Медицинский триллер-2. Компиляция. Книги 1-26

– Видите ли, Ольга Сергеевна, – вступила она в разговор, – адвокат должен знать о своем подзащитном все – каждую мелочь, пусть даже неудобную и постыдную. Это делается для того, чтобы в суде неожиданно не всплыли факты, о которых ему неизвестно, и не сломали линию защиты. Но мы понимаем, почему вы промолчали!

Она произнесла последнюю фразу с нажимом, буравя Марину тяжелым взглядом, надеясь, что та больше не нарушит ее планов неудобными вопросами.

– Да-да, я… – забормотала Иночкина. Она бессознательно обхватила себя руками – защитный жест, к которому часто прибегают дети, пытаясь отгородиться от внешнего мира. – Я была не права!

– Почему вы отказались от моих услуг? – задала новый вопрос Марина, игнорируя предостерегающие жесты и мимику подруги. – Даже если вам возвратили детей, вы могли, по крайней мере, предупредить меня, что больше в них не нуждаетесь, а не бегать от меня, словно я – налоговый инспектор!

– Вы правы, я должна была предупредить, – виновато опустила плечи Иночкина. – Я… я испугалась…

– Послушайте, Ольга Сергеевна, – снова вмешалась Алла, которой не нравилось, что инициатива ускользает из ее рук, – давайте-ка начнем сначала, идет? Расскажите, как получилось, что вы попали в поле зрения органов опеки.

Иночкина откинулась на спинку потертого старенького дивана, на котором они с трудом разместились с Аллой (Марина предусмотрительно опустила свои обширные телеса в кресло – не без опаски, так как оно горестно скрипнуло, когда адвокатесса садилась, будто бы предупреждая, что не ручается за последствия).

На некоторое время в неуютной комнате воцарилось молчание. Наконец Иночкина заговорила. Алла затаила дыхание, предвкушая, что сейчас услышит нечто, способное сдвинуть это странное дело с мертвой точки.

– Мы с братом выросли в детском доме, – начала женщина. – Наши родители… вернее, мать, сильно выпивала. Отца я не помню, брат… по-моему, у него о нем тоже сохранились смутные воспоминания.

– Вашего брата зовут Виктор Мешков, верно? – спросила Алла, воспользовавшись паузой в речи собеседницы.

Та кивнула и спросила:

– Вы, наверное, в курсе, что он сидел за наркотики?

На этот раз кивнула Алла: она не поленилась выяснить все об этом парне, чтобы явиться к Иночкиной во всеоружии. Но, кажется, та больше не собиралась ничего скрывать.

– Я вышла замуж, как только мне исполнилось восемнадцать, – продолжала она. – Так хотелось вырваться из детдома в нормальную, взрослую и интересную жизнь… Такой мне, во всяком случае, она тогда представлялась. Нам с братом дали квартиру на двоих. Теперь-то я понимаю, что моему мужу нужны были только эти квадратные метры, ведь у него в Питере не было ничегошеньки… Ну, это не важно, – оборвала она сама себя. – Важно то, что первую дочь я родила в девятнадцать лет. У меня тогда не то чтобы ветер был в голове – я понятия не имела, что ребенок, оказывается, такая ответственность!

– Ну да, – согласно кивнула Марина, все еще испытывающая неприязнь к несостоявшейся клиентке, – ведь детей нужно кормить, одевать-обувать…

– Совершенно верно! – согласилась Иночкина. – Муж «свинтил» практически сразу после рождения Лены, и я осталась один на один со своими проблемами.

– И вот тогда-то ваш брат и предложил «подсобить»? – догадалась Алла.

– Он сказал, что это не опасно. Все оказалось не так, но в тот раз меня действительно опасность миновала, и я «заработала» достаточно, чтобы протянуть какое-то время с дочкой. А вот Виктора задержали. Он, правда, легко отделался – первый арест и все такое…

– А потом вы вошли во вкус?

– Ну да, можно и так сказать, – даже не попыталась оправдаться Иночкина. – Мне не составляло труда разносить «дурь» по точкам и собирать деньги. Брат делился щедро, и мне начало казаться, что жизнь налаживается. Я была молодая, глупая и не думала о том, что приношу горе и боль родственникам людей, которым продаю наркотики… Хотя вы наверняка скажете, что молодость и глупость – слабое оправдание, да?

Алла точно знала, что это так: большинство мелких наркодилеров – молодые и очень молодые люди. Просто потому, что рано или поздно происходит одна из двух вещей: либо их сажают, либо они погибают от той же самой «дури», которую толкали на улице. Лишь немногим удается «выбиться в люди» и занять высокое положение в иерархии наркобаронов – и только тем, кто сам не употребляет. К счастью, Ольгу Иночкину эта участь миновала, и только поэтому они сейчас разговаривали.

– Но позже и вы попались, так? – подтолкнула ее Алла ближе к предмету, ради которого пришла. – И суд отнесся к вам снисходительно?

– Судья учла, что у меня на руках маленький ребенок, но опека все-таки ограничила меня в правах. Лену у меня забрали, но я могла видеться с ней так часто, как хотела.

– Эта ситуация вас отрезвила?

– Я вдруг осознала, что могу потерять дочку, если не возьмусь за ум, только вот сделать это оказалось не так-то просто! Образование у меня только школьное, профессии нет, а Витька все зудел над ухом: дескать, один раз сошло с рук, так и в следующий повезет!

– Брат настаивал, чтобы вы продолжали свое… дело?

Иночкина кивнула.

– Только я отказалась. Есть было нечего, и Витька надеялся, что я рано или поздно передумаю. Но тут, к счастью, подвернулась соседка, предложившая убираться у нее два раза в неделю. За плату, само собой. Деньги небольшие, но в моем положении и они имели значение! Потом и другие соседи подтянулись, и вскоре я обслуживала несколько квартир, получая достаточно, чтобы заплатить свою долю квартплаты, прокормиться самой и купить подарки и сладости Леночке.

– Но Виктора посадили, – сказала Алла.

– Да, причем сразу по трем статьям – за хранение, распространение и убийство: кажется, он сцепился с каким-то своим клиентом-наркошей и слишком сильно толкнул его. Тот упал, ударился затылком о бордюр и умер в больнице.

– Итак, вы остались одна…

– На самом деле те годы были по-настоящему счастливыми! От Витьки ведь поддержки не дождешься – он даже свою часть коммуналки не платил! Зато теперь я могла распоряжаться квартирой, в которую перестали таскаться его дружки.

– Вы вышли замуж?

– Не то чтобы… Но мужчина у меня появился, и я родила сына, Глеба. Мы с Борисом собирались пожениться, но, видимо, я не заслужила счастья – слишком много грехов накопила!

– Вы расстались?

– Боря умер. Внезапная остановка сердца, представляете? В тридцать пять лет! Он на здоровье не жаловался, ничего не болело… Короче, осталась я с Глебом и с Леночкой, которая жила в детском доме.

– Вы не пытались восстановиться в родительских правах? – вмешалась Марина. – Разве нормально, что дочь при живой матери находится в приюте?