Медицина Древнего

Я рассмеялся, не в силах сдержаться:

— Добро пожаловать во взрослую жизнь мужчины!

Тихон понуро опустил голову. Плечи его поникли, словно под тяжестью вселенского разочарования.

— Подожди, — я вдруг осознал упущенную деталь. — Так ты ночевал у Маши?

— Да, на кровати Лиды, — Тихон поморщился, как от зубной боли.

— А где тогда она была?

— Не знаю, — он пожал плечами. — Когда Маша попросила меня остаться, Лида очень сильно разозлилась, накричала на неё, собрала вещи и ушла.

Что-то внутри меня царапнуло. Несмотря на подозрения, что Лида как-то замешана в истории с тем чтобы меня подставить. Всё-таки она распустила язык про то, что Жорик видел меня в коридоре. Нужно всё возвращать на круги своя.

— Пошли искать нашу подругу по кружку, — я поднялся, протягивая руку Тихону.

— С удовольствием! — он вскочил с такой готовностью, будто я предложил ему побег из тюрьмы. — Мне так не хватало мужской компании, Кирилл!

Мы вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Мария Ивановна восседала на своём обычном месте, ловко орудуя спицами. Клубок шерсти подпрыгивал на полу, словно живое существо, когда она дёргала нить. Скрип-скрип — спицы в её руках выстукивали монотонный ритм.

— Извините, — я вежливо обратился к вахтёрше.

— Не извиню, — отрезала она, не поднимая глаз от вязания. — Что тебе надо, Орлов?

Я не удержался от улыбки:

— Я вас чем-то обидел?

— Как же вы меня достали, — вздохнула она, наконец поднимая взгляд. В её глазах плясали искорки раздражения. — Почему от тебя одни проблемы?

— Подождите, а что я сделал? — удивился я.

— Да-да, ничего, — она фыркнула, откладывая вязание.

— Послушайте, вы не видели Лидию Чернышеву-Круглякову? — перешёл я к делу.

Мария Ивановна прищурилась, словно взвешивая, стоит ли отвечать, потом отложила спицы и поднялась с места. Её суставы тихонько хрустнули, когда она выпрямилась.

— Видела, — бросила она, направляясь к неприметной двери позади стойки.

Она распахнула дверь в свою коморку, и я увидел нашу Лиду. Девушка сидела за небольшим столом, освещённым настольной лампой старомодного вида. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, домашняя футболка с растянутым воротом сползла на одно плечо. Перед ней лежали раскрытые учебники и тетради.

— Вот ваша подруга, — Мария Ивановна скрестила руки на груди. — Переехала тут ко мне, надоедает.

Лидия подняла глаза от книги. Тени от лампы сделали её лицо острее, подчёркивая скулы и хмурую складку между бровей.

— Ничего я вам не надоедаю, — возразила она. — Я вас просила, вы разрешили.

— Так я думала, на один вечер, а ты уже почти всю неделю здесь, — проворчала вахтёрша. — Достала. Тоже сидит, бубнит постоянно, как старая бабка.

— Ничего я не старая бабка! — возмутилась Лидия, вспыхнув. Потом перевела взгляд на меня, и её глаза сузились: — А, приперся. Всё из-за тебя!

— В смысле — из-за меня? — я вскинул брови.

— Я была вынуждена, чтобы не слушать эти сопли, уйти из своей же комнаты, — она раздражённо захлопнула тетрадь.

— Прости, Лидия, но здесь я ни при чём, — покачал я головой.

— Нет, при чём! — она вскочила, чуть не опрокинув стул. — Я была вынуждена уйти, потому что твой друг поселился у нас. Не понимаю почему вы позволили это? — девушка посмотрела на вахтёршу.

— Девочки нужна была жилетка куда выплакаться, а ты на эту роль не подходишь, холодная словно мороженное. — парировала Мария Ивановна.

— Вопрос не ко мне, а к уважаемому Тихону Стоеву, — я кивнул на приятеля, наблюдавшего за перепалкой с выражением абсолютной усталости на лице.

Тихон медленно перевёл взгляд на Лидию. Его лицо приобрело то особое выражение человека, исчерпавшего все запасы терпения.

— Плевать, — процедил он. — Как же вы меня достали. Вот же вы, бабы, все одинаковые!

Лидия Тимофеевна застыла с открытым ртом. Её глаза расширились так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Даже румянец на её щеках побледнел от удивления. Такой реакции от тихого, робкого Стоева она явно не ожидала.

Мария Ивановна наблюдала за происходящим с едва скрываемым удовольствием. Тонкая улыбка тронула уголки её губ, а в глазах плясали чёртики. Вахтёрша, похоже, прекрасно знала, какую порцию женских переживаний пришлось выслушать Тихону, и теперь наслаждалась сценой, словно финальным актом затянувшейся драмы.

— Тихон, — я положил руку ему на плечо, чувствуя, как напряжены его мышцы, — тебя, видимо, правда достали. Возвращайся в комнату.

Он не заставил себя упрашивать. Развернулся так резко, что едва не зацепил стоявшую рядом тумбочку, и направился к лестнице, бормоча что-то себе под нос.

— Спасибо, что разрешили, граф Орлов, — Лидия сделала ироничный реверанс, перенасыщенный театральностью.

Мария Ивановна фыркнула, но в её глазах танцевало откровенное веселье. Весь этот конфликт доставлял ей явное удовольствие. Она наблюдала за нами, как зритель за любимым сериалом, где каждый персонаж играет свою, давно знакомую роль.

— Всё, я к нам, — буркнул Тихон, исчезая на лестнице.

В его удаляющихся шагах слышалось облегчение человека, вырвавшегося из запутанной паутины чужих эмоций. Перед ним открывалось блаженное избавление — комната без женских слёз и бесконечных обвинений в адрес всего мужского рода.

Помог Лидии с её вещами. Мария Ивановна, покачала головой, когда мы уходили.

— Молодость. — бросила она нам в спину.

Перед дверью у меня вырвали из рук сумку и фыркнули, а ещё развернулись так, чтобы волосы ударили по лицу. Завтра с утра дуэль, на которой мне нужно придумать как не убить Буревестова. С этими мыслями я вернулся в комнату, где уже лежал Тихон.

* * *

Солнце ещё не встало, а я уже был на ногах. Летом в это время начинался рассвет, но в декабре верным спутником жаворонка была темнота.

Дуэль, как это ни странно, назначили по классике, на рассвете. Но, как я уже сказал, декабрь вносил коррективы.

Тихон ещё досматривал сны, а я уже спускался по лестнице. Мария Ивановна, к моему удивлению, не спала, находилась на посту. И не просто на посту, а стояла у входной двери.

— Ну, с Богом, Орлов, — произнесла она, отодвигая внушительный засов на хлипкой, по сути обычной деревянной двери.

— А? — замер я, вовремя замолкая, чтобы не ляпнуть лишнего.

— Да иди уже, — она толкнула меня в спину, и я оказался на крыльце.