Меч князя Буй-тура

С начала царствования Михаила Романова Великая смута на Руси как бы закончилась, зато других смут было немало. Впрочем, они прямого отношения к Коренной Пустыни и иконе Знамения Пресвятой Богородицы не имели. Хотя бы до поры, до времени.

В 1649 году по указу царя Алексея Михайловича в монастыре была заложена каменная церковь Знамения Курской Богоматери — и монастырь с этого времени стал официально называться Знаменским. В это же время на пожертвования курян на территории монастыря были построены еще две каменные церкви — Богоявленская и Петропавловская. А вокруг самого монастыря была возведена каменная стена.

Но вот на авансцену российской жизни, ибо уже давно не было Руси, а была Россия, из-за социального ее неустройства выдвинулись люди, решившие революционным путем устранить вековую социальную несправедливость, чтобы те, «кто был ничем, стали всем». При этом многие из этих людей-революционеров были и нигилистами, и атеистами, ни во что ни ставившими если не саму веру в Бога, то церковь со всеми ее атрибутами. Были такие люди-революционеры и в Курске. А среди них и известный впоследствии изобретатель Анатолий Уфимцев, который не только не верил в чудодейственную силу иконы «Знамения», но и решил радикальным образом развенчать эту веру и у сограждан.

Ночью 8 марта 1898 года в главном храме Знаменского монастыря под киотом с иконой «Знамения» взорвалась адская машина, изготовленная Уфимцевым по заказу курских революционеров-социалистов. Храм от взрыва пострадал, но икона осталась невредимой — даже стекло киота не треснуло. Это обстоятельство тут же было признано курским духовенством новым чудом, явленным иконой, и предано огласке.

Нигилисты-революционеры были посрамлены, повреждения во храме быстро устранены, а слава о чудодейственной иконе только возросла. Что же касается Уфимцева, то он «со товарищами» через год был изобличен «в злоумышлении» полицией и осужден судом к ссылке.

После революции икона «Знамения» вместе с отступающими белогвардейцами оказалась в 1919 году в Сербии — ее «забрал» с собой епископ Курский и Обоянский Феофан (Гавриил), активно сотрудничавший с деникинцами. Кстати, епископ Феофан, начиная с Карловацкого архиерейского собора 1922 года, принял самое непосредственное участие в формировании и деятельности Зарубежной Русской Православной церкви.

Затем, в годы Второй мировой войны, а точнее с 1944 года, икона «Знамения» находилась в Германии, в Мюнхене. После войны, в 50-х годах она появилась в Соединенных Штатах Америки, где и пребывает поныне. Лишь с 2009 года, после примирения Русской Православной церкви (РПЦ) и Зарубежной Русской Православной церкви (ЗРПЦ), стала ненадолго навещать Курск и Коренную Пустынь.

И здесь встает вопрос: курский епископ Феофан совершил благо, увозя чудодейственную икону от «безбожных большевиков», или же совершил преступление — заурядную кражу, похитив «достояние» курян и России?.. Впрочем, бог с ним, с этим вопросом. Иных предостаточно…

Если верить легенде и тому, что об иконе «Знамения» рассказывают курские священнослужители, то она совершила столько чудес, что их и в сотню не уберешь. Среди них — исцеление десятилетнего отрока Прохора Мошнина — впоследствии великого святого земли Русской, преподобного Серафима Саровского.

Но надо помнить и то, что на Руси таких чудотворных икон Божией Матери, согласно перечню месяцеслова, насчитывается более двух сотен. А если учесть и списки-копии с них — то, по-видимому, и в тысячу не вместится. Впрочем, это между прочим…

Тем не менее, один из списков с Курской Коренной иконы Знамения Божией Матери, «после отбытия» оригинала в Сербию, продолжал находиться в Курской епархии. И, к слову сказать, стал не менее почитаем курским духовенством и верующими людьми за свои «чудесные знамения». С возвращением же в 1993 году Курской епархии уцелевших за годы Советской власти храмов, в том числе и Знаменского собора, с 1926 года служившего курянам как кинотеатр «Октябрь», список иконы «Знамения» стал обретаться в стенах этого собора.

И вот этот список Курской Коренной иконы Знамения Божией Матери в ночь на 1 мая 2006 года вместе с прочими драгоценностями был похищен неизвестными злоумышленниками. Общественный резонанс был такой, что всколыхнул весь город, население которого за годы «демократии» из «воинствующих атеистов» советского времени вдруг поголовно стало верующими. И не просто верующими, а православными верующими. Хотя спроси из них любого, что такое православие, вряд ли кто ответит…

Начальник УВД по курской области генерал-майор Булушев Виктор Николаевич, проникнувшись общественной значимостью и резонансом совершенного злыднями деяния, лично возглавил расследование, создав целую следственно-оперативную бригаду, а не группу, как при обычном расследовании. Подключились прокурорские работники, таможенники и даже сотрудники «невидимого фронта» — ФСБэшники.

Все местные СМИ тогда писали и вещали только об этой краже. Да и не только местные, но и мировые. Причем преподносили все своим читателям, телезрителям да радиослушателям, как правило, в негативном для курской милиции плане. Никто не верил, что милиция найдет злоумышленников. Но она нашла.

Через месяц с небольшим вор, уроженец Грузии, Ирицян Жирайры Александри, судимый в Белоруссии за мошенничество в особо крупном размере, но бежавший из мест лишения свободы и скрывающийся от правоохранительных органов под именем Симоняна Владимира Ивановича, был задержан, арестован и предан суду. Похищенное им имущество, в том числе и список иконы «Знамения», было обнаружено и возвращено законному владельцу — Курской епархии, клирики которой, как установило следствие, и «пригрели змею на своей груди». Не разобравшись в личности афериста, приняли его послушником, за хлеб и воду, в Знаменский храм.

Так что аргумент, озвученный Любимовым, был убийственен. Только не для Санечки, жившей в ногу со временем и впитавшей в себя нормы морали этого же времени, где белое — не всегда белое, а черное могло сойти и за белое при желании и наличии некоего количества «гринов».

— Подумаешь, — скривила она губки в скептической гримаске, — повезло. А вот кражу меча Буй-тура им, даю голову на отсечение, не поднять. К тому же, тогда весь ход расследования держал под своим контролем сам начальник УВД. И работали не какие-то лейтенантики из первого отдела милиции, а полковники из областного УВД, зубры сыска, если верить их пресс-службе. Кстати, именно полковники и были награждены УВД и епархией. Лично архиепископом Германом, — блеснула она своей осведомленностью.

— Ты, Санечка, такой красивой головкой не бросайся, — усмехнулся Любимов. — Плохая примета. У тебя она всего одна. Значит, самой, возможно, в дальнейшем пригодится. Вместе с пухленькими губками, курносеньким носиком, глазками-омутами да симпатичными ямочками на щечках, — пошутил безобидно. — Что же касается полковников, награжденных за раскрытие преступления, то знай же: такие чины сами не раскрывают — на это есть лейтенанты да капитаны с майорами. А вот когда получать награды — они всегда в первых рядах. К тому же кто-то из великих, сейчас и не помню, кто именно, да это и не важно, как-то сказал, что «у победы творцов много, а у поражения — только один».

— Поживем — увидим. — Осталась при своем мнении Санечка. — Но я уверена, что этого преступления нашим доморощенным Шерлокам Холмсам не поднять. Даже если мы, честь и совесть современной демократической эпохи, вскрывающие язвы современного общества, в том числе и коррупцию в ментуре, будем их постоянно к тому понуждать и подталкивать, не давая им ни днем, ни ночью покоя…

Санечка искренне считала себя и большинство своих коллег людьми чести и долга, никогда не идущими на сделку с совестью, выводящими при любых обстоятельствах на «чистую воду» всех коррупционеров, воров и жуликов.