Мельбурн – Москва

На лбу моем выступил холодный пот, закрыв глаза, я какое-то время сидел неподвижно, потом, медленно выговаривая слова, глухо произнес:

– Значит, он мертв. Это точно?

– Абсолютно. Моим людям удалось договориться со следователем, который вначале вел это дело, и получить от него не только копию заключения экспертов, но и фотографии отпечатков пальцев.

– И все это время он был мертв, а я….

– Какая разница, Алеша, уже ничего не изменить, – тяжело вздохнув, она поднялась, и я автоматически последовал ее примеру, – увидимся, когда придет время, я с тобой свяжусь. Пока воспользуйся случаем, отдохни, поброди по Праге. Если следователь опять начнет тебя теребить, повторяй все, что говорил прежде.

В Москву я вернулся в двадцатых числах августа, жара уже спала, прошедшие дожди очистили воздух. В квартире моей царили чистота и порядок, но Марта Васильевна долго отказывалась брать деньги за уборку:

– У меня еще совесть не совсем отшибло – столько дней мы тут твоим кондиционером спасались, и еще деньги брать.

– Марта Васильевна, – строго произнес я, – вы меня просто ставите в безвыходное положение. Я не могу даром принимать вашу помощь, и если каждый раз вы начнете что-то придумывать, мы с вами поссоримся. Немедленно берите деньги!

Она тяжело вздохнула и, покачав головой, взяла.

– Спасибо. Ох, чуть не забыла – опять тебе повестку принесли, я давеча из почтового ящика достала. Может, что новое скажут?

Взгляд ее был полон сочувствия, но я равнодушно скомкал повестку и сунул в карман.

– Да, хорошо, спасибо.

Следователь опять был другой и на этот раз выглядел очень доброжелательным.

– Здравствуйте, Алексей Геннадьевич, садитесь. У нас для вас новость, не знаю уж, как считать – добрая или злая. Нашли мы все-таки того негодяя.

– Здравствуйте, – усаживаясь на стул, напротив него равнодушно ответил я, – да, я знаю.

На минуту мне показалось, что у него отвисла челюсть, но он быстро взял себя в руки.

– Знаете? Можно узнать, откуда?

– Обращался к услугам различных частных детективных агентств. Это ведь законом не возбраняется?

– А, ну…. Вообще-то нет. А можно узнать, к кому именно?

Полагая, что ни от кого не убудет, если он в поисках информатора чуток потрясет детективов, в течение длительного времени морочивших мне голову, я прежним безразличным тоном перечислил все агентства, в которые обращался, а под конец добавил:

– Честно говоря, не помню даже, кто из них сообщил мне о найденном в Казарменном переулке трупе. Поймите, у меня было ужасное состояние.

– Да, конечно, конечно.

– У меня нет сил обо всем этом думать, мне больше нечего вам сказать, могу я идти?

Не говоря ни слова, следователь подписал мой пропуск. Он был явно расстроен, так хорошо задуманный им план – выведать что-то новое, ошеломив меня новостью, – провалился. Я спустился по лестнице, вышел на улицу и направился к метро. Больше меня в прокуратуру не вызывали – Гюля была права, они не знали, о чем спрашивать и где искать.

Жизнь потекла своим чередом, и все было, как обычно, но душой моей овладела какая-то странная апатия – словно с известием о смерти человека, погубившего Машу и Игоря, существование мое утратило смысл. В заказное убийство я не верил – покушение на человека такого масштаба, как Ишханов, готовится долго и тщательно, выверяется все его расписание, каждый шаг, а тут чистая случайность. Ну, кто мог предвидеть, что у моей жены неожиданно забарахлит машина, а влюбленный депутат кинется подвозить ее до дому и окажется на одной с ней остановке?

В середине декабря Шебаршин вызвал меня к себе в офис для деликатного разговора.

– Слушай, Леха, – осторожно сказал он, – у меня такая есть мысль, что не много ли, у вас в компьютерном народу развелось? Меня это чего-то раздражает.

Если ему казалось, что я начну протестовать, то зря – программисты, принятые им в компьютерный отдел во время моего пребывания на госслужбе у Ишханова, меня самого раздражали. Не знаю уж, где ему удалось откопать эту троицу – двух парней и девицу, – но если что-то в жизни их и интересовало, то явно не работа. Тем не менее, я не удержался и кротко, хоть и с легкой ехидцей в голосе, спросил:

– Так мне искать себе другую работу?

– Брось, я об этих новых. Нанял их, когда ты к Ишханову ушел, кормил, можно сказать, на убой, а толку? Сайт «Присциллы» постоянно где-то на задворках Яндекса был. А ты вернулся, так как ни введешь в поисковик «мебель на заказ» – сразу на первую-вторую страницу вылезаем. Ну и зачем мне всю эту свору откармливать? Лучше я тебе и твоим рерайтерам зарплату подниму, как ты на это?

Я равнодушно пожал плечами и мысленно поаплодировал Сане, научившемуся, наконец, говорить слово «рерайтер».

– Не знаю, ты их принимал, тебе и решать. Лично мне сейчас для продвижения сайта никто кроме пяти рерайтеров не нужен, но одного программиста я бы в заместители, наверное, взял. Только, конечно, не из этой троицы.

– Ладно, тогда сам подбери себе человечка, а этих я сразу после Нового года пошлю на три буквы, у них контракт кончается. Кстати, говорят, ты на работу все время подземкой ездишь, твоя тачка-то сейчас на ходу? Если что, так я своим ребятам в сервисе скажу.

Чуть склонив набок голову и прищурив глаза, он смотрел на меня с напряженным интересом. Я немного удивился – с чего вдруг такая забота?

– Спасибо, Саня, но с Первомайской в Свиблово мне удобней ездить на метро, а так все в пределах нормы.

– Ну, слава богу, слава богу. Так ты и не узнал, что тогда с мотором случилось?

«Тогда» означало в тот день, когда погибли Маша с Игорем, но слова Шебаршина почему-то не пробудили в воображении моем жутких картин, как это бывало прежде при упоминании о трагедии. Ответил я спокойно и даже чуть безразлично:

– У кого же я узнаю? Ее твои ребята сами из сервиса забирали, а мне, честно говоря…. Какая разница?

– А, ну да, ну да. Ладно, Леха, так мы с тобой договорились – начинай уже сейчас подыскивать себе помощничка.

По дороге к метро я мысленно перебирал имена бывших однокурсников – возможных кандидатов в «помощнички». Дураков звать нет смысла, а все толковые ребята уже где-то подвизаются, их с места не сорвешь – кто в банках, кто в страховых компаниях. Кажется, Сева Баяндин осел где-то на мехмате, надо будет поискать его номер в органайзере.

Время от времени мимо меня с предупреждающим трезвоном грохотали трамваи, с Покровки донесся пронзительный визг тормозов – у кого-то из водителей в последний момент хватило ума не проскочить на красный свет. Морозный воздух щекотал горло, над крышами домов и заснеженными деревьями синело на редкость чистое для декабря небо. Дойдя до Тургеневской, я купил в киоске еженедельник, заглянул в МакДональдс перекусить и, пока жевал бигмак, запивая его чаем, с интересом читал статью о новых загадочных находках в Южной Америке – предположительно следах посетивших Землю инопланетян. Заднюю страницу еженедельника занимал кроссворд, я сумел его разгадать, пока трясся в вагоне метро, и внезапно на меня нахлынуло блаженное чувство удовлетворения. Из-за всего сразу – синего морозного неба, воспоминаний студенческих лет, разгаданного кроссворда. И из-за того, что я возвращаюсь домой, не испытывая больше страха перед пустотой своей квартиры.