Мелиан. Охота Дикой Кошки

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

– Три дня, - наконец, тихо, но жёстко повторил он.
– Три дня ты не выходишь наружу. Три дня не

желаешь меня видеть. Просто запираешься в этой шар'ракховой комнате безо всяких объяснений.

И после этого я должен поверить, что всё в порядке?

Я медленно сползла на спину и свернулась в клубок, поджав колени к животу.

– А я и не прошу мне верить! Просто хочу отдохнуть. Я очень устала от всего. Даю слово, что

объясню, если не всё, то хотя бы часть происходящего. Обещаю.

Коннар выругался вполголоса и угрюмо сказал:

– Надеюсь, твои объяснения хоть немного оправдают пребывание в этой дыре! Я скоро ракушками

обрасту, пока твоё высочество изволит валяться в кровати днями напролёт!

– Ты по-прежнему свободен от клятвы наемника, - тусклым голосом произнесла я, поворачиваясь

спиной к двери.

– Спокойной ночи, Кошка!
– гневно гаркнул Коннар и, судя по звуку, саданул кулаком по стене

рядом с дверью. Его сапоги прогрохотали мимо комнаты, и всё успокоилось.

Я лежала неподвижно, вслушиваясь в стук своего сердца и тонкое жужжание гнуса, налетевшего

на свет. Это слегка успокаивало, отгоняя панические мысли о том, что сон может вернуться.

Колючие мурашки пронизали кожу на спине, возвестив о том, что моё одиночество снова нарушили.

Тягуче-сладостная волна всколыхнула волоски у основания шеи, и я нехотя протянула:

– О хайлэ, Синеглазый. Давненько не виделись.

Ответа не последовало. Тогда я приподнялась на локте и оглянулась через плечо. Тёмная фигура

стояла, почти вплотную приблизившись к постели. Синие огни глаз то потухали, то разгорались

ярче, как два узких пульсирующих сердца. Сияние магических светильников рассыпалось,

наткнувшись на Синеглазого, и образовывало сияющий нимб вокруг расплывчатых очертаний всего

призрачного существа.

– Что, тоже явился попенять на моё затворничество?
– вкрадчиво спросила я, отодвинувшись к

стене.

Продолговатая тень метнулась вперёд и нависла прямо надо мной, чёрным пологом заслонив свет.

Я ахнула от неожиданности и прижалась к спинке кровати. Синие огни ослепительно вспыхнули в

паре ударов сердца от лица.

"Чудовища Междумирья разорвут тебя, если и дальше будешь подпускать их так близко!"

– Я никого не подпускала, - растерянно прошептала я. Синеглазый прищурился. Огни сузились,

превратившись в острые лезвия.

"Твой страх манит их, как светильник в кромешной тьме влечёт насекомых. Погаси этот свет,

Мелиан. Ты нужна ему живой!"

– Кому?
– быстро переспросила я, чувствуя, как со дна измученного тела поднимается горячая волна

разбуженного любопытства.

Очертания стали расплываться, а глаза меркнуть. Призрачный силуэт таял, отплывая прочь.

– Подожди!
– я соскочила на пол, откинув простыню.
– Может быть, наконец скажешь, кто ты такой

и что от меня хочешь? Хэлль тебя побери, хватит говорить загадками! У меня уже от них голова

трещит!

Последние чёрные клочки быстро растворялись в золотистом сиянии светильников.

280

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

"Скоро всё узнаешь сама" , - прошелестел в ушах бесплотный голос, и в нём промелькнула едва

уловимая насмешка.

– Хэллев сатайред!
– в бессильной ярости выкрикнула я и вдруг осознала, что иссушающий страх,

сковывающий тело все эти дни, бесследно исчез. Вместо него в жилах застучал, набирая силу,

обжигающий поток крови, вскипевшей от неясного, но волнующего предвкушения.

Дорожная сумка, позабытая в углу комнаты, сама собой раскрылась. Из неё со стуком выкатился

Камень и скользнул к кровати. Я перевела на него взгляд и наклонилась, чтобы поднять.

– Страх, говоришь?
– промурлыкала я, поглаживая прохладные бока.
– Кажется, теперь ясно, как его

отогнать!

***

Солнце медленно поднималось над Бёрком, окрашивая красным стены приземистых домов,

сложенных из ракушечника. Город постепенно просыпался. Сонное оцепенение улетучивалось

вместе с дымом ночных костров. Повсюду слышалось шипение: горожане выходили на крыльцо и

деловито окатывали кострища водой, гася огонь до следующей ночи.

Я не выдержала и подошла к низкому плетню, опоясывающему один из домов. Прямо за ним

отчаянно зевающая женщина в тёмно-коричневом платье забрасывала угли песком.

– Почему вы жжёте костры каждую ночь?
– спросила я потому, что молчать было невозможно.

Женщина утёрла тыльной стороной руки лоб и взглянула на меня ничего не выражающими

глазами.

– Белые мухи, - недружелюбно пояснила она таким тоном, будто эти два слова всё объясняли.

– Что?

– Белые мухи, - с нажимом повторила она и махнула рукой в сторону гор, синей громадой

возвышающихся над городом, - прилетают по ночам. Если не жечь костры, заберутся в ноздри и

задохнёшься.

Я пристально посмотрела на неё. Чем-то эта женщина напомнила давно забытую мать, оставшуюся

в Корниэлле. Наверное, исподволь чувствующейся неприязнью к незнакомцам, нарушающим давно

заведённый распорядок неуместными расспросами. Интересно, вдруг подумалось мне, как родные

пережили мой побег? Горевали? Или вздохнули с облегчением: одним ртом меньше? Почему-то

очень захотелось задать этот вопрос хмуро разглядывающей меня женщине. Будто почувствовав

это, она поджала губы и смахнули частички пепла с налипших на лоб тёмных волос, в которые уже

начала прокрадываться седина.