Мечи Эглотаура. Книга 1

— Это — мое, — сказал я, вынимая из его руки мешочек и засовывая обратно за пазуху. — Не лазь без спросу, куда не просят.

— Не, ты чой-то, — в ужасе забормотал главарь, — я же… я же это… не хотел… мы же только пошутить… — Рука медленно продвигалась к поясу.

Я дождался, когда болван выхватит нож, поймал и неторопливо сжал кисть. Послышался хруст костей. Грабитель сильно побледнел; от шока он не смог даже ничего сказать. Только клокочущий хрип вырвался из горла.

— Это уже совсем лишне, — ласково произнес я, подхватывая выпавший кинжал и аккуратно засовывая обратно — за пояс бандита. — Так ведь и порезаться можно. С ножичками играть нехорошо. Запомни.

Я отпустил несчастного. Он тут же упал на колени, прижал руку к груди и начал ее убаюкивать. Для него сейчас не осталось ничего важнее.

Первый бандит зашевелился, и я порадовался, что не убил его. Совесть не будет мучить. Второй блевал в сторонке, широко расставив ноги. Я полюбовался на сценку и пошел дальше. Вдруг стало дурно и муторно. Вернулся хмель, куда-то исчезавший на время потасовки. Я, пошатываясь, шел по улице, и вид у меня был явно устрашающий, ибо несколько зверомордых личностей, попавшихся навстречу, отшатнулись и поспешили освободить дорогу.

Ночной Кму нравился уже меньше. Хотя атмосфера, насыщенная эмоциями и жизнью, сохранялась, такие вот пошлые грабители, не способные даже успешно убить человека, портили все впечатление.

Странный тип привлек внимание. Он стоял у фонарного столба и вовсю колотил по нему кулаком. При этом громко кричал:

— Эй, жена, открой! Открой, жена, хуже будет!

Я, шатаясь, подошел, недоуменно взирая на столб. Какая жена?

— Эй, лубезный, — с трудом выговорил я. Меня везло… — Ты че, сбрендил? Где твой дом?

Мужик повернулся ко мне. У него оказалось очень характерное лицо, — нечто среднее между эльфийским и человеческим. Уши имели мочки, но заострялись кверху. Широкий нос был атрибутом человека, но миндалевидная форма глаз, тонкие губы и острый подбородок — признаками эльфа. Я заинтересовался было этими особенностями, однако мужик дохнул в лицо жутким перегаром, и я опьянел окончательно. Стало наплевать на все различия между эльфами и людьми.

— Не видишь, домой хочу попасть? Жена не пущает.

— Ась? Не пущает? Ща пустит. Айда вдвоем.

— Айда.

Мы вместе начали греметь по столбу кулаками и вопить разную чушь, я при этом здорово развлекался. Из окон соседних домов послышались ругательства и угрозы.

Где-то в верхней части столба открылась маленькая дверь, квадратик света осветил место, на котором мы стояли. В дверной проем высунулась заспанная голова миниатюрной эльфийки.

— Опять напился, — сварливо пропищала она. — Да еще мало того, в верзилу превратился. Как же я тебя, горе ты мое луковое, сейчас буду наверх затаскивать?

Мужик пьяно улыбнулся, с обожанием глядя на мелкое существо. Я застыл подобно соляному столпу. Даже до одурманенных алкоголем мозгов дошло, что такого не может быть.

— Ну-ка, давай, живо уменьшайся! Кому сказала!

Мужик послушно повернулся кругом, чуть не упал, что-то невнятно пробормотал — и быстро съежился в размерах… Он стремительно уменьшался, и от исходящей от него энергии воздух моментально нагрелся. Впрочем, прохладный ночной ветер тут же сдувал жар… Мужик достиг размеров лилипутки и остановился на этом. Сверху скатилась веревочная лестница, по которой, резво перебирая ручками и ножками, быстро спустилась карлица. Она схватила мужа, закинула себе на спину, где он тут же уснул, счастливо пуская слюни, и понеслась вверх по лестнице аки по ровной дороге. Не успел я глазом моргнуть, как она свалила мужа в кучу за порогом и повернулась закрыть дверь.

— А ты, — погрозила она мне кулачком, — не смей больше спаивать моего мужа, уродина горбатая!

— Но… — Дверь захлопнулась, свет погас, никаких признаков лилипутов не осталось. — … Во-первых, я его не спаивал, а во-вторых, я не горбатый…

Я чесал нос и размышлял, действительно ли это произошло или мне все пригрезилось. Потом решил забыть о происшествии. К собственному спокойствию. Спустя минуту я сообразил, что полностью трезв. Только что был на грани поросячьего визга — и вдруг протрезвел.

Система работала.

В трактир пришлось возвращаться недалеко — гостиница нашлась в двух кварталах. Оказывается, гулял я довольно долго, концерт уже окончился, зрители разошлись, прочие посетители тоже. Усталый хозяин протирал столы тряпкой, смоченной в каком-то едком растворе. Посередине зала в застоявшемся облачке дыма, — никогда я не смогу понять, как такое возможно, — храпел Серот, хозяин осторожно обходил его, стараясь не задеть.

— Выпить есть что-нибудь? — спросил я. — И поесть?

Хозяин кивнул, и через минуту я уже уплетал картофель с жареным мясом, запивая неплохим элем.

Наевшись и пощекотав Сероту подбородок, на что тот среагировал вялым движением хвоста, я поднялся наверх и привел себя в порядок. Надо бы заглянуть к Жуле, если еще не спит.

Я не торопясь шел по коридору к Жуле, и уже хотел постучаться, когда внезапно услышал из-за двери голоса и невольно прислушался.

— Если ты уверена, продолжай в том же духе. — Голос Лема был чрезвычайно серьезным. — Я, конечно тебе ничего запрещать не буду. Но что скажет отец, когда узнает, и что он сделает — вот вопрос великий.

— Он не вспоминал обо мне с десяти лет.

— Неправда, он очень много о тебе думает. Он тебя любит больше, чем любил мать. Но ведь сама знаешь, сколько дел нужно решать каждый день. Он всегда без тяжести на сердце завершал очередной день, потому что в конце его встречался с тобой. Знаешь, сколько ты ему приносишь счастья?

— Это правда?

— Истинная.

Жуля помолчала.

— Хорс нужен мне, я люблю его. Он тоже любит меня.

Ах, как приятно оказалось услышать эти слова! Я вдруг понял, что некоторое напряжение, причиной имевшее слабую неуверенность в чувствах девушки ко мне, отпустило.

— Если он твой избранник, Жюльфахран, то должен знать. Не скрывай сейчас, потом может оказаться поздно. Представь его потрясение…

— Он узнает! Я скажу. Только… позже. Позже. Господин Лем…

— Да?

— Как там отец?

— Ха! Как может чувствовать себя человек, у которого украли дочь? Конечно, сразу все силы бросил на ее поиски и спасение. Разумеется, тайно. Ну ладно, Серот на недельке слетал, известил о том, что непутевая дочь сбежала от похитителей и нашлась сама. Он ждет тебя, Жюльфахран. Он женоненавистник, но тебя обожает. Странный человек твой отец.