно занят?

– Да нет, вроде, - озадаченно произнёс Гаев, косясь на пожилую женщину с крашеными фиолетовым волосами, которая читала про себя состав на упаковке "Гринфилда".