Меч князя Буй-тура

Времена были неспокойные. Впрочем, когда же на Руси они были спокойными?.. Московское порубежье то и дело беспокоили вороги: литовцы, поляки, крымские татары. Всем хотелось поживиться за счет русских людей. И вот во время одного из набегов на Русь крымских да ногайских татар, нашли они в лесу на берегу Тускари часовню, а в ней молящегося старика-священника Боголюба. То ли по дурости, присущей большинству людей, то ли по врожденной невежественности да враждебности решили сжечь часовню вместе со священником — чтобы, значит, русским духом тут не пахло, а пахло гарью, как из преисподней. Обложили хворостом, пучками сухой травы, сунули факелы — не загорается хворост, не загорается часовня.

«Колдовство, — решили нечестивые крымцы и ногайцы. — Видать, старик не только священник, но еще и колдун-чародей. Долой его из часовни! Сразу загорится, лишившись ворожбы».

Двое спешившихся степняков быстренько вытащили Боголюба из часовни, скрутили руки веревьем, чтобы не мог креститься — и опять зажженные факелы в хворост-сушняк. Но не загорается хворост, а факелы, словно их водой окатили, зашипев жалобно, погасли один за другим. Только чад от них тонкой струйкой идет, да и тот недолго.

— Чародейство? — спрашивают на ломаном русском священника.

— Нет, не чародейство, — отвечает тот. — Просто Владычица Небесная образ свой, запечатленный на иконе, хранит, а заодно с ним, значит, и часовенку.

И стал растолковывать про чудодейственную икону, надеясь вразумить иноверцев оставить его и часовню с иконой Пресвятой Богоматери с младенцем Иисусом в покое. Только зря растолковывал. Не в коня, как говорится, корм. Те, подверженные диким инстинктам, голосу разума не вняли, а решили изрубить икону, чтобы не мешала осуществляться злу. И изрубили, расколов доску с изображением Богоматери пополам. Одну половину бросили тут же в лесу, а вторую решили отвезти подальше от этого места и там выбросить тоже. Часовню, лишившуюся чудодейственного образа, подожгли, а священника, как повествует легенда, увели с собой рабство, пасти скот.

Точь-в-точь поступили, как в наше время чеченцы-сепаратисты: спустятся с гор, изловят какого-нибудь горемыку — и к себе в зиндан, рабом. Тоже овец пасти да дерьмо за ними убирать.

Но не оставила, как повествует далее легенда, Божия Матерь своим попечением Боголюба — выкупили его послы русские. Вновь пришел он на берега Тускари. Отыскал половинки разрубленной иконы, сложил вместе — те и срослись, словно и не были врозь. Оставив иконку под деревом возле источника, поспешил Боголюб в Рыльск, чтобы поведать рылянам о новом чуде, сотворенном у него на глазах иконкой.

Поверили рыляне священнику. И, посоветовавшись, решили перенести чудодейственную икону в рыльский храм: жаль было оставлять ее под открытым небом на потеху ветрам, дождям, снегам, морозам. Но не успели рыляне установить ее в храме, как она вновь оказалась в лесу на своем месте. И так несколько раз: рыляне ее — во храм, она — на берег Тускари, рыляне — во храм, она — на берег Тускари.

«Видно, ей дано быть там, где она есть», — пришли к выводу рыляне и построили новую часовню на берегу Тускари. Лучше прежней.

В царствование Ивана Васильевича Грозного об иконе этой знали, но о чудесах, совершаемых ею, слухов что-то не было. По-видимому, вполне хватало тех «чудес», которые создавал с избытком сам Грозный.

В 1597 году в царствование Федора Иоановича, сына Ивана Грозного, икона Знамения Божией Матери была перевезена в Москву, где обрела новый оклад из серебра и золота, украшенный драгоценными каменьями. Царица Ирина с благословения патриарха Иова собственноручно изготовила для иконы богато украшенную ризу из красного атласа.

В это же время, по-видимому, московские иконописцы сняли с иконы несколько списков-копий, один из которых, как сообщают некоторые источники, позднее находился у князя Дмитрия Пожарского — полководца и освободителя земли Русской от иноземных захватчиков.

Сама же икона вновь была возвращена в часовню на берегу Тускари. А на пожертвования царя Федора и царицы Ирины в месте обитания иконы была основана Коренная Пустынь, в которой находились два главных храма: в честь Рождества Богородицы и Живоносного Источника, возведенного русскими зодчими над целебным источником.

В 1599 году по указанию царя Бориса Годунова, из-за приближения крымских татар, уже напавших на Белгород, икона с берегов Тускари была перевезена в Курск, в церковь Воскресения, и поставлена там в пределе Рождества Богородицы. Перед самой кончиной Годунова началась на Руси Великая Смута — порождение злого умысла русского боярства. Боярами-изменниками, приверженцами Лжедмитрия I был убит сын Бориса — Федор, процарствовавший всего лишь месяц после смерти своего родителя. Набежали самозванцы, нахлынули завоеватели-иностранцы — поляки, литовцы, шведы. Пошел брат на брата.

Прослышав о чудодейственной иконе, еще в 1604 году потребовал ее себе Лжедмитрий I — главный самозванец и зачинщик смуты, находившийся с войсками в отдавшемся ему Путивле. Икону Лжедмитрию дали, и какое-то время она находилась в Путивле и даже в Москве, но Пресвятая Богоматерь ему не помогла. Как известно, в 1606 году самозванец монах-расстрига Гришка Отрепьев, присвоивший себе имя царевича Дмитрия Иоановича и приведший на Русь поляков, был убит, труп его сожжен, а пепел заряжен в пушку и выстрелен в сторону Польши — туда, откуда прибыл. Да, видно, стрельнули плохо — Великая Смута продолжалась!

В 1611 году крымские и ногайские татары сожгли Коренную Пустынь. Однако икона не пострадала, так как находилась в Москве. В 1612 году поляки осадили Курск, но взять его не смогли. На защиту города-крепости встали все жители, которые перед этим молились Божией Матери и дали обет, что если осилят врага, то построят Рождественско-Богородицкий монастырь.

Если верить легенде, то во время осады над городом Курском появился сияющий образ Богоматери и двух монахов, в одном из которых угадывался сам Феодосий Печерский, так грозно взиравших на неприятеля, что тот — семидесятитысячное войско — оробел и в страхе бежал из-под стен города. Так это было или не так, но поляки, не взяв город, ушли, а куряне, исполняя обет, построили монастырь, получивший позднее название Знаменский. В честь Курской Коренной иконы Знамения Божией Матери, и в качестве ее зимней резиденции.

Со времен царствования Михаила Федоровича Романова икону в 1615 году возвратили в Курск. И во время Крестных ходов переносили летом в Коренную Пустынь, а 13 сентября — из Пустыни — в Курск, в Знаменский монастырь. Впрочем, наличие иконы в Знаменском монастыре не спасло его в 1631 году от пожара. Построенный из дерева, он сгорел от удара молнии. А в 1634 году вновь восстановленный Знаменский монастырь, включавший в себя Троицкую и Божедомскую обители, а также Коренную и Ильпинскую пустыни, подвергся разграблению поляками. Сами же курские Крестные ходы со временем стали столь знамениты, что подвигли художника Ивана Репина к созданию знаменитой картины «Крестный ход в Курской губернии».