Майор Кошмар и Кофейное чудо

Я замерла, глядя на Дарью с открытым ртом. Слезы остановились, но лицо побледнело, будто вся кровь отхлынула.

– Маргарита? – переспросила я тихо. – И мальчик похож на него? Даш, ты понимаешь, что это значит? Это его бывшая, наверное. И, может, это его сын! Он мне ничего не говорил, ни слова! А я… я с ним спала, кричала его имя, а он, может, просто развлекался, пока его семья где-то там ждет!

– Мила, не торопись с выводами, – Дарья подняла руки, пытаясь меня успокоить. – Мы не знаем всей правды. Может, это не его ребенок. Может, она просто старая знакомая, с которой он случайно встретился. Ты же не спросила его, не дала ему шанса объясниться.

– А зачем мне его объяснения? – голос сорвался на крик. – Я видела, как он на нее смотрел! Это не просто знакомая, Даш. Это что-то большее. И я не хочу быть той, кого используют, пока он разбирается со своим прошлым. После Ильи я поклялась, что не дам себя обмануть, а теперь… теперь я опять вляпалась. Он мне нравится, Дашка, нравится так, что сердце болит, но я не могу так жить. Не могу ждать, когда он выберет между мной и этой Маргаритой.

Дарья вздохнула, откинувшись на спинку стула. Она взяла булочку, отломила кусочек и задумчиво пожевала, не сводя с меня глаз.

– Ты правда в него влюбилась, да? – спросила она тихо. – Я же вижу. Ты не просто ревнуешь, ты боишься его потерять.

Я сжала губы, чувствуя, как новые слезы подступают. Кивнула, не в силах говорить. Да, я влюбилась. Этот наглый майор с его татуировками и шуточками пробрался мне под кожу, как иголка в ткань.

Вспоминала, как он прижимал меня к стене, как его руки сжимали мои бедра, как он рычал мое имя, входя в меня снова и снова. Это было не просто сексом – это было чем-то большим, чем-то, что я не могла забыть. И теперь мысль, что у него может быть другая жизнь, другая женщина, другой ребенок, разрывала меня на части.

– Я не хочу его видеть, Даш, – сказала я наконец, голос стал глухим. – Я решила. Хватит. Я прекращаю все контакты с ним. Пусть разбирается с этой Маргаритой, с ее сыном, с кем угодно. Мне слишком больно, чтобы продолжать.

– Мила, ты уверена? – Дарья нахмурилась. – Ты же сама сказала, что он тебе нравится. Может, стоит поговорить с ним?

– Нет, – отрезала я, вытирая слезы. – Я не могу. Я лучше буду одна, чем опять наступлю на те же грабли. Он мне нравится, да, но я не хочу быть запасным вариантом. Пусть катится к черту со своими синими глазами и татуировками.

Дарья покачала головой, но спорить не стала. Она встала, налила мне рюмку коньяка вместо чая и поставила передо мной.

– Ладно, как скажешь, – сказала она. – Но через две недели у меня свадьба, ты помнишь? Ты моя подружка невесты, Мила. Ты должна там быть. Я без тебя не справлюсь.

Я сглотнула, глядя в рюмку. Свадьба. Через две недели. Я знала, что Алексей тоже там будет – друг Артема, черт возьми, он везде! От одной мысли, что придется его увидеть, сердце сжалось, но я не могла подвести Дарью.

– Я приду, Даш, – сказала я тихо. – Обещаю. Ради тебя. Но с Седовым я говорить не буду. Пусть хоть на коленях ползает, мне плевать.

Дарья улыбнулась, но в ее глазах мелькнула грусть. Она снова обняла меня, и я прижалась к ней, чувствуя, как ее тепло немного смягчает боль.

– Ты сильная, Мила, – прошептала она. – Ты справишься. А если он дурак и правда скрывает что-то, то он тебя не достоин.

Я кивнула, но внутри все кричало от тоски. Взяла рюмку, выпила залпом, заела булкой, пытаясь прогнать образ Алексея – его ухмылку, его руки, его голос.

Решила забыть его, как бы больно это ни было. Но в глубине души знала: две недели до свадьбы будут самыми долгими в моей жизни. И встреча с ним там, среди цветов и музыки, станет настоящим испытанием.

Цветы, фингал и пьяные серенады

Седов

Всю неделю я был как зверь в клетке – злой, растерянный, с гудящей башкой, в которой крутилась только она, Мила Буйнова.

После того вечера в ресторане, когда она застукала меня с Маргаритой и дала деру, я пытался до нее достучаться. Звонил – сбрасывала.

Писал: «Мила, дай объяснить, это не то, что ты думаешь!» – но сообщения тонули в пустоте, как крики в степи. Ходил в «Хруст багета», надеялся поймать ее за очередным сиропным латте, но Дарья только качала головой: «Она не хочет тебя видеть, Леха».

Заглянул в ее швейную мастерскую – дверь на замке, вывеска «Мила Шьет» будто издевалась надо мной. К концу недели я сдался – почти.

В пятницу, после смены в участке, где меня опять подкалывали за проваленные нормативы – «Майор, ты теперь только в сердце пышки попадаешь!» – я зашел в цветочный.

Взял букет – огромный, с розами и яркими цветами, похожими на те, что она втыкает в свои кудри. Продавщица улыбнулась: «Для любимой?» – «Для той, что меня бесит», – буркнул я, сжал букет, как пистолет, и пошел.

Решил заявиться к ней домой, вломиться в ее жизнь, как она вломилась в мою, и заставить выслушать. Маргарита уже объяснила – я специально ее нашел. Сказала, что пацан не мой, сын ее мужа, и я хотел заорать об этом Миле в лицо, чтобы она перестала меня игнорить.

Но все равно не верил Маргарите до конца – не мог поверить, что пацан, похожий на меня, не мой, и хотел сам все проверить.

Дошел до ее дома – старой пятиэтажки с облупившейся краской – и замер под балконом на третьем этаже. Сердце колотилось, как после погони, в голове крутились слова: «Мила, я не с ней, я с тобой хочу быть!»

Уже собрался подняться, но тут заметил движение на балконе. Сначала сигарета, дымок в вечернем воздухе, а потом он – Илья. Ее бывший. Стоял, голый по пояс, лениво затягивался, смотрел вниз, как хозяин.

Я замер, кровь ударила в виски. Букет выпал из рук, розы шмякнулись об асфальт, а внутри все взорвалось.

«Она с ним» – как выстрел в голове.

После той ночи, когда она кричала мое имя, когда я брал ее на столе, у стены, в душе, когда она текла подо мной, как сумасшедшая, – она вернулась к этому аферисту?

К этому ублюдку, который бросил ее перед свадьбой и хотел обчистить, как мелкий ворюга? Сжал кулаки так, что костяшки побелели. Все понял – или подумал, что понял.

Мила выбрала Илью. Меня она вычеркнула, как старый рапорт, а этого гада пустила в свою постель.

Не пошел к ней.