Мать ветров

— Расстаемся? — спросил Рой, непривычно нежно целуя его в щеку.

— Да пора бы, — согласился Дик, с удовольствием подставляясь под прощальные ласки. — Ты меня только не бей шибко. Что скажу... Хороших девчонок много, не все бляди. Найдешь еще...

— Не хочу других. Ничего, у нас и без девчонок дел невпроворот, Бланкатьерра вся, «Гринстар»... Когда-то же вернемся домой?

Домой. Да, однажды Рой, гордо стоя за штурвалом красавицы-каравеллы, направит ее к родным берегам. «Гринстар» подойдет к Лимерии фордевиндом, и ветер будет трепать светлые пряди первого помощника, его встретят брат и сестры, если повезет, отец... А Дика ни в Лимерии, ни на Шинни никто не ждет.

Через полчаса его ждали в «Черном сомбреро».

В столь ранний час обеденный зал «Черного сомбреро» обычно был пуст, как животы фёнов по весне. Посетители еще не приходили, большинство постояльцев досматривали сны в своих номерах, все члены семьи Ортега уже принимались за свою повседневную работу. Но сегодня за одним из столов собралась маленькая толпа.

Каролина разлила кофе по чашкам, Кончита примчалась из кухни с широким блюдом, над которым вился парок от горячих, с пылу с жару, маисовых лепешек. Милош с удовольствием отметил, что жизнь наконец-то вернулась к его любимой, и девушка, не отставая от сестры, заразительно хохотала над шуточками Гая, пополнившего свой цирковой запас местными остротами.

— Так и чего шумим? — малость неразборчиво осведомился Шеннон, дожевывая тортилью. — Чего собрались-то?

Джон и Милош переглянулись. Фён с самым невинным видом улыбнулся и почтительно сложил перед лицом ладони, мол, Вы старший, Вам слово.

— Ты совесть потерял, юноша, — проворчал О’Рейли. Назидательно поднял палец и уточнил: — Окончательно. Итак, господа... Наш капитан и бла-го-ро-дный лорд Эдвард заняты преимущественно вопросами политики и торговли, а меня, как врача и исследователя, по странности волнуют прежде всего исследования. Моего молодого коллегу, — совиный кивок в сторону Милоша, — тоже. Мы обсудили наши потребности с господином О’Конором, и он согласился, что они совпадают с частью целей нашей экспедиции. Сам он из Сорро в ближайшее время отлучится вряд ли, разве что его наконец-то пригласят в столицу, но он вполне доверяет нам. К сожалению, полностью профинансировать наше предприятие капитан не сможет, но с этим мы справимся. Точнее, вы.

— А Вы? — удивленно переспросил Шеннон.

— Я, друг мой, уже слишком стар, а здешний жаркий климат слишком невыносим для моего несколько потрепанного в море организма. Главой маленькой экспедиции назначен Милош. Он же подберет не более трех человек в качестве своих товарищей... — мягкое и полосатое нагло запрыгнуло на колени к врачу. Тот незамедлительно исправился: — Трех человек и одну кошку, само собой. Думаю, вы не удивлены, что мы пригласили сюда всех участников высадки на Драконьи земли.

— В этом есть логика, — кивнул Рой. — Только, боюсь, как бы мне ни хотелось составить вам компанию, я как первый помощник отвечаю за оставшихся членов команды и за судно.

— Конечно, — подал голос Милош. — Мы Вас и позвали как первого помощника, — фён отсалютовал кружкой с кофе остальным своим товарищам: — Ребята, кто со мной? Имейте в виду, дело добровольное.

— Я с тобой, — коротко вскинул руку Шеннон.

— Не, парни, не посчитайте меня трусом, но я пас, — отозвался Стив. — Здорово мы на Драконьих землях пошатались, а по городу... стосковался я что ли? Родной мне город-то.

— А мне кочевая жизнь по нутру! — бодро осклабился Гай.

— Ты только не сердись, Милош, — виновато пробормотал Дик. — Но...

— Дело добровольное, — прервал объяснения друга Милош и выразительно посмотрел на него, мол, потом, наедине все расскажешь.

— Вот и отлично, друзья мои, — по-отечески улыбнулся собравшимся Джон О’Рейли. — Я с вами проедусь до ближайшего города, все-таки любопытство меня разбирает. А дальше, юноши, сами. Проводником же у вас будет вот этот неразговорчивый, но добрый малый. Знакомьтесь: Уго!

До того державшийся в стороне рохо привстал со своего места, сдержанно поклонился матросам, изобразив некое смутное подобие улыбки, и подсел поближе ко всей компании.

— Предлагаю выпить за успех вашей экспедиции, — торжественно объявил сеньор Ортега и, чуть повысив голос, позвал племянницу, которая с четверть часа назад убежала на кухню: — Каролина, дорогая!

— Несу!

Высокая девушка легко обогнула все столы на своем пути и наполнила давно опустевшую посуду кофе, благоухающим корицей, мускатным орехом и, кажется, шоколадом. И хозяева гостиницы, и матросы «Гринстар», и молчаливый Уго дружно встали и от души стукнулись кружками. Баська по такому случаю лениво мяукнула.

В синем вечернем воздухе плыли сдержанные переборы гитары. Уго играл иначе, чем его брат. Лицо Хуана, как и лица других рохос, отличалось бесстрастностью, но то, что он прятал за этой холодной маской, рвалось из его рук страстными аккордами да стуком пальцев о дерево деки. Скупое мужество мелодий Уго отзывалось в душе бывшего полковника воспоминаниями о минувших битвах, павших товарищах, надежных друзьях... Где-то они теперь? Самые верные, самые честные, люди слова и долга, подали в отставку, не желая мириться с тем, что творила армия в Бланкатьерре. Их было слишком мало для заговора. Их было достаточно для отчаяния. Кто-то женился здесь, кто-то вернулся в Корнильон. Двое застрелились. Один спился. Один сошел с ума.

Бывший полковник сеньор Ортега закрыл окно, задернул шторы и достал со дна сундука продолговатый ящик. Поставил его на стол в углу, который наверняка не просматривался из окна, передвинул масляную лампу, чтобы снаружи видно было как можно меньше. Прислушался к звукам в коридоре. Ни шороха, ни скрипа. В дверь отрывисто постучали.

— Входи, — негромко отозвался сеньор Ортега.

Милош беззвучной огромной тенью скользнул в комнату и осторожно притворил за собой дверь.

— Присаживайся.

— Благодарю.

— Думаю, мы обойдемся без экивоков и предисловий. Я хочу поговорить с тобой о моей дочери. Разумеется, не о ее деятельности, связанной с Hermanos, а о вас двоих.

— Спрашивайте, сеньор Ортега.

— Кончита — моя единственная дочь. Да, приемная, но для меня это — несущественная деталь. Ты догадываешься, что, как любой отец, я был бы счастлив привести свою дочь к алтарю и выдать ее замуж на глазах у всех честных людей. Но она уже больше месяца является твоей любовницей. И я не вправе ей запрещать сожительство с тобой, поскольку признаю обет святому Камило. Он освободил Кончиту от любой власти, кроме власти Бога, Hermanos и ее собственной совести, — сеньор Ортега удовлетворенно отметил, что ни разу за всю его короткую и жесткую речь Милош не опустил глаза. Бывший полковник перевел дыхание и заговорил уже несколько мягче: — Ты покидаешь Сорро завтра, она последует за тобой через неделю. Я не представляю, как вы будете совмещать исследовательскую и подпольную деятельность, но я вам доверяю. Однако скажи: как вы вдвоем будете жить в дальнейшем? Понимаешь, о чем я?

— Конечно, — Милош серьезно кивнул, но позволил себе едва заметную улыбку. — Сеньор Ортега, Вы ведь понимаете, что я, как и Кончита, не принадлежу сам себе. Я являюсь членом экипажа «Гринстар», я помню о своей собственной организации. Как бы я ни любил Вашу дочь, я пока не могу с уверенностью сказать, что останусь здесь с ней до конца жизни. Она это знает. Точно так же я не могу потребовать от нее уплыть со мной, потому что Бланкатьерра — ее родина, здесь она дала обет, здесь живет ее семья. И я считаю, что не в праве предлагать Кончите пожениться. Но и отказываться от того, что нас связывает, в угоду обществу и даже ради Вашего спокойствия, не собираюсь.