Медицина Древнего

— Вы говорили, что это будет обычная клиника, для обычных людей? — спросил я Петрова, не отрываясь от бумаг.

— Говорят, раз владелец аристократ, то пусть раскошеливается, — прогудел майор.

— Как будто там, где они работают иные владельцы, — хмыкнул я, — что ж, если порежем вдвое, как думаете, согласятся?

Я внимательно посмотрел на него, и он, кивнув, широко улыбнулся:

— Даже втрое можно, никуда не денутся.

— Даже так? — удивился я. Это ж надо так с излишком применять поговорку: проси больше, дадут, сколько хочешь. — Тогда, нанимайте их. Назначаю Вас главврачом клиники. Мне нравится Ваша работа.

— Я не могу, эм… господин Орлов….

— Коля, а где управляющий? — я перевёл взгляд на слугу. — Хочу познакомиться с ним.

— Арсений сейчас в здании, — вместо Коли ответила Шальная, — я уже проверила его отчёты, и согласовала.

Что мне нравилось в Изольде, так её отходчивость. Минуту назад она обижалась на меня по надуманным причинам, а теперь снова цепляется за руку и пытается флиртовать. Правда, сейчас она чуть напряжена.

— Что-то не так? — решил я уточнить, — ты, как будто, ждёшь от меня чего-то.

— Я много чего жду, — протянула Шальная, — но сейчас хочу, чтобы мой партнёр доверял мне.

Ох уж эти её игры. Снова продолжает набивать себе цену. Партнёры, самостоятельно, а потом скажет, что руководила стройкой, и отдаст клинику только, если я… Тут у меня было несколько вариантов и (я окинул шальную взглядом), если честно признаться, возможно я соглашусь.

Изольда заметила мой взгляд и насторожилась.

— Что? — спросила она.

— Ничего, — ответил я.

Так мы и стояли рядом. Смотрели на стройку. Мне решительно нечего было делать, но возвращаться в академию я не хотел. Может, к сестре в особняк заехать? Давно не виделись…

— Господин Орлов, — переминавшийся с ноги на ногу Петров наконец-то решился обратиться ко мне. — Тут такое дело. — Он вздохнул, помялся немного и, словно подписывал себе смертный приговор, выпалил: — я не могу заниматься медицинской практикой. Мне запрещено.

* * *

Только что я думал, чем заняться, и вот, уже сижу в приёмной князя Буревестова. Скорость, с которой он согласился меня принять, поражала.

Как только Петров рассказал, в чём причина его сомнений, я поискал информацию о князе в интернете. Выяснил, что он глава могущественного, боевого рода. Входит в партию Бестужева и является, дословно, его правой рукой.

Звонить Петру Алексеевичу я не стал. Мне пока не с руки с ним разговаривать. Он начнёт крутить мне хвост насчёт наследства, а с ним, пока, непонятно, что делать. Но решить этот вопрос, конечно же надо. В будущем.

Потому я решил позвонить сам. Да и вообще, я решил звонить только потому, что Буревестов имеет отношение к Бестужеву. Слишком уж много непонятного в наших отношениях с Петром Алексеевичем. Знает ли он об Огонь-Догановском? Если да, то какие цели преследует?..

В общем, я нашёл телефон приёмной князя. Набрал его и, к удивлению, секретарь без вопросов назначил вечернее время. Надо отметить, крайне вечернее. В такие часы принимают близких друзей. Это вселяло надежду, что мы найдём общий язык.

Буревестов вышел ко мне сам. Дверь в его кабинет открылась и на пороге возник князь.

Тёмные волосы задевали верхний косяк дверной коробки. Просторная рубаха с трудом оставалась целой на его мощном торсе. А стальные глаза лучились добродушным интересом.

— Кирилл Дмитриевич, — Буревестов протянул мне руку, — наслышан о Вас, наслышан, рад познакомиться лично.

— Владислав Петрович, — слегка кивнул я, ощущая его мощную хватку на ладони.

— Какими судьбами Вы здесь оказались? — князь посторонился, пропуская меня к себе в кабинет, — слышал, у вас плотное сотрудничество с Петром Алексеевичем, возрождаете род Орловых.

Он обошёл широкий стол. Указал мне на кресло для посетителей, а сам уселся на своё, больше похожее на мягкий, кожаный трон.

— Сразу скажу, дело стоящее, — улыбнулся он, — Пётр Алексеевич очень высокого о Вас мнения, даже, скажу так, мои двери всегда для Вас открыты, благодаря мнению Петра Алексеевича.

— Забавно, — улыбнулся я, — я тоже здесь, в каком-то роде из-за Петра Алексеевича.

— Да? У Вас какой-то проект? Нужна консультация? Я слышал, Вы затеяли строить клинику.

Меня, с одной стороны, радовало его расположение. С другой, какой-то он не настоящий. Ощущалось его радушие так, словно он заставляет себя быть вежливым и обходительным. Вон, и про клинику знает. Может, и про Петрова уже в курсе? А раз так, то не стоит тянуть.

Я призвал всё своё красноречие на помощь и заговорил:

— В каком-то роде, да, — кивнул я, — только не консультация, а скажем так, благословление на работу для Петрова Игоря Павловича. Очень ценный сотрудник, и я, из уважения к Вам и Петру Алексеевичу…

— Нет, — припечатал Буревестов. — Я тебе запрещаю.

— Простите, что? — удивился я.

Буревестов же приходил в ярость прямо на глазах. Зрачки его расширились. Ноздри раздулись. Он положил подрагивающие руки на стол и процедил:

— Я приказываю тебе, гнать Петрова в шею! Иначе…

Глава 12

— Простите, что? — я чуть не потерял дар речи, настолько неожиданной была его вспышка гнева. — Вы мне приказываете?

— Да, — прорычал Буревестов, его глаза стали наливаться кровью. — Прриказал.

— Не думаю, что это уместно, — хмыкнул я, а в голове заметались мысли. Как быть в этой ситуации?

В кои-то веки я решил побыть примерным аристократом. Не лезть напролом. Не брать нахрапом. Решил тихо и мирно поговорить. Уладить разногласия, которые, чего уж таить, и разногласиями-то назвать сложно. Ну, изменила ему жена. Так разведись. Всё, любовь прошла — завяли помидоры. А он трагедию устроил, причём Петрову самую настоящую. Мстит даже.

— Ещё как уместно, мальчик, — оскалился Буревестов, нависая надо мной, как атлант над муравьём. — Петров нанёс урон моей чести, он должен искупить. Страдать всю жизнь.

— Серьёзно? — удивился я.

Нет, правда. Только вдуматься — должен страдать. Сколько уже прошло? Лет шесть? Может, хватит? Если честь задели, так вызови на дуэль и накажи. Не смог? Запретили? Но тут, видимо, кукуха совсем отлетела. Буревестов совсем берега не видит. Он, даже…

— Ты никто. Мальчишка, слабак, — цедил слова князь. — Прриказываю тебе гнать его.

Никто не может мне приказывать. Никто. Даже Зевс только просил. Аид, когда я поселился в его царстве, просил об одолжении. Об остальных Олимпийцах и говорить нечего. Многие, даже не просили о помощи, а умоляли. А тут, какой-то человек, приказывает?!