Меч Баа Ци

Кони помчались друг к другу, бойцы привстали на стременах, изготовив и копья на замахе, и щиты для парирования. Сшиблись!

С грохотом посыпались куски разбитых щитов, копья, разбитые о доспехи, полетели на землю, в руках у Баа Ци уже оказался чекан, он успел дважды ударить по шлему Трисмегаса, пока тот выхватывал меч из ножен. Тот в ответ изловчился, перекинул ногу через седло и, упершись руками о переднюю луку, врезал сапогом в голову противника. Вахтер вылетел из седла от удара, рухнув едва ли не под копыта своего скакуна. Благо, умная скотина аккуратно отпрыгнула, не наступив на седока. Спешенный боец уже был на ногах, готовый продолжать схватку. Его противник, как и подобает рыцарю, спешился, также взяв в руки оружие ближнего боя. Сторона Ордена одобрительно загудела, подметив благородство данного поступка.

В качестве оружия пешего боя Трисмегас выбрал шестопер. Так и встал, изготовясь к схватке, пока Баа Ци с руганью стаскивал помятый шлем с головы. Откинув прочь побитую железку, встряхнул головой, сверкнул злобным взглядом по сторонам, заставив отшатнуться передние ряды пехотинцев Ордена.

Трисмегас принял боевую стойку, взмахом кисти приглашая атаковать. Вахтер направился к нему крадущимся шагом, держа в правой кисти меч, а чекан левой. Не дойдя трех шагов, внезапно извернувшись всем телом, Баа Ци метнул свой серебряный топорик прямо в голову противника и тут же атаковал мечом серией ударов. Чекан грянул о шлем, пробив его в районе виска, разлетелся от удара на куски. В пробоине мгновенно показалась кровь, брызнувшая тонкой струей.

Кайсары и джелоны завыли по-волчьи, что заменяло им выражение крайней степени радости. Баа Ци, не давая сопернику расслабиться, мгновенно пошел вперед, умело и быстро нанося рубящие удары, от которых Трисмегас едва успевал отбиваться. Он постепенно отступал к своим, оставляя за собою кровавую дорожку. Еще пару раз меч с грохотом ударил по доспехам, к счастью для главы Ордена — не пробив. Впрочем, и его ответный выпад в живот противника, который он сумел отбросить прочь назойливого Баа Ци, пришелся лишь на укрепленную пластину. Оттого, отшагнув назад, тот даже не поморщился. Стороны воспользовались паузой для короткой передышки. И тот и другой работали на самых высоких скоростях и им требовалось время для восстановления.

— Ну давай же, руби меня, — злобно процедил Трисмегас. — Ни к чему это не приведет. Я получу рану, которая тут же затянется. А ты получишь очередное Проклятие. Ты лишился любви, ты лишился разума… Что будет третьим? Жизнь?

— Я не лишился ни разума, ни любви, дурень, — мягко ответил Баа Ци. Но с такой мягкостью обычно говорит крестьянин с поросенком, чтобы успокоить перед забоем. — Я их не лишился, я их передал.

— Кому? — усмехнулся Трисмегас. Потом до него дошло — кому. И он с рыком бросился вперед, яростно колотя противника шестопером. Но как бы скор и силен он ни был, Баа Ци с легкостью блокировал все его удары, завернув шестопер отработанным приемом, увел клинок к поясу, рубанул по бедру, заставив врага заорать от боли и припасть на колено.

— Когда мы встретились с тобою первый раз, гражданин неизвестная науке космическая тварь, — произнес Баа Ци, неторопливо прохаживаясь на расстоянии вокруг утратившего мобильность врага. — Ты был весьма неуязвим. У тебя не было слабых сторон, а у меня их было полно. И ты побеждал, и мог победить окончательно. Но я попросту передал свои слабые стороны тебе. Я не утратил способность любить, я просто поделился этой способностью с тобой. И я не перестал мыслить и чувствовать, как человек, но я заставил тебя это делать.

— То что эту девчушку… Эгирэ — то что ее полюбила часть меня, отъятая от общего сознания твоим первым ударом, это не говорит о том, что и я сам ее любил, — ответил Трисмегас, постоянно держа в зоне внимания лениво прохаживающегося врага, подозревая, что тот хочет усыпить его бдительность и внезапно атаковать.

— Да неужели, — усмехнулся с издевкой Баа Ци. — Я ведь немного бог мертвых, это свойство дает иногда право возвращать к жизни убитых, давая второй шанс живым…

— Ну и к чему ты клонишь, враг?

Баа Ци остановился, указывая острием меча в сторону командного пункта. Там стоял покусывающий в волнении нить от подшлемника Страшила, который нервно следил за поединком. Их разговора он не слышал, и сразу же завертел головой, не понимая, что там противники доказывают друг другу, тыча в него холодным оружием.

— Что если Эгирэ будет ждать тебя там — в гуще вражеского войска? Стерпишь ли ты во второй раз ее утрату, если твои рыцари поднимут ее на копья? А ведь они это сделают, ведь Система не позволит остановить грядущую мясорубку. Системе это зачем-то нужно…

— Я знать не знаю эту Эгирэ, — холодно ответил Трисмегас. — Мои войска пойдут вперед и уничтожат всех, и плевать мне на нее! Я выиграю, и Система признает меня победителем, а ты будешь стерт, как недоразумение, без следа и жалости!

Собрав все силы в кулак, Трисмегас вскочил, его шестопер свистнул, опускаясь на висок Баа Ци. Но тот шагнул вперед, выставляя меч в блок. Надавил, входя в клинч, взглянул с насмешкой прямо в прорезь шлема, глаза в глаза.

— Система не дает тебе умереть от руки Баа Ци, — шепнул витязь в черном плаще своему неприятелю. — Но что если тебя убьет не Баа Ци? Она предусматривала такой вариант? А? Что если твою пустую башку снесет совсем не он?

Пинок в грудь с мощным рубящим ударом в основание шеи: не будь на Трисмегасе крепкий доспех, его бы разрубило пополам. Но и так рана получилась изрядная. Он упал под дикие вопли радости со стороны Хвойного княжества и стоны разочарования, несшиеся от Ордена. Баа Ци наступил на упавший шестопер, обезоруживая противника и приставил меч к шее врага.

— Давай, Трисмегас, прикажи своей шантрапе валить отсюда.

— Как я им прикажу!? Система не позволит!

— Приказывай! Или я смахну твою башку, а новая не прирастет, уверяю! Считаю до трех! Раз!

— Система! Не даст! В любом случае!

— Два! — гаркнул Баа Ци. Меч его загорелся, засиял изнутри ярким синим цветом, заставляя Трисмегаса вздрогнуть всем телом. В этом сиянии он угадал свою смерть, осознав, что враг каким-то образом сумел обойти запрет Системы на его убийство.

Баа Ци поднял голову на передние ряды пехотинцев Ордена и заорал им:

— Сейчас вы увидите, как сдохнет ваш повелитель! И если вы не одумаетесь, вы все погибнете здесь! Уходите сейчас, если не хотите остаться здесь навек! Отступайте!

Баа Ци вновь переключил внимание на Трисмегаса, злобно прошипев:

— Сука, я не шучу! Сейчас на счете "три" я рублю твою голову и тебе конец, чудище-ушлепище. Итак?

Внезапно Баа Ци замер, словно уловив посторонний голос, неслышный для остальных. Тряхнул головой с удивлением.

— Зовет что ли кто? — спросил сам себя. — Синоптик, нашел время, да? Не ты? А кто? А подождать пару сек не может это дело? Я тут как бы занят! Хорошо? Я щас, быстренько, одной падле башню срублю и…