Меченый. Том 4. Точка кипения

Лейтенант Коваленко, кивнул и продублировал ответ словами.

— Так точно, товарищ подполковник, можем запускать в любой момент.

— Ну тогда выдвигаемся!

Длинная колонна техники начала на разные лады фыркать моторами, выпуская в воздух вонючие клубы сизого дыма, лязгать гусеницами — поскольку третьей задачей была доставка грузов и пополнения на блокпосты южнее Герата, в состав отряда включили даже два танка Т-62 и четыре БМП, — и вообще издавать всякие звуки. Первым дернулся и рванул вперед «бардак», изображающий из себя головной дозор, остальные потянулись за ним.

Первые два часа ехали можно даже сказать «с комфортом». Солнце было еще не очень высоко, никто не стрелял… Ну и фактически больше ничего относящегося к «комфорту» и не было. Лезущая во все мета пыль, раздолбанные дороги, на которых импровизированной КШМ на базе Урала приходилось подпрыгивать гораздо сильнее чем хотелось бы. Каска опять же и тяжелый бронежилет тоже совсем не добавляли комфорта. Раньше Корчагин к подобной защите относился отрицательно, приходилось ему в этих краях бегать по горам, и наличие лишних десяти килограмм на плечах отнюдь не доставляло резвости. Однако в когда во время Пакистанской истории ему в грудь прилетел тяжёлый осколок от минометной мины, сломал два ребра, но защитную пластину пробить не смог, взгляды военного мгновенно переменились. Теперь на выезды — в том случае если не нужно было бегать на своих двоих — он неизменно надевал максимальную защиту. И своих людей заставлял. Воистину, некоторые знания лучше всего попадают в голову через задницу.

Корчагин, устроившись на командирском месте, задумчиво наблюдал за местностью, прокручивая в голове слова инженера о планах на постройку железной дороги. Он не был уверен в том, что это предприятие вообще осуществимо, но раз Москва решила, значит, в этом был какой-то смысл.

Новое правительство Пакистана резко сменило внешнеполитический вектор и буквально за несколько месяцев заключило с правительством СССР ряд важнейших договоров. Одним из них стало соглашение о прокладке железной дороги от советского города Мары через Герат и Кандагар на территорию Пакистана. В идеале железка должна была пройти через город Кветты, а потом уже на той стороне гор докатиться до Индийского океана. Предполагалась, что вся трасса будет построена «русской» колеей, что позволило бы СССР гнать товары на экспорт транзитом без необходимости перегруза или смены тележек вагонов. Проект был очевидно выгоден всем и мог стать той осью, на которую потом будет насажено благополучие этих мест.

«Главное, чтобы нас всех тут не положили ради этих самых дорог», — мрачно подумал он, машинально проверяя автомат.

Его размышления прервала резкая остановка колонны. Урал дёрнулся и застыл посреди пыльной дороги. Корчагин моментально включил рацию:

— Первый, что там у вас? — Головной БРДМ отозвался мгновенно

— Командир, дорога завалена камнями. Похоже, оползень был ночью или кто-то специально накидал, — доложила дозорная машина.

— Смотрим внимательно, — приказал подполковник, открыл дверь «Урала», высунулся и окинул дорогу взглядом. На первый взгляд всё было тихо, однако Корчагин, как никто другой, прекрасно представлял себе обманчивость такой тишины. — Восьмой, запускай птицу и смотри. Остальным — повышенная бдительность!

Собственно, напоминать опытным бойцам о необходимости смотреть в оба смысла большого не имело — все и так всё понимали.

— Есть, запускаю птицу, — отозвался лейтенант. — Две минуты.

Корчагин нахмурился, почесал нос, после чего перехватил автомат и полез наружу. Прошёл вдоль колонны немного назад и как раз успел заметить, как разогнанная по направляющим «птица» взмыла в воздух и, тут же заложив вираж, начала набирать высоту, кругами взбираясь вверх прямо над колонной.

Камни на дорогах — это неприятно. Может быть просто обвал, а может — засада. А может, кто-то скрывал «дорожные работы» по установке фугаса, который при приближении техники устроит всем пренеприятнейший салют. Ну и, как минимум, прежде чем лезть вперёд и разбираться с препятствием, нужно было понять, не занимают ли окрестные возвышенности — а их тут было более чем достаточно — притаившиеся в камнях моджахеды. Раньше при проводке подобных колонн на всю протяжённость маршрута высылались отряды, занимавшие высоты и контролирующие местность. Последние же месяцы советских войск на территории Афганистана стало куда меньше — моджахедам-то хвосты поприжали — и устраивать из каждой проводки войсковую операцию перестали.

Что правда, часть лидеров афганских боевиков, во многом ради уничтожения которых вся история с Пакистаном и затевалась, сумела в итоге сбежать и теперь отсиживалась в самых глубоких норах. Из членов Пешаварской семёрки двое были убиты ещё в 1985-м, двоих удалось достать во время апрельских событий, но трое, проявив просто выдающееся, по-настоящему крысиное чутьё на неприятности, сумели сбежать. В отрыве от выстроенных систем получения внешней помощи и передачи оружия на территорию ДРА главари были не столь уж важны сами по себе, но, как было известно Корчагину, в Москве очень хотели устроить над ними открытый суд. Кое-кто из армейцев в итоге получил немалый нагоняй за этот просчёт.

— Ну, что там? — Подполковник заглянул внутрь переделанной под машину управления беспилотником БМД.

— Смотрим, товарищ подполковник.

С точки зрения современников, «Шмель-1» был охуен каким «хай-теком». Управление по радио, относительно приличная камера, позволяющая рассматривать объекты размером с машину с высоты в два-три километра, возможность висеть над колонной несколько часов, а потом «приземлиться» с помощью парашюта. Что больше всего впечатляло Корчагина — это возможность вести разведку прямо на ходу. Сейчас они стояли, однако теоретически можно было запускать «птичку» заранее и осматривать предполагаемый маршрут сверху, не тормозя колонну. — Вроде ничего не видно.

— А ну, дай посмотреть.

Командир просунулся внутрь машины и уставился на установленный внутри монитор. Тот, к сожалению, был далеко не самого большого размера, да и камера «Шмеля-1» тоже, если честно, оставляла желать лучшего. Ну а никаких других приборов наблюдения беспилотник и вовсе не нёс. Конструкторы обещали впихнуть на него ещё и инфракрасный датчик, который теоретически был бы способен замечать на земле температурные аномалии, однако пока приходилось обходиться без него.

— Ну да… А ниже можешь опуститься?

— По инструкции не положено, товарищ подполковник.

— И что ты мне предлагаешь, лейтенант? Поднимать личный состав и гнать его вверх по склону? Сам поведешь людей?

— Сейчас посмотрим поближе, — вместо ответа сказал лейтенант, который, видимо, карабкаться на гору, где потенциально могли сидеть злые духи, совершенно точно не желал, и начал что-то активно клацать на пульте управления. — Вон там… кто-то шевелится, кажется.

На очередном витке беспилотника среди камней показалось какое-то движение.

— Да нет, это просто ветер пыль поднимает, нет там никого, — с сомнением протянул Корчагин, но тут же вынужден был признать ошибку, поскольку до этого вполне успешно прятавшиеся среди камней боевики наконец не выдержали того, что их рассматривают с воздуха практически в упор, и принялись заполошной автоматной стрельбой отгонять от себя «птичку». Вряд ли они на самом деле поняли, что это такое, но и ждать, когда на голову начнут сыпаться бомбы, там, видимо, тоже не захотели. — Уводи самолёт! Уводи, собьют — всем нам такого пистона вставят, что мало не покажется!

Понадобилось всего несколько слов, чтобы вся колонна, замершая до этого в нерешительности, вновь взревела двигателями и начала бодро отползать назад. До занятой моджахедами высоты было примерно километр по прямой — для стрелкового оружия, очевидно, многовато, но кто сказал, что духи не притараканили с собой, например, ДШК? Получить очередь из пуль 12,7-го калибра даже с такого расстояния — далеко не предел фантазий.

— Эх… — Коваленко передал рычаг управления беспилотником своему помощнику и с совершенно неподобающим его возрасту кряхтением выбрался из переделанной БМД. — Ох…