Матабар III

Раненные…

Предохранитель, спасший город от взрыва, который, с учетом что в момент детонации упал бы щит, разнес несколько кварталов в финансовом центре?

« Мы собираемся свести жертвы к минимуму».

Если вампиры не соврали, и это они поставили здесь шкатулку, но тогда какой смысл в детонаторе? Но если в их извращенной логике минимум жертв это взорвать кварталы Финансового района поздно вечером, а не в разгар рабочего дня, то тогда…

Ард осекся и, обернувшись, сделал шаг за порог помещения. Он вновь, как и несколько минут назад, ощутил вонь, горячее дыхание на коже, а по ушам ударил грозный рев.

Юноша обернулся.

Перед ним, как и прежде, возвышалась иллюзия химеры Гвардейца. Она постепенно исчезала. Растворялась, теряла четкость контуров, но все еще существовала. Даже, когда генераторы остановились.

Милар последовал за Арданом и, стоя рядом, с легкой ноткой восхищения произнес:

— Вот ведь…

И они вместе с капитаном бросились обратно наверх. Вновь буквально пролетев по железным ступеням винтовой лестнице, Милар с Арданом ворвались в зал, где недавно убили одного из одиннадцати учеников Арора.

Или же…

За столом все так же сидели десять спящих человек. На их лицах постепенно, так же, как и в случае с Гвардейцем, рассеивались очертания впившихся в кожу и глаза осколков, испарялась кровь, а разорванная плоть уступала место целым и невредимым, блаженным улыбкам.

Словно все они видели один и тот же, очень приятный сон.

В том числе и тот маг второй канцелярии, что еще недавно выглядел категорически мертвым.

Пропали и крики раненных и умирающих, доносящихся с первого этажа. Вместо них теперь лишь удивленные и облегченные крики, вздохи, вскоре начавшие тонуть в резких, командных выкриках стражей и военных, лавиной заполонявшие старый, заброшенный склад.

— Я редко это говорю, напарник, — Милар убрал шпагу в ножны и уселся на свободный стул. Тот самый, на котором сидел Анвар и рядом с которым лежало его изуродованное тело. — Но я вообще ничего не понимаю.

Именно что — «лежало». В прошедшем времени. Ни крови, ни следов самого мага на полу больше не обнаруживалось. Лишь карта. Гадальная. Такие используют на ярмарках, когда хотят развлечь публику попыткой заглянуть в будущее.

Арди подошел к вещице, наклонился и, отряхнув от деревянной крошки, поднял.

Развернув лицом к себе, юноша слегка улыбнулся. На карте был изображен слепой, глухой и немой шут. Тот поднял цилиндр и откланялся, а затем исчез. И вот уже вместо карты Арди держит в руках короткую записку.

Оставленную на корявом, ломанном языке Фае.

« Партия быть красивость. Ваша победа, юность друг. Надеяться вы пользуйтесь ваш выигрыш с разум».

– Ард, Милар? Что здесь, о Вечные Ангелы, произошло?

Ардан обернулся к дверям, через которые ушли вампиры. И там, при полном боевом параде, со стальным посохом в руках, гримуаром на поясе, увенчанными накопителями пальцами, в черном костюме, черной шляпе и черном пальто, стоял Аверский.

— Хороший вопрос, Эдвард, — в тон ответил Милар. — Как минимум конкретно в данный момент твой протеже попытался подмести пол.

Арди скосил взгляд на руку. Никакой записки в ней не оказалось. Хотя он был уверен, что только что ощущал её между подушечками пальцев и даже чувствовал запах бумаги.

— Господин Аверский.

— Что? — буркнул проходящий мимо маг, уже начавший осматривать спящих (Эрнсон даже немного похрапывал) стражей и Плащей.

— Вы ведь не знаете никакого Черного Цилиндра?

— Ард, вы начинаете меня раздражать, — проскрипел зубами Гранд Магистр. — Какой еще, к Вечным Ангелам, цилиндр? Проклятье… никогда не видел такого эффекта. Их придется везти в госпиталь. Я вряд ли смогу снять с них чары самостоятельно.

— А ваши родители?

— Что с моими родителями, да примет их Светлоликий?

— Они погибли не от рук неизвестного мага?

— Мага, Ард? — хмурился Аверский. — Их съела чахотка за пару лет до того, как от неё нашли лекарство. Но причем здесь это?

Милар с Арданом переглянулись.

« То, что вы не знаете правил игры, не значит, что их у неё нет.»

– Углей ведь не существует, да?

Аверский подошел к Ардану и провел посохом у него перед лицом, воплощая модификацию печати Элиссаара, проявившуюся в виде призрачной длани, прошедшейся вдоль всего тела юноши, включая голову.

— Вроде вы целы и невредимы, не считая пары мелких ушибов мягких тканей, — произнес Аверский, когда длань вернулась к нему и развернулась перед лицом вереницей символов и чисел. — Позвольте поинтересоваться, что за угли?

— Угли от Пламени Сидхе.

— Угли Пламени Сидхе? — Аверский нахмурился еще сильнее, отчего его брови практически слились воедино. — Мне о таком неизвестно.

— А что с раненными гражданскими внизу? — спросил Милар.

Эдвард медленно повернулся к нему с таким видом, будто еще немного и ударит посохом о пол, воплощая военную печать. Капитан предусмотрительно поднял ладони.

— Внизу пара сотен вот таких же, — Эдвард указал рукой на спящих стражей и Плащей. — И еще под тысячу тех, кто уверяет, что у них только что жутко болели лицо и глаза. Будто стеклянными осколками порезали.

Арди посмотрел на невредимые очки на лицах десятерых целых и невредимых оперативников.

— Господин маг.

— Что, господин капитан.

— Вы верите в альтруизм?

Пока Эдвард переводил недоумевающий, полный раздражения взгляд с одного дознавателя на другого, Арди просто стоял и смотрел в одну точку. Абстрактную, а не какую-то определенную.

Их игра действительно никогда не касалась карт. Вот только она, вдобавок, не имела отношения к смыслу сказанного. Все, чего они пытались добиться с Анваром, как теперь понимал Арди, это запутать сознание вампиров.

Только если Ардан играл с разумом Инаши, стараясь выставить Анвара в качестве предателя, то сам Ригланов преследовал совсем иную цель. И говорил он вовсе не с Арданом, а с тем, кого и вовсе не было видно.

Анвар убеждал второго вампира. Убеждал в том, что существуют некие Угли Пламени Сидхе. А еще в том, что Арди, очевидно, ничего о них не знает.

— Нет.

— Значит, все таки, ему что-то требовалось от… — Милар скосился взглядом на Эдварда, увлеченно листавшего свой гримуар. — тех ребят.