Мэгги
Шрифт:
Я люблю тебя и буду любить, пока не перестану дышать!
Дик.
37
По дороге домой Мэгги не хотелось думать ни о чем плохом, что она скоро может узнать, и постаралась вызвать в себе образ Дрохеды, представляя, что она когда-то вот так же ездила по ее необозримым просторам. Воспоминания о родном доме, о матери настроили женщину на благодушный лад, а струйки дождя, стекавшие по ее плащу и обильно смачивающие лошадиную гриву, напомнили ей юность в пору сезона дождей в Дрохеде, когда еще были живы отец и Стюарт.
Койот радостно заржал, он почувствовал приближение дома и сухой теплой
Мэгги повесила плащ, с которого еще стекали потоки воды, на вешалку у входа и вошла в холл. Дверь в гостиную была открыта, и там услышали стук входной двери. Тут же в дверях появилась Джастина и с плохо скрываемой тревогой взглянула на мать.
— Ты где была так долго?
— Да так, ездила покататься, — улыбнулась Мэгги, стараясь улыбкой успокоить дочь.
— Нашла время! — возмутилась Джастина, но уже с явным облегчением. — Пойдем, я помогу тебе переодеться.
— Ты не волнуйся, я сама, я скоро, — сказала Мэгги, но Джастина все равно пошла следом за ней по лестнице, и Мэгги догадалась, что Джастина хочет что-то сказать ей.
— Что? Джоунс уехал? — спросила она ее прямо, как только они вошли в комнату.
— Ты уже знаешь об этом? — вопросом на вопрос ответила дочь. — Мистер Людвиг сказал, что он уехал еще вчера в ночь. Сегодня утром он посылал в Данглоу Пита, чтобы он разыскал его, но его нигде нет. Знакомые сказали, что он ни к кому не заехал, Пит объехал все гостиницы, но его и там не было. Значит, он уехал куда-то дальше. Том тоже не знает, где отец. Правда, он ему еще вчера днем сказал, что собирается уехать, и обещал сообщить позже, где он остановится. Только Том не подозревал, что это случится так скоро. — Джастина всегда отличалась прямым характером. Она сама предпочитала знать всю правду и не хотела, чтобы и мать сейчас мучилась догадками. Лучше уж пережить сразу, чем обольщать себя пустыми надеждами. Но, как это ни странно, Мэгги восприняла сообщение дочери почти что спокойно. Ее лицо только на миг омрачилось, но скоро приняло свое обычное выражение. Случилось то, о чем она уже давно догадывалась. Но, очевидно, сказалось влияние Джастины и их вчерашний разговор, потому что она ни сейчас, ни раньше, когда ждала Джоунса у покинутой лесной хижины, не стала предаваться мистике, объясняя все случившееся Божьим наказанием. Джоунс поступил так, как и должен был поступить мужчина с его характером. Он не захотел навязывать ей свое внимание и уехал. Уж чего-чего, а достоинства у него хватало. Так что Мэгги некого было винить, и Бог тут ни при чем. Если бы она вчера не впала в свое обычное состояние, ничего бы и не случилось.
Джастина, стоя у окна, наблюдала за матерью и с удивлением заметила, что мать как будто бы и не особенно расстроило исчезновение Джоунса.
— Что будем делать, ма?
— Ждать, чего же еще? — спокойно ответила Мэгги.
— Может быть, попытаемся поискать. — Предложила Джастина.
— Это бесполезно. Ты будешь опять сердиться на меня, но я все-таки считаю, если нам с Джоунсом суждено быть вместе, то он рано или поздно появится, а если нет, ищи не ищи, все будет без толку.
Мэгги разговаривала с дочерью и в то же время как будто рассуждала сама с собой. Она двигалась по комнате, снимая с себя одежду, в которой ездила утром.
— Не уходи, я быстренько приму душ, — попросила она Джастину, и дочь послушно устроилась в кресле, пока мать, порозовевшая и посвежевшая после купания, не появилась опять в комнате.
— Я должна тебе сказать еще одну вещь, — сказала Мэгги дочери, стоя перед зеркалом и расчесывая волосы. — Женщине не так уж важно, замужем она или не замужем. Главное для нее быть кому-то необходимой, знать, что в ней нуждаются, думают о ней. И не какие-то там абстрактные люди или вообще люди, а самые близкие люди, которые дороги и необходимы ей.
В этом смысле для меня был очень
важен наш с тобой вчерашний разговор и вообще то, что ты приехала сюда. Теперь у меня есть ты и Дженнифер, и одиночество меня уже не страшит так, как раньше…— Я всегда у тебя была, — заявила Джастина, с новым чувством глядя на мать.
— Была, но не так, как сейчас, — сказала Мэгги и продолжила свои размышления вслух:
— Когда мне Энн и твоя бабушка говорили о том же, я им верила, но от этого мне не становилось легче. Бабушка потеряла мужа, но у нее остались дети, которые до сих пор с ней и трепещут при одной только мысли, что с ней что-то случится. Она им нужна, без нее их жизнь обеднеет, им будет плохо. Она это чувствует, нет, даже знает, и ощущение своей необходимости детям придает ей силы, а ее жизни смысл. Об Энн и говорить нечего. Они вдвоем с Людвигом и, случись что-то страшное с кем-то из них, другой уже долго не проживет. Так часто бывает с людьми, которые всю жизнь прожили в любви и согласии. Они и уходят следом друг за другом.
Я не корю себя за то, как прожила жизнь. Ты была права. Если бы можно было начать все сначала, я бы жила так же, за некоторым исключением… постаралась бы уберечь… Дэна, — голос Мэгги дрогнул, но она тут же справилась с собой и продолжила, — за Люка я вышла замуж не потому, что полюбила его, я уже тогда любила и не его. Просто я очень хотела иметь детей. Сам он мне был не нужен. Хотя, поведи он себя по-другому, кто знает, как бы все сложилось. Но он не захотел, скорее, просто не умел быть другим. А Джоунс? Что ж, я буду его ждать, может быть, он когда-нибудь и вернется. Как найти Дрохеду, он знает. Лишь бы это не случилось лет через тридцать, как с Люком, а то, боюсь, я его уже и не узнаю, — засмеялась Мэгги, довольная своей шуткой. Джастина тоже засмеялась и сказала матери:
— Я тоже рада, что приехала сюда, иначе бы мы еще долго не нашли друг друга. А сейчас соберись с духом, у меня для тебя еще одна новость.
Мэгги испуганно обернулась к дочери.
— Что еще?
— Мам, внизу, сидит мистер О'Нил. Он хочет поговорить с тобой.
Мэгги охнула и с платьем в руках, которое она уже собиралась натянуть на себя, опустилась на постель.
— Чего ему от меня надо? Я не хочу его видеть, — разозлилась она.
— Я ему так и сказала еще утром, когда он явился. Но он оказался очень упрямым. Я его едва спасла от дядюшек, они намеревались поговорить с ним сами, но я так думаю, после этого разговора его бы пришлось отправлять в больницу, если не на кладбище. — Джастина опять засмеялась, вспоминая утренний инцидент, когда ее седовласые дядюшки, сжимая кулаки, наступали на съежившегося О'Нила. — Поэтому я сказала дядюшкам, что буду присутствовать при их разговоре, и они вынуждены были сдерживаться. В общем, мы ему все сказали, и я потребовала у него развод для тебя. По-моему, он так напуган, что не станет возражать. Только мне не удалось его спровадить до твоего приезда. Здесь уж он заупрямился и ни с места. Ну я решила, что у тебя достанет сил поговорить с ним.
— Достанет-достанет! — с угрозой сказала Мэгги, чем вызвала у дочери смех.
Джастина подошла к матери и отняла у нее платье, которое Мэгги собиралась надеть.
— Не это. Ты его должна убить своим видом, пусть до конца жизни кусает локти, что не смог удержать такую женщину, — заявила дочь, вытряхивая из гардероба платья Мэгги.
— Может быть, что-то из моего наденешь. А кстати, вот это серое, ты в нем потрясающе выглядишь.
Джастина помогла матери одеться, разыскала туфли, по-новому уложила ей волосы и, отступив в сторону, с удовлетворением оглядела ее.
— Ты потрясающая женщина, ма! Вот так и держись. — И уже на лестнице, когда они вместе спускались в гостиную, дочь продолжала давать матери последние наставления.
— По-моему, он хочет разжалобить тебя или подкупить. Во всяком случае, заявляет, что у него полно денег и он уже купил или присмотрел дом, где собирается жить вместе с тобой. Но ты держись, не поддавайся. Я уже поняла, что вы совершенно разные люди. Он тебе не пара…
Мэгги засмеялась.
— Я это поняла еще раньше тебя.