Мефодий Буслаев: другой путь

–  Что за комиссионеры и суккубы?
–  мне и правда было интересно.

Женщина фыркнула.

–  А ты не знаешь?
–  она снова дёрнулась. Сложно же ей привыкнуть к новичку.
–  А, не много потерял. Комиссионеры и суккубы - низшие духи мрака, даже не сотрудники. Бродят по миру, собирают эйдосы, отчитываются нам.

Мне резануло по ушам. Улита распиналась легко и весело, но то, что крылось за этой легкостью мне совершенно не нравилось.

–  А наша работа?
–  ведьма задумалась.

–  Собирать эйдосы, оформлять отчеты и продлевать нахождение... Вроде все.

–  она вздохнула.
–  Только эти сволочи так и норовят наебать!
–  она в праведном гневе взмахнула бутербродом.
–  Вместо нормального Эйдоса гнилой подсунуть, вместо двух - двадцать в отчёте написать, а нам потом разбираться, какого хрена недостача?

Я вежливо улыбнулся, но внутри меня уже начинал окутывать холод. Эйдос - душа, или что-то к ней предельно близкое.

–  И как они их добывают?
–  собирают от грешников после смерти? Это было бы логично.

Улита задумалась.

–  А нас это что, волнует? Печать поставили, вали работать.
–  похоже, эта мысль никогда не приходила ей в голову.
–  Ну, суккубы на видениях и желаниях специализируются. Прийти в видениях там к пареньку, и предложить продать эйдос за секс... Или ещё как. Комиссионеры больше на физическом насилии и почем лоховодстве - приставить там пластилиновый нож к горлу и попросить отдать эйдос...
–  она усмехнулась.
–  И до чего скользкие гады - вреда причинить не могу, а эйдосы все равно приносит.

Увлекшаяся Улита рассказывала, а мне становилось все сложнее удерживать лицо ровным. Я не могу сейчас сорваться. Сначала нужно узнать оставшееся.

–  А что с эйдосами дальше?
–  я выдохнул, постаравшись тепло улыбнуться. Изображать интерес не пришлось - он был неподдельным.

–  Ну... Мы то под опись отправляем ниже, в главную канцелярию, а дальше - как получится. Что в дархи, что Кводнону...
–  от одного звука этого имени меня будто бы шибануло током, и я рухнул на стойку, тяжело дыша и пропуская её слова мимо ушей. Это было как удар в грудь тяжёлым молотом - само имя давило, обволакивало, душило, втаптывало в грязь.

Улита сначала растерялась, а потом, вздохнув, зачерпнула холодного вина из фонтана и плеснула мне в лицо.

–  Какие мы слабонервные, уже от одного имени бывшего повелителя мрака дрожим. Хотя...
–  она странно посмотрела на меня.
–  Тебе можно.

–  А кто это? Кв...
–  договорить это не получалось.
–  И почему бывшего?

Женщина посмотрела на часы и вздохнула.

–  А это ты узнаешь позже - время приема, чтоб его.
–  как раз в этот миг минутная стрелка сдвинулась на восемь тридцать, и руна у входа вспыхнула, заставив меня зажмурится.

Приемная погрузилась в хаос - в один миг в ней оказались десятки будто слеплённых из пластилина существ, кричащих, визжащих, пинающих друг друга и постоянно пытающихся что-то у спереть впередистоящего.

На мою стойку оперся какой-то дух, сначала удивлённо уставившегося на меня, а потом принявшего облик какой-то произвольной красивой девушки. К его несчастью, я ещё помнил грубо вылепленную бесполую фигуру, которая она была мгновение назад.

Интересно, у них под при трансформации меняется, или так и остаются бесполыми?

–  С чем пришёл?
–  пожалуйста, пусть окажется, что я зря паникую под шаблонами мышления, и на самом деле все не так плохо.

Суккуб неуверенно посмотрел на меня, а потом протянул в потной ладошке две песчинки, переливающиеся пурпурным. Колючие и сияющие колючим светом в руках духа, они наполняли странным, доверчивым теплом, не пытаясь закрыться от меня.

Я выдохнул. Перед глазами встали образы - мужчина лет тридцати, со странной горечью на лице и ампутированной рукой, и какой-то парень лет семнадцати, со счастливой улыбкой сидящий около компьютера. Стены были увешаны плакатами с одной девушкой, явно нарисованной

Ни один из них не тянул на грешника. На их месте легко мог бы оказаться я - желая купить ноги Ирке, или спасти пациента, или даже она сама, если со мной что-то случится.

Одна мысль об этом приводила меня в бешенство. Я поймал себя на том, что сжимаю до треска зубы.

–  Где эйдосы достал, тварь?
–  кажется, моя рука сжалась на его горле, с трудом проходя сквозь пластилин. На морде духа отразился страх - кажется, я не сумел удержать лицо, да и эмоции он распознавал куда лучше Улиты.

–  Честно вытащил, начальник!!!
–  суккуб искренне не понимал, чего я от него хочу - недостачи у него скорее всего не было, да и не прятал, я бы почувствовал, как чувствую каждый эйдос в здании. Песчинки будто сияли в руке, пытаясь спрятаться от мрака приемной.
–  Он сам эйдос заложил, из аварии, с дочкой встретится хотел! Другой сам кричал - тян не нужны, на рисованных, извиняюсь, дрочил. Сам согласился, свет не придерется!

Кажется, он прочитал что-то на моем лице, и я понял, что держу за горло Ирку - давя на шею, почти убив. Рука расслабилась, и тварь отскочила, но не ушла - её наполненный ненавистью взгляд уткнулся в мою руку. Справку я ему не оформил, а эйдосы забрал.

Кажется, я понял, как работает мрак. Система организована как с гастарбайтерами. Духов пускают в человеческий мир, поставив норму выработки, заявив её в главной канцелярии. Дух должен любыми путями надыбать у людей столько душ в месяц, иначе ему не продлят пребывание в человеческом мире и он вернется в ад. А продлевают им его здесь - в месте, где проданные по глупости и избытка чувств души учитывают, упаковывают и отправляют в ад.

В этот раз перейти на истинное зрение не составило труда - будто бы что-то щелкнуло в голове, и Ирка пропала. На не месте снова была пластилиновая фигура.

Я впервые ощущал себя так - с оледеневшими внутренностями, с отказывающейся разжиматься рукой, хранящей души двух в общем то неплохих людей.

Никакой романтики, никакого честного наказания - грязно, подло и эффективно. Эффективный менеджмент, высокая эффективность и мотивация работников... И сотни людей, обрекающих себя на вечные мучения только потому, что по глупости согласились на предложение, на которое нельзя было соглашаться.

Очередь, почувствовав, что что-то резко изменилось, рванула назад - даже воздух стал тягучим.