Мелания

Микки разрешает ей жить в их доме после его отъезда. Игги будет в тюрьме еще полгода, к тому же Микки сомневается, что тот будет против, да и незачем оставлять дом без присмотра на такой долгий срок. Кроме того, он не знает, где она ночует последнее время, и ему будет спокойнее, если у нее будет крыша над головой. Дырявая, протекающая, пережившая неоднократные взрывы при экспериментах с метадоном, но все-таки крыша.

Что касается его собственного переезда, он не сильно заморачивается на эту тему. Через интернет находит квартирку в аренду, в каком-то зажопье, на окраине, зато неподалеку от магазина Линдиной сестры. Загружает в машину пару коробок со своей одеждой, кое-что из оружия, Х-бокс, всю еду, которая есть на кухне, немного памперсов, и девочкины игрушки. Она сидит на переднем сиденье, в своей переноске, смотрит на него с любопытством, пока он все проверяет напоследок, и сосет пустышку, как ни в чем не бывало. Наконец, он садится в машину, и они отправляются в путь.

========== Часть 6 ==========

Путешествие занимает два дня, и к тому времени, как они прибывают в Филадельфию, Микки сыт им по горло.

Они могли бы доехать в два раза быстрее, однако выяснилось, что маленькие дети и долгие путешествия не очень-то сочетаются друг с другом. Практически невозможно следить за ребенком, пока ведешь машину, кроме того, он всегда ненавидел вождение.

Микки решает, что как только они приедут в Филадельфию, то останутся там оооооочень надолго, и в любом случае, никуда больше не поедут в этой чертовой машине. Скорее всего, он продаст ее на запчасти, а может, плюнет на деньги и подожжет ее, просто чтобы полюбоваться, как она будет гореть. Микки очень, очень сильно ненавидит вождение.

Так или иначе, у них получилось. Они целы и невредимы, а два дня мучений кажутся небольшой платой за то, что Чикаго остался позади. Микки зол после этого путешествия, и в тоже время он счастлив. Он начинает новую жизнь, хоть это и звучит немного фантастически.

У Линды он получил адрес магазина ее сестры, но это может и подождать. Первым делом Микки отправляется туда, где расположено их новое жилье.

Это довольно убогое местечко, судя по фоткам в интернете, но квартирка дешевая, к тому же в ней две спальни. Правда, одна из них размером с туалет, но Микки уверен, что ребенок не будет возражать. И, кроме того, оттуда недалеко до его гребаной новой работы. Откровенно говоря, тут нечем особо восторгаться, не считая того, что это символ чего-то большего. Это квартира только его, его и ребенка, и здесь определенно не будет призраков прошлого – никаких напоминаний о его долбанном отце, дерьмовых братцах и рыжих бывших.

Плюс – ладно, это глупо, – но он вроде как гордится собой за то, что вообще нашел это место. Если бы речь шла только о нем, это было бы прикольное путешествие, он бы не заморачивался, где приткнуться, ни минуты бы не планировал – просто взял бы и сорвался с места. Он мог бы спать в машине, пока не найдет ночлег, неделями или даже месяцами, и ему было бы по барабану. Но сейчас он отец, и понимает, что должен думать и о ней.

В машине невозможно подогреть смесь и не так-то просто сменить памперс. Они кое-как выжили в эти два дня, и он уверен, что дольше бы не продержались. Им нужно место с чертовой проточной водой и электричеством и хотя бы пара кухонных приборов. Девочке нужна крыша над головой, и так уж получилось, что он тот, кто обеспечит ей это. Ничего не поделаешь.

Иногда Микки задумывается, сделало ли его лучше присутствие ребенка рядом с ним, или ему так кажется, и его жизнь всего лишь чертовски усложнилась.

Их новое жилье находится в здании, которое выглядит полуразвалившимся, но улочка довольно приятная, тихая. В основном жилые дома, плюс китайский ресторанчик с едой на вынос и прачечная. Не особо престижное место. Их квартира на втором этаже, и Микки переносит скромные пожитки из машины очень быстро, несмотря на то, что не оставляет малышку одну ни на минуту. Ей охренительно весело – сидеть в коробках, которые он таскает, довольно смеясь и копаясь в их содержимом.

Квартира маленькая, но чистенькая, хорошо освещена и кажется довольно уютной. Она частично обставлена, спасибо прежним арендаторам, которые оставили кое-какую мебель. По крайней мере, так сказал хозяин, так что у Микки есть кровать, плита, холодильник, микроволновка в кухне, парочка убитых деревянных стульев и стол, и цветастые шторы на каждом окне. Пока девчонка развлекается, ползая кругами и пытаясь забраться в пустые кухонные шкафы, Микки сидит на полу, посреди их барахла, пьет теплое пиво, которое привез с собой, и соображает, что еще нужно купить: диван, детскую кроватку, несколько полок или типа того, возможно, журнальный столик. Телевизор он привез из дома. У них есть одежда, достаточно еды, чтобы прожить неделю и даже больше, и все ее игрушки.

Черт возьми, он невероятно гордится собой – переезд удался практически без сучка без задоринки.

На улице поздняя осень, и становится холоднее с каждой минутой, так что перед тем как выйти наружу, он запихивает ребенка в поношенный комбинезон, одну из тех вещичек, что перешли ей по наследству от детей Линды. Микки решает, что разложит вещи позже, а сейчас пора встретиться с новым боссом, посмотреть магазин, в котором ему предстоит работать – интересно, так ли уж он похож на магазинчик Линды, как она говорила. Он нарочно оставляет машину, решая прогуляться с ребенком, взяв ее на руки. Он чувствует себя так, как будто скинул с себя оковы Чикаго, освободился от него. Он так свободен, что ему немного страшно.

Микки идет по незнакомым улицам, они не особенно красивы, но выглядят более безопасными, чем в его родном районе, народу совсем немного, к ним никто не пристает и по пути встречается всего лишь один пьяный.

Он думает, что ему, пожалуй, понравится жить здесь. Вдохнув морозного воздуха, он чувствует, как ребенок утыкается ему в шею, ее маленькие ручки комкают его пальто, и думает: Даааа. Хорошо. Он выживет здесь.

Магазин расположен в четверти часа ходьбы от дома. Он называется «Grab and Save», но если не считать названия, он выглядит точь-в-точь как «Kash and Grab» – как минимум снаружи. Это немного жутковато. Он смотрит несколько долгих мгновений, моргает пару раз и щиплет себя, перед тем, как войти. Тот же размер и расположение витрин, разве что на месте кассы стоят холодильники и нет стойки с мусульманской едой. Микки всегда считал, что Линда стала мусульманкой после свадьбы с Кэшем, но никогда не знал это наверняка, а сейчас получил доказательство.

– Э, – произносит он, потому что кроме женщины за прилавком, здесь больше никого нет. А ее голова склонена вниз, и он не может видеть ее лицо. – Привет, я Микки, друг Линды.

Он говорит это немного неуверенно – только сейчас он подумал, что не имеет ни малейшего понятия, что именно Линда рассказала о нем своей сестре. При условии, что эта женщина – сестра Линды. Но видимо так и есть, потому что та поднимает голову от журнала, в который была погружена, и он видит понимание в ее глазах.

– О, привет! – отвечает она, это звучит действительно приветливо, и он уже не сомневается, что она и вправду родственница Линды. – Линда сказала мне, что ты приедешь сегодня, но я не думала, что так рано! Я Джули, приятно познакомиться! Иииии, это твоя дочь?

Она выходит из-за прилавка и направляется прямо к ребенку.

– Типа как-то так, – говорит Микки, потому что не очень уверен, как отвечать на этот вопрос и ему не хочется рассказывать всю эту длинную запутанную историю. Лучше пусть люди думают, что она его.

Джули строит рожицы девочке, которая в ответ начинает смеяться, лепетать и гримасничать, как она всегда делает перед зрителями, а Микки пользуется моментом, чтобы рассмотреть женщину получше. На самом деле Джули не очень-то похожа на Линду. Она молодая, бесцветная, с открытым веснушчатым лицом. У нее темные волосы, длинные и кудрявые, и она не носит платок, в отличие от Линды.

Она практически не накрашена, если не считать туши, которая размазалась под левым глазом и запачкала ей щеку пятном в виде полумесяца. А еще Джули не похожа на Линду тем, что улыбается и выглядит хоть немного счастливой.