Медицина Древнего

— А то что? — криво ухмыльнулся я, сохранять спокойствие становилось сложнее. — Нападёте на меня?

— Не прикидывайся валенком, — выплюнул князь.

В его глазах уже плескалось безумие. На губах закипала пена. Да он припадочный.

Не успел я ответить, как вокруг сгустилась магия. Буревестов на одной силе воли заставил свои стихии бурлить. Его губы шевельнулись. Беззвучно произнесли формулу заклинания, и пальцы ударили в столешницу. Вокруг нас тут же сгустился туман.

Я ощутил, его потенциал. Он сможет, если с таким характером доживёт, стать архимагом, наверное. Сейчас же он магистр. Достаточно высокого уровня, но магистр. А с ними я уже сталкивался.

Ситуация осложнялась тем, что плащ я, против обыкновения, снял и оставил на вешалке в приёмной. При мне из артефактов минимум. Хватит ли его?

Ответ однозначный — нет. Ни для атаки, ни для защиты. Но моих сил хватит, чтобы выйти отсюда. Ударить его не смогу. Вернее, смогу, но не пробью его защиту. Но выйти смогу. Добраться до плаща и станет легче. Можно будет обменяться оплеухами.

Но на победу рассчитывать не стоит. Всё же я не так полно восстановил свой дух. Да и кинжала при мне нет…

Стоп! А зачем вообще атаковать или защищаться? Он Петрова убить не смог, значит и на меня не кинется. С чего я вообще подумал о драке? Я гость. А гостя обижать нельзя.

Всё это промелькнуло в голове со скоростью молнии. Да, если бы и дольше, Буревестов будто специально застыл надо мной в грозной позе. Глаза навыкате, зубы оскалены. Наверное, он пытался меня напугать, но больше казалось, что он тужится на унитазе.

Я молча встал с кресла. Хмыкнул ему в лицо и, взмахнув для вида рукой, разрезал туман на две части. Серая дымка разошлась прямо передо мной.

— Научитесь различать, князь, кому можно приказывать, а кому нет, — бросил я и прошёл к двери.

За спиной раздался гневный, булькающий хрип, но я не обратил на него внимания. Открыл дверь и вышел в приёмную. Секретарь уже был на ногах и с волнением смотрел на меня.

— Вы ему валерьянки принесите, — посоветовал я, набрасывая плащ на плечи. — А не то он там всю мебель разломает.

Дворецкий ждал у приёмной. Проводил меня на выход. Охранник в чёрном мундире скользнул по мне взглядом. В гостиной на нас чуть не налетела служанка с пузырьком лекарства. Дубовые двери распахнулись и я оказался на улице.

Шагнул вперёд и огляделся. Нравится мне тут. Вышел из дома, и уже проезжая часть. Не надо топать через лужайки и сады.

Хорошее настроение улетучилось тут же. Стоило увидеть герб Буревестова на заборе.

Нда, доставит он мне проблем. Чую, миром не разойдёмся. Я теперь Петрова ради принципа не прогоню. Пусть князёк знает, что разговаривать надо уметь, а не приказывать налево и направо. Подумать только. Он приказал мне! Мне! Равному Богам, повелителю молний, Великому магу! Да у меня Цербер за палочкой бегал…

Трель телефонного звонка прервала моё возмущение. Я бросил взгляд на увядшие цветы и кустарник у входа в особняк Буревестова, и понял, что теперь разошёлся я. Да так, что не контролировал магию.

Сверху на асфальт хлопнулся дохлый голубь. Пнул его ногой под куст и взял трубку.

— Кирилл Дмитриевич, — раздался в гаджете напряжённый голос Бестужева, — что ты, демоны тебя побери, творишь?

— Вы о чём? — улыбнулся я и направился пешком по улице. За мной тронулась наша «Ладога».

Внутри от его тона как-то потеплело. Не только мне одному досадили хамством. Это нас равняет.

— О Буревестове, — буркнул Бестужев, — он мне звонил. Что ты…

— Пётр Алексеевич, — перебил я его, — ничего, просто хотел попросить за Петрова. Шесть лет прошло. Сколько можно гробить такого специалиста?

— Да ты понимаешь, о чём просил? Он же…

— И что? Не может никак понять, что чем больше злится, тем смешнее со стороны выглядит? Давно пора забыть и жить дальше. Аристократ должен быть уравновешенным, тем более такой боевой…

— Кирилл, — голос Бестужева пришёл в замешательство. Видимо, я попал в точку. Неужели он ему удобен таким? — Владислав Петрович очень ранимый человек. Это с виду он такой грозный.

— Я заметил, — хмыкнул я в трубку, останавливаясь у фигурного столба, и дожидаясь зелёного сигнала светофора. — А ещё он крайне не сдержан.

— Так и ты не денег занять приезжал.

— Пётр Алексеевич, он пытался мне приказать, и нанёс оскорбление, — я решил добавить перцу, не всё же Буревестову меня очернять. — Пусть скажет спасибо, что я не вызвал его на дуэль. А вошёл, так сказать, в положение.

— Эм, хр, — трубка забулькала, потом голос Бестужева пришёл в норму: — зачем тебе вообще Петров? Другого доктора найти не мог?

— Думал договориться, — пожал я плечами, хоть он и не мог этого видеть, и добавил: — а теперь точно возьму к себе. Отличный специалист.

— Ты же понимаешь, что мне будет стоить огромного труда его сдержать? — тон Бестужева снова сменился, приобрёл деловые нотки.

— Вы хотите узнать, когда я вступлю в наследство? — спросил я и махнул рукой Василию за рулём «Ладоги».

— Да я…

— Пётр Алексеевич? Вас не слышно, Пётр Алексеевич, — запричитал я в трубку, когда машина подъехала. — Связь прерва…ся, нет сети…

Я нажал отбой и отключил телефон. Ну не готов я сейчас обсуждать наследство деда. Не готов. Потому и поехал к Буревестову сам, а не через Бестужева.

— Эх, тартар меня поглоти, так себе идея была сюда приезжать, — пробурчал я, залезая в машину и бросил Василию: — поехали в особняк.

* * *

Особняк встретил меня непривычным теплом и уютом. Сняв плащ, я с наслаждением переобулся в мягкие домашние тапочки. Ноги буквально утонули в пушистом ворсе — маленькая радость после долгого дня.

На душе было легко. Все основные дела закончены, проблемы если не решены, то хотя бы под контролем. Можно позволить себе расслабиться, насладиться моментом спокойствия.

Поднявшись в спальню, я переоделся в пижаму и накинул сверху тёплый халат. Мягкая ткань приятно холодила кожу. Давно не чувствовал себя настолько… дома. В академии хорошо, но здесь совсем другое. Моя территория, мои люди.

Спустился в гостиную, где уже потрескивал камин. Глубокое кресло словно обняло меня, когда я опустился в него. Языки пламени танцевали за каминной решёткой, отбрасывая причудливые тени на стены. Умиротворяющее зрелище.