Майонезовские сказки

Компания Тётушки Че поравнялась с большим облупленным, некогда розовым, домом с вывеской «Цезарь и Клеопатра». Возле раскрытой входной двери стояли три чёрные толстые кошки в красных шортиках, обшитых блёстками и в красных туфлях на высокой шпильке. Увидев проходящих, одна из красоток закричала Коту: «Эй, рыжий пижон, иди к нам, мы тебя заждались!»

Кот дружески помахал им рукой и крикнул: «Привет, девчонки!» От этого приветствия путаны, словно взбесились. Одна закричала хрипло: «И ты иди к нам, очкарик, иди, вислоухая кроличья шапка, будешь читать нам по вечерам «Камасутру»! Вторая афроамериканка с криком: «А ты, кисуля, можешь и поработать у нас!» схватила за руку Берёзу и потащила её к открытой двери. Че ловко подставила ножку толстой кошке, та, выпустив девушку, свалилась, как мешок, грубо ругаясь. Её подружка, полная негодования, вцепилась в элегантный парик Че и подбила старушке глаз большущим, как брюква, кулаком. К обидчице тут же подскочила Рокки и ударила её по уху сумочкой. Кошка разъярилась и выпустила когти, но у неё неожиданно подкосились ноги, она упала на четвереньки, и тут же получила пинок от малышки Ро. Третья чёрная кошка продолжала тащить Берёзу, которая ухватилась за Рокки и порвала на ней нарядную блузку. Чернухи, придя в себя, втроём потащили обеих. Ро ухватилась за Мушку, Мушка – за Пышку, и тут на помощь девушкам подоспели поначалу опешившие мужчины. Вся компания Че перебежала на другую сторону улицы. Кошки лёгкого поведения злобно ругались, размахивая белокурым париком и скаля прокуренные зубы, словно индейцы со скальпом врага.

– Бессовестные нахалки! – Воскликнула Че, ощупывая подбитый глаз.

– Что Вы от них хотите? – со смехом спросил Кот, - Работают девчонки, как умеют, главное, что хоть работают!

– Вы не правы, молодой человек, - сказал возбуждённо профессор, - мир, как часы, держится на винтиках: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй» и других. Профессии киллера или вора Вы не считаете общественно – полезными, наверняка, даже и не рассматриваете их как профессии! А здесь тот же самый «винтик»: «не прелюбодействуй»! Вы же не хотите, чтобы мир развалился на части?!

Кот промолчал. Че чуть не плакала, переживая о своей внешности. Войшило первым увидел её проглатываемые слёзы.

– Какие у Вас, дорогая, красивые серебристые кудряшки, и Вы их так долго скрывали от нас! – сказал профессор, - А синяк – пустяк! Мы все слишком озадачены, чтобы его замечать!

Паралличини музыкальным слухом уловил журчание воды.

– Я, как верблюд, выпью целое ведро! Эти чудные звуки идут из внутреннего дворика! – сообщил он весело.

– Вперёд! – бодро воскликнула Че, - Было бы чудненько, если бы там, как в Риме, оказался фонтан с минеральной водой!

Друзья устремились в узкий проход, ведущий в грязный внутренний двор.

– Смотрите, девять негритят! – произнёс Кот со смехом.

Морщинистая бабка с сильно выступающей нижней челюстью и с огромным ртом, что делала её похожей на шимпанзе, намазывала грязью из таза десятого ребёнка, остальные «грязные» малыши похлопывали себя с большим удовольствием по голым животам и задам. «Чудные звуки» издавала струйка мутной воды, текущей из ржавой трубы в грязный бачок. Повсюду лежали кучи старого мусора.

– Это лечебная грязь? – спросил бабку любопытный Кот.

– Пусть с детства привыкают к грязи, это пе-да-го-гическая грязь, глуповатенький! – с достоинством произнесла старуха.

– Глуповатенький! – повторил по очереди каждый из «негритят».

– Обезьяна всегда плохо думает о человеке! – вырвалось из обиженного Кота.

Друзья, заткнув носы, поспешили вернуться на улицу.

– Мне всё здесь не нравится, - заявил не довольный Фига, слишком много впечатлений для одного часа! Предлагаю разбиться на две группы, одну возглавит профессор, другую – я, со мной за билетами на вокзал пойдут Кот, Берёза и Паралличини. Остальные возьмут не много денег у Рыжика и пойдут в театр, а встретимся в полночь в том большом доме с вывеской на крыше: «Гнездо Рафаэля – 24 часа», где вы разузнаете о докторе и Юме, которого, видимо, тоже уже пора спасать!

Группа Фигурки по боковой улочке заспешила к вокзалу, а Т.Ч., профессор, Мушка, Пышка, Ро и Кро направились к театру.

– Какие здесь странные вывески: «Театр. В гостях у Шекспира» или «Парикмахерская. Усы кайзера Вильгельма», - поделилась своими наблюдениями Мушка.

– Меня удивляет, что нет ни одного цветочка, ни одной бабочки, ни одной стрекозы, всех птиц они съели, но куда подевались деревья? – сказал Пыш.

– А деревья взяли да и обиделись, как в твоём романе, - ответил Кро, - осталась пустыня с немытыми окнами и запахом мочи.

– А у меня, дорогие мои, немного отваливается левая нога, театр – это то, что ей сейчас нужно! – сообщила Че.

Рокки заколола брошью в виде балеринки свою разорванную блузку и заклеила пластырем синяк под глазом Т. Ч.

– Я сто лет не был в театре! – радостно воскликнул профессор, - Помню, в детстве я тяжело заболел, отец посреди зимы принёс невиданное чудо – большущий ананас и два билета в театр, и сказал: «Завтра всего один день проездом выступает пианист-виртуоз Ливерпуз, который великолепно играет локтем, подбородком, нафабрённым усом и даже «сидением», как сказано в афишке! Тебе, академик, придётся выздороветь!» Да, да пришлось!

Швейцар покосился на помятые причёски, потрёпанные наряды и широкие улыбки друзей, таких счастливых улыбок он не видел даже у иностранцев.

Кро купил билеты и предложил наконец-то посмотреть афишу.

– О! – воскликнула Че, - Музыка Римского – Корсакова, слова Пушкина! Спектакль называется «Золотой бройлер»! Русская классика! Как нам повезло! Какое счастье! Билеты безумно дорогие, зая?!

– Всего один зелепан за все билеты! – радостно сообщил Кро.

– Места в какой-нибудь «собачьей яме», где ничего не слышно и не видно? – продолжала допрашивать Кролика Че.

– Места прямо напротив сцены, на возвышении! – ответил с улыбкой Кро.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, - сказала со вздохом Че.

Друзья вошли в зал, блистающий золотом и хрусталём. Вокруг висели великолепные светильники, над головами горела ослепительная люстра. Стены украшали дорогие росписи и мозаики. Че, не веря своему глазу, уселась в просторное бархатное кресло. Ро и Кро принесли мороженое, удивляясь тому, что здесь разрешено есть в зале, хотя остальные зрители предпочитали пить ген из высоких бокалов.

– Какие сказочные представления мы давали в детстве! – сообщила Че, с самой очаровательной улыбкой, - Из старого кружевного тюля делали занавес, одевали мамины украшения и наряды, чаще всего ставили «Анюту», про глухую служанку – деревенщину! Смысл пьесы был в том, чтобы давать служанке задания, на которые сложено было бы придумать рифму, например:

Барыня: Анюта! Анюта!

Служанка: Что, барыня, я тута!

Барыня: Принеси мне ридикюль!

Служанка (кидает ей рогожный мешок): Вот Вам, барыня, редьки куль!

Друзья улыбались, Че была счастлива, как в детстве.

– Надеюсь, мы найдём здесь радостный отдых от наших неудач, - сказал весело профессор Войшило.

Занавес дрогнул, наступил волшебный миг, медленно погас свет, и раздались аплодисменты. Полилась знакомая с детства музыка. Че сидела с закрытыми глазами, из которых ручьями текли слёзы. Она слушала оперу на любимые с детства слова, но рядом очень нервно заёрзал профессор, и пришлось открыть глаза. На сцене шли разборки между двумя монополиями, торгующими напитками. Заморского цыплёнка, то есть золотого бройлера, изображал мальчик в жёлтой пушистой шубке из искусственного меха. Че в ужасе закрыла глаза и снова погрузилась в прекрасную русскую оперу. Пели не дурно, не убеждало только слабенькое писклявое по-детски «Ку-ка-реку».