Майор Кошмар и Кофейное чудо

Вопрос вырвался грубо, но мне было плевать на приличия. Она пожала плечами, усадила пацана за соседний столик с телефоном.

– Сын, мой сын, – коротко бросила. – Приехали навестить бабушку. Решила поужинать.

– Чей сын? Мой? – шагнул ближе, голос стал резким. Она засмеялась – холодно, как будто я сморозил глупость.

– Твой? Нет, Леш, успокойся. Это сын моего мужа. Я же говорила тебе тогда, что все кончено.

Сглотнул, чувствуя, как внутри все холодеет. Девять лет назад она бросила меня, пока я был в армии, ушла к хлыщу с деньгами. Думал, пережил это, но теперь, глядя на пацана с моими глазами, сомнения полезли в голову.

– Тогда почему он на меня похож? – рявкнул я, ухватив ее за запястье. –Скажи правду, Маргарита. Я имею право знать.

– Не твое дело, Седов. Я тебе ничего не должна.

Она выдернула руку, хотел схватить ее снова, но заметил движение у входа.

Мила. В красном платье, с цветком в кудрях, стояла в дверях, глядя на меня. На мою руку на запястье другой женщины.

Ее глаза расширились, губы дрогнули, и она вылетела из ресторана. Выругался вслух. «Мила, стой!» – крикнул, бросаясь за ней. Маргарита что-то сказала, но я не слышал. Надо было догнать ее, объяснить.

Выбегая из зала, налетел на официанта с подносом. Бокалы с вином грохнулись на пол, красная жижа залила рубашку, официант завопил. Поскользнулся, рухнул на колени, выругался так, что старушка за соседним столиком уронила вилку.

Поднялся, весь в вине, с мокрыми штанами, рванул к выходу, но Милы уже не было. Только ее цветок лежал на тротуаре – яркий и смятый, как мои надежды.

Схватил его, сжал в кулаке, чувствуя, как сердце колотится. Она видела меня с Маргаритой. Думала, я с другой. Ревность, чертова ревность, которую я сам испытывал к ее бывшему, теперь ударила по мне.

А эта загадка с мальчиком – Маргарита так и не сказала правду. Может, врет? Может, это мой сын?

Стоял посреди улицы, мокрый, злой, с цветком в руке, и понимал, что влип. Я хотел Милу – не просто в постели, а рядом, с ее язвительными шуточками и сиропными латте.

Но она ушла, а я остался с вином на рубашке и кучей вопросов.

Написал ей сообщение.

«Мила, это не то, что ты думаешь. Дай мне объяснить».

Ответа не пришло. Выдохнул, чувствуя, как внутри все сжимается.

Это был шанс, который я, кажется, профукал. Надо все исправить – или потерять ее навсегда.

Булочки с корицей и соленые слезы

Мила

Я сидела на кухне у Дарьи, уткнувшись лицом в ладони, и чувствовала, как слезы текут по щекам, оставляя горячие следы. Передо мной стояла тарелка с булочками – теплыми, пышными, с корицей и сахарной глазурью, которые

Дашка испекла утром. Запах был уютным, домашним, но он не мог заглушить ту боль, что сжимала мне грудь, как тиски. Схватила булочку, откусила большой кусок и тут же всхлипнула, размазывая слезы по лицу.

Корица застревала в горле, смешиваясь с горечью, а перед глазами стоял он – Алексей Седов, этот синеглазый кошмар, с которым я провела самую жаркую ночь в своей жизни, и который теперь, кажется, разбил мне сердце.

Дарья сидела напротив, помешивала чай в кружке и смотрела на меня с тревогой. Ее темные волосы были собраны в небрежный пучок, на фартуке виднелись пятна муки. Кухня пахла выпечкой и ванилью, но воздух был тяжелым, как мокрое одеяло. Я шмыгнула носом, отложила булочку и подняла на нее заплаканные глаза.

– Дашка, я видела его, – голос дрожал, будто вот-вот порвется. – Он стоял в этом чертовом ресторане, слишком близко к какой-то бабе. Держал ее за руку, смотрел так… так, будто она ему дорога. А я просто убежала, как дура. Потому что мне больно, Даш. Больно, черт возьми, потому что он мне нравится. И у нас был такой секс… такого у меня никогда не было, понимаешь? Никогда!

Я снова всхлипнула, схватила салфетку, вытерла лицо, но слезы не останавливались. Дарья вздохнула, отставила кружку и сжала мои пальцы. Ее взгляд был мягким, но в нем мелькнула тревога.

– Мила, успокойся, – сказала она тихо. – Расскажи все по порядку. Что ты видела? И кто эта женщина?

Я сглотнула, чувствуя, как ком в горле растет. Откинулась на стуле, скрестила руки на груди, будто могла защититься от собственных слов.

– Я пришла в этот ресторан, – начала я, стараясь держать голос ровным, хоть он и дрожал. – Он написал мне утром, после той ночи… ну, ты понимаешь. Приглашал на свидание. Настоящее свидание, Даш! Я надела красное платье, мое любимое, воткнула цветок в волосы, думала, это будет что-то особенное. Захожу – и вижу его. Он стоит с какой-то блондинкой, шикарной, в черном платье, стройной. И мальчик рядом, лет девяти, с такими же волосами, как у него. Он держал ее за запястье, Даш, так крепко, будто боится, что она уйдет. А я… я не могла смотреть. Повернулась и выбежала, даже цветок потеряла. Он меня звал, но я не остановилась. Потому что я ревную, черт возьми! Ревную, как идиотка, хотя не должна!

Дарья пододвинула мне тарелку с булочками, будто еда могла помочь. Я схватила еще одну, откусила и продолжила, давясь словами и слезами.

– Он мне нравится, Дашка. Очень нравится. После той ночи я поняла, что влипла. Он такой… грубый, наглый, с этими своими шуточками про сироп и трусики, но когда он меня трогает, я теряю голову. Никто раньше не делал со мной такого – он брал меня, как зверь, а я кричала и хотела еще. И я думала… думала, что это взаимно. А теперь эта женщина, этот мальчик… Что, если у него семья? Что, если он скрывал это от меня, как Илья скрывал свою любовницу? Я не хочу опять остаться с разбитым сердцем!

Я замолчала, уткнулась в ладони, и плечи затряслись от рыданий. Дарья встала, обошла стол и обняла меня, прижимая к себе. Я уткнулась ей в плечо, чувствуя, как слезы пропитывают ее фартук.

– Мила, ты себя накручиваешь, – сказала она, гладя меня по спине. – Может, это не то, что ты думаешь. Ты же не знаешь, кто она такая.

Я отстранилась, вытерла глаза тыльной стороной ладони. Кудри растрепались, лицо горело, но в глазах пылала смесь боли и злости.

– Не то? Даш, он держал ее за руку! И этот мальчик… он похож на него, как две капли воды. Синие глаза, темные волосы – вылитый Седов в миниатюре. Я не слепая! И он даже не пытался мне объяснить, просто крикнул «стой» и все. А я не могу так, понимаешь? Не могу опять верить мужику, который мне врет.

Дарья вернулась на свое место, задумчиво постукивая ложкой по кружке. Помолчала, а потом заговорила, глядя на меня осторожно.

– Слушай, я тебе кое-что расскажу, – начала она. – Артем недавно говорил, что к нему в «Хруст багета» приходила какая-то девушка. Блондинка, красивая, с мальчиком. Звала себя Маргаритой. Спрашивала про Алексея – где он, чем живет, как дела. Артем сказал, что она выглядела напряженной, а мальчик… да, он заметил, что у него глаза, как у Лехи. Я сама ее видела мельком пару дней назад, когда забирала Артема с работы. Она стояла у входа, а пацан играл с телефоном. Артем потом шутил, что это, мол, «призрак прошлого Седова», но я не придала значения. Думала, просто знакомая.