Майор Кошмар и Кофейное чудо

– Пишет, что знает что-то про тебя и хочет денег, чтобы я узнала. Я сама в шоке, Леша, не пялься на меня, как на бандитку! Это тебе, кстати, надо про свою блондинку рассказать, а не мне отдуваться. Я ее, между прочим, с Ильей на девичнике в клубе видела!

Он сжал челюсти, потер шею, а потом вдруг заржал – коротко, зло, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности:

– Ну, этот козел точно доигрался! Тайны «моего мента», значит? Да у меня только штраф за превышение, и тот просроченный! Ладно, Милка, ты в деле. Идем ловить этого шантажиста, раз он такой наглый!

– Я?! – я вытаращила глаза так, что, кажется, они чуть не выпали. – С какой стати? Это твои разборки, а я домой хочу, под одеяло, с сериалом и чаем!

– Нет уж, сладкая, – он схватил меня за локоть, потащил к машине, а я чуть не споткнулась от возмущения. – Ты поймала букет, теперь моя очередь тебя спасать. К тому же, после того, что было в комнате, ты мне должна пять минут страсти… или правды. Выбирай!

Я покраснела, как помидор, вспомнив, как он прижимал меня, и пробормотала, чуть не подавившись:

– Ты невыносимый, Седов! Ладно, что делать?!

Он зашвырнул меня в свой «Форд», завел движок и схватил рацию, щелкая кнопками, как герой боевика – я прям ждала, что сейчас музыка эпичная заиграет:

– Петров, это Седов. Поднимай задницу, у нас дело. Шантажист, старый знакомый. Да, тот самый Илья Романов, аферист с рожей, как у побитого пса. Собирай ребят, через час в участке. И захвати муляж денег – тот, с фальшивками с последней операции. Берем гада на живца!

Он швырнул рацию, повернулся ко мне – я сидела с открытым ртом, как рыба на суше:

– Ты – мой живец, Буйнова. Наденем микрофон, сунешь ему муляж, а мы с Петровым в кустах будем ржать и автоматами махать. Шучу, не ссы, прикроем!

– Ты псих, Седов! – завопила я, чуть не сорвав голос. – Я не Шерлок Холмс, я швея! А если он меня ножом пырнет? Я еще жить хочу, платья шить, замуж выйти, детей рожать, а не в гробу лежать!

– Ножом? – он хмыкнул, трогаясь с места. – Этот Илья только языком трепать умеет. Да и не дам я ему тебя тронуть, пышка. Ты мне… – он запнулся, кашлянул, – в общем, нужна целая. Для допросов. Их у меня к тебе вагон! А еще свадьба и дети! Я все это должен тебе обеспечить.

Фыркнула, но внутри что-то теплое шевельнулось – его забота, хоть и в дурацких шуточках, грела, как плед в мороз. Отвернулась к окну, пока мы мчались в участок. Там уже ждал Петров – худой, лысеющий, с кислой миной, как будто лимон проглотил.

– Седов, ты опять ба… девушку в дело впутал? – буркнул он, сунув сумку с муляжом. – В прошлый раз из-за твоей подружки мы чуть кладбище не разнесли!

– Это была не подружка, а свидетель! – огрызнулся Алексей, выхватывая сумку. – А Мила – мой… спецагент. Так, Буйнова, снимай платье, микрофон цеплять будем!

– Чегооо?! – я чуть не поперхнулась воздухом, глаза на лоб полезли. – Я голая перед вами двумя не встану, извращенцы!

– Да шучу, пышка, – он заржал, как конь, протянул мне крошечный микрофон. – Цепляй под лифчик, не ори, а то Петров в обморок грохнется от твоих прелестей. Он и так от баб шарахается!

Петров закатил глаза, а я, ворча, прицепила микрофон под платье – пальцы дрожали, как у старушки с ниткой. Алексей помог застегнуть провод, случайно задев грудь, и мы замерли, глядя друг на друга. У меня сердце в горло прыгнуло, он кашлянул, отстранился:

– Готова, агент Буйнова. Илья где встречу назначил?

– Пока не написал, – пробормотала я, ткнув в телефон. И тут – бац! – экран мигнул: «Полночь, заброшенный склад на Никитина. Приходи одна, без мента».

– Ну, классика, – хмыкнул Алексей, зачитав вслух. – Заброшенный склад, полночь – прямо дешевый триллер! Ладно, едем. Петров, собирай группу, но тихо, как мыши. Мила, ты с сумкой, я с ребятами в тени. Если что, ори «Седов, спасай!» – вылечу, как принц на белом коне!

– На «Форде», а не на коне, – буркнула я, но губы сами дернулись в улыбке – черт, он меня бесил, но было в этом что-то прикольное.

Через час мы торчали у склада – мрачного, с разбитыми окнами и ржавыми воротами, как в ужастике. Я с сумкой муляжа в руках нервно теребила платье – каблуки дрожали, микрофон под лифчиком чесался, как зараза.

Алексей, притаившись за углом с Петровым и тремя амбалами, шепнул в наушник:

– Не дрейфь, пышка. Ты – моя звезда. И… ты красивая, знаешь?

Я замерла, щеки вспыхнули – он что, серьезно?! Хотела фыркнуть, но выдохнула тихо, чуть не растаяв:

– Спасибо, Седов. Не подведи, а то я тебе потом мозги вынесу!

Шагнула вперед, каблуки стучали по асфальту, как барабан перед казнью. Из тени вылез Илья – худой, с синяком под глазом и наглой ухмылкой, будто он тут король. Глянул на меня, как на добычу:

– Деньги принесла?

– А тайны моего мента где? – рявкнула я, сжимая сумку, готовая швырнуть ее ему в рожу. – Говори, или я тебе этой сумкой все зубы пересчитаю!

Он хмыкнул, шагнул ближе:

– Маргарита, бывшая Седова. Ее сын – не ее. Сестры покойной от старшего брата Седова. А Седов… он не в деле, ничего не знает. Плати и спи спокойно, не бегает он налево, инфа верная.

Я сглотнула – что за бред?! Швырнула сумку к его ногам:

– Забирай и вали, козел!

Он нагнулся, и тут из темноты вылетел Седов с воплем:

– Руки вверх, урод! Петров, бери его!

Илья дернулся, как заяц, но бойцы окружили его в секунду, защелкнули наручники – я отскочила, чуть не грохнулась, а Алексей подхватил меня за талию, притянул к себе:

– Молодец, пышка! Ты – мой лучший агент!

– А ты – мой худший кошмар! – выдохнула я, но не оттолкнула – его руки были теплыми, надежными, и я вдруг поняла, что хочу в них остаться.

– Это что, теперь официально вместе? – хмыкнул Петров, пялясь на нас.

– Отвали, Петров, – бросил Алексей, не отпуская меня. – Мы еще разберемся, кто тут чей кошмар!

Илья матерился, пока его уводили в тачку, а мы с Седовым стояли, глядя друг на друга. Между его шуточками и этим напрягом что-то вспыхнуло – нежное, настоящее, и я чуть не заревела от этой дурацкой теплоты в груди.

Страсть без границ

Седов

Заброшенный склад остался позади, как и вопли этого урода Ильи, которого Петров с ребятами увезли в наручниках. Я гнал свой «Форд» по ночным улицам, бросая взгляды на Милу, сидящую рядом.