Мед.ведь.ма

— Вот это резкие перепады погодки! — заговорил громче Хосок, поскольку от ударов волн о борта и дальних раскатов грома, становилось шумно. — Авось, быстро пройдёт этот циклон.

— Шторм приближается, не меньше, — указал снова Хонбин, кивнув на маяк, от которого ползла уже сущая тьма, поливающая стеной закипающую воду. — Может, развернёмся? В другой раз попробуем.

— Не знаю, угадать с такими вещами сложно, а если тут сезон бурь начался?

— Это ваша ведьма, — вклинился внезапно Чживон, хотя весь путь молчал или, по крайней мере, не заговаривал, если его ни о чём не спрашивали. Чонгук оживился от этого замечания, поняв, что не сходит с ума, и есть кто-то, кто считает так же.

— Что? Элия?! — уточнил изумляющийся Хосок.

— Она самая. — Бобби придвинулся к носу катера. Их всех уже бросало на волнах, и приходилось крепко держаться, чтобы сидеть ровно. — Бесполезно переносить на другой раз, она всегда нас встретит таким штормом.

— Разве она способна? — Хоуп поискал ответа на лицах всех присутствующих. Хонбин предпочёл не высказываться, не зная, стоит ли отрицать нечто сверхъестественное, или не стоит. Чонгук вступился за мнение наёмника:

— Я согласен с тем, что это Элия. — Волны уже захлёстывали края, и Хонбин, взявший управление катером на себя, решил поворачивать лодку. Но Чживон перехватил его руки.

— Оставь! Веди прямо.

— Мы перевернёмся.

— Подведи так близко, как сможешь. — Над головами разорвался раскат, прогремевший, как божья кара. Молния на миг ослепила молодых людей.

— И что ты сделаешь? — повысил голос Хонбин, чтобы быть услышанным.

— Попытаюсь достичь маяка вплавь! — бросил Чживон.

— Ты сумасшедший?! — постарался снова пойти вбок Бродяга, но повторно был остановлен бывшим вольным братом.

— Вам нужна эта девка или нет?! Я достану её! Жми прямо!

— Да ты посмотри, какие там волны! — без испуга, но с естественным ужасом человека, осознающего своё бессилие перед стихиями, повёл рукой в сторону водяных валов Хосок. — Пусть мы и не на парусе, но попутный ветер явно не светит.

— Положение левентик*, - подытожил Хонбин.

— Ветер в харю, а я шпарю! — проорал, засмеявшись внезапно, Бобби. — Давайте, сделаем уже то, ради чего мы здесь.

— Мне нравится твой энтузиазм, парень, — улыбнулся Хосок, — но не хочешь ли ты нас всех тут погубить?

— Он прав, нам нужно двигаться вперёд так долго, как будет возможно, — встал на эту же позицию Чонгук.

Хонбин, послушный воле большинства, крепко вцепился в штурвал и, лавируя между вздымающимися и дыбящимися волнами, тяжело и упрямо вёл катер вперёд, хотя шторм дошёл до той стадии, когда перед глазами таяла видимость.

— Мы можем так расшибиться об остров! — крикнул Хосок.

— Ещё немного! — попросил Эвр. Пока Бродяга удерживал направление, а Чонгук старался не сорваться за борт, Бобби одной рукой сорвал с себя одежду, которая сковывала его движения. В одних штанах, он вонзился глазами в темноту перед собой. — Давай ещё, ещё немного!

Впереди шла страшная волна. Такой высоты, что будто сам океан поднялся преградить им путь. Конца и края воде уже не было нигде, брызги, хлёсткие удары всплесков, разбивающиеся потоки. В катере набиралась вода, заливающая сверху.

— К чёрту, я разворачиваюсь, Чживон! — сообщил Хонбин, видя, что спешащую к ним волну нос катера не осилит.

— Ещё самую малость!

— Нет! — Услышав отказ, Бобби отпустил поручень и, оттолкнувшись ногами, выскочил за борт, во мрак, глубину и жуткие тонны воды, с которыми под силу было справиться только хрупкой и тонкой альбиноске, не видящей, что происходило в каких-то сотнях метров от неё, но чувствующей, кто подкрался так близко.

— Будда! — подлетел к краю Хоуп, высматривая, куда провалился наёмник? Но видимость ограничивалась содержимым их лодки, а вне её капли, струи ливня и сплошные брустверы волн застилали всё, превращая плывущих в кротов. Хонбин разворачивал катер, не собираясь губить друзей ради сумасбродного преступника. Но в этот момент Чонгук, не нашедший глазами Бобби, повторил его отчаянный поступок. Скинув непромокающую куртку, золотой плюхнулся в море. Прекративший разворот Хонбин, попытавшись направить катер обратно, сумел удержать его лишние две секунды ровно, когда гигантская волна ударилась о корму и перевернула его. Хоуп и Бродяга тоже полетели в солёную бурю не то ещё Южно-Китайского моря, не то уже Сингапурского пролива.

Чонгук окунулся на несколько метров, стараясь увидеть что-либо под водой. Достав из-за пояса подводный фонарик, он попытался посветить перед собой, но свет пробивал не так далеко в мутной от беспокойства черноте. Течение не кидало так, как на поверхности, и плыть под волной, а не на волне, было безопаснее. Знал ли об этом Эвр?

Бобби отлично плавал, и его не пугало то, что около месяца назад он едва не утонул. Не потеряй он сознания от удара, запросто бы выплыл из реки и с одной действующей рукой. Но море — не река, и всё-таки Чживон, прикладывая неимоверные усилия, надрывая мышцы и лёгкие, успевал где-то в этом кошмаре глотнуть воздуха, сражаться с напором воды, не сбиваться с направления. Сам не зная как, опираясь на удачу и своё упорство, неумение останавливаться, захлёбываясь и режа ладони о камни, он выбрался на берег и увидел перед собой маяк. Необитаемый с виду остров, беззвучный, точно мёртвый. Мокрый до нитки, Чживон не чувствовал сам себя, температуры, ветра — ничего. Он побрёл вокруг маяка, ища вход в него, но обе двери, одна главная, а другая неприметная, наверное, служебная, были заперты, и вообще выглядели слегка заброшено, ржаво. Бобби замолотил кулаками, то в одну, то в другую. Попытался выбить плечом.

— Элия! — заорал он, задирая голову, смотря ввысь, туда, где горел сигнальный огонь и чуть пониже, на узенькое окошко под последней площадкой, застеклённой и хранящей прожектор. — Элия! Открой! Открой, ведьма, ты слышишь меня?! Ты слышишь! Я знаю, что ты слышишь, буйная девка! Открой, мне нужно поговорить с тобой! — Чживон перевёл дыхание и, отказываясь лицемерить и пытаться совершить то же самое, что сделал два года назад, очаровывая и обманывая, продолжил: — Элия! Я не собираюсь тебя трогать, меня просто снова попросили доставить тебя в одно место! Элия! — Одинокий маяк, чёрно-белый, как зебра, был по-прежнему безмолвным. И хотя огонёк, по которому ориентировались корабли, горел, всё заполонила вода. — Ну ладно же, — шепнул себе под нос Бобби и, не обращая внимания на кровь на ладонях и пальцах, стал взбираться по стене. К первым двум этажам примыкали постройки для обслуживающего маяк персонала. Те, возможно, слышали крики Чживона, но не высунулись ни из одного отверстия, пуганные и штормом и, возможно, иногда бывающими тут драконами.

Чживон вскарабкался на крышу второго этажа, прильнувшего к башне маяка, как рука, держащая факел. Оставалось ещё четыре этажа. Внизу под окнами — галька, а не вода, если упадёт, то насмерть. Стоит ли пытаться? А что ему терять? Если он умрёт, то причинять вред Дохи ни у кого не будет и в мыслях.

— Элия! — ещё раз крикнул Бобби, интуитивно полагая, что ведьма, пусть она и не принцесса, должна быть спрятана на последнем обитаемом уровне, откуда труднее всего сбежать, выкрасть. — Элия, хватит быть трусихой, высунись сюда!

Он стоял и смотрел, произойдёт ли что-либо? Минуты тянулись долго, и Чживон вспомнил, что расположение здесь тибетской пророчицы было предположением тех людей. А если они ошиблись? А если шторм — совпадение? А если Элии тут нет? Но слабый свет в верхнем окне дрогнул и, приоткрытое, оно показало Эвру бледную и полупрозрачную девушку, такую же белую, какой он увидел её однажды, пока она не покрасилась в чёрный, скрываясь от бандитов. И угодив в лапы одного из них. Сомнений не было, это Элия, и она, пугающе безэмоциональная, не моргающая и не выражающая ничего своим лицом, смотрела на него, смотрела сверху вниз, ощущая своё превосходство, могущество, свою защищенность. Она, кажется, понимала, что ему до неё не добраться — стена гладкая, Бобби уже осмотрел её. А шторм всё не утихал и, стоило Чживону встретиться взглядом с Элией, как ветер поднялся ещё сильнее.