Мелиса Мартен: сила к жизни

– Тогда вернитесь с небес на землю. В тот день я обязан был попытаться выведать у вас информацию, – возможно впервые в жизни оправдывался Андрэ и одновременно с этим ликовал от того, что маркиза наконец обнажила перед ним своё негодование, сжав платье.

– Вы абсолютно правы, и я благодарна, что вы до сих пор тянете с моим задержанием.

– Я же просил вас перестать. Зачем вы продолжаете это делать? – Андрэ в смятении провёл рукой по волосам, укладывая выбившиеся пряди назад, и пытаясь тем самым успокоиться. – Что ж ладно, не хотите больше ничего рассказывать, не надо. Я не буду вас ни пытать, ни арестовывать… Ничего такого. Мне с лихвой хватит уже полученной от вас информации. Но прошу вас, не надо действовать мне на нервы. Перестаньте уже притворяться. Эта приторная любезность вам не к лицу.

– Боже, и это говорите мне вы?.. – тихо, почти шёпотом, произнесла Мелиса. – Вы? Да это ВЫ сводите меня с ума! Весь такой идеа-альный… Вечно всё перепроверяете.

– Это моя обязанность. Не будь я столь дотошен, ни один пойманный на аукционе человек не остался бы в живых. А они, как вы могли заметить, почти все в добром здравии. Хотя вполне себе могли уже отправиться на тот свет.

– Вот! Вот опять! Вы даже не замечаете, как угрожаете и как даже сейчас выставляете виноватой только меня. Думаете ваша совесть чиста, раз вы не отправили на казнь ни одного невиновного? Да не тут-то было.

– К чему в…

– Говорите, что я поддалась влиянию чувств? Да! Я дала слабину. Но разве я не могу хотя бы раз ошибиться? Вы не задумывались, что я тоже человек? Или в ваших глазах подозреваемые – не люди? Вы изводили меня с самого начала. Сначала заявились в моё ателье, словно угрожая мне, затем переменили свой гнев на милость, но при этом продолжали постоянно держать меня в напряжении и не давали даже вздохнуть свободно. Знаете ли очень сложно определить, где заканчивается ваше притворство, а где начинаетесь лично вы. Из-за вас я словно нахожусь в постоянном аду. Зачем вы так со мной? Если бы вы только изначально не проявляли бы эту свою благородность и снисходительность по отношению ко мне, то я бы намного раньше задушила бы все свои чувства. Зачем вы танцевали со мной? Зачем говорили, что не арестуете? Зачем запутывали меня всё это время?.. Не можете ответить? – Мелиса уставилась на герцога испытывая его взглядом. – И вот теперь! Теперь, когда я попыталась отстраниться, вы приходите и спрашиваете не разозлилась ли я? Да-а! Милостивый Исков, да! Конечно я разозлилась!

В воздухе повисла тишина. Мелиса потоком вылила на герцога свои последние переживания, и тот с трудом пытался сложить какофонию её эмоциональных слов в единое целое.

– Из-за чего?

– Что?

– Из-за чего вы разозлились? – недолго думав Андрэ отбросил всё сказанное Мелисой в силу того, что никак не мог уловить истинный смысл, и ухватился лишь за последнее, единственное утвердительное предложение в её монологе.

– Вы действительно?.. Ха, это единственное, что вы хотите знать?

– Да. Я хочу знать, причину.

Мелиса, немного помедлив, тихо ответила.

– Потому что это были вы.

– О чём вы?

– Я разозлилась, потому что это были именно вы, – едва сдерживая подкатывающийся к горлу комок, выдавила маркиза. – Тогда в лесу. Я бы хотела, чтобы это был кто угодно, но только не вы, мистер Ребер.

– Что за нелепая причина? Вы действительно сошли с ума?

– Вы хотели услышать ответ, вы его получили.

– Что ж, допустим… – нехотя он принял ответ Мелисы. – Так поэтому теперь вы избегаете меня? Повторюсь, что вы пропустили обед. А с утра хоть и встали рано, так и не вышли из комнаты.

– Ваша слежка всё больше походит на сталкерство…

– На что?

– Не столь важно, – отмахнулась Мелиса. – Не буду лгать. Я не хотела с вами случайно столкнуться.

– Вы противоречите сами себе. Говорите, что не боитесь, но случайно столкнуться не желаете?

– Я не глупая, мистер Ребер, я заметила, что миссис Стрикт, да и лично вы очень недовольны моим присутствием, поэтому я и не хотела возвращаться в поместье.

– У Исмы есть свои веские причины, прошу простить её. Что же касательно меня, то думаю сейчас… – Андрэ на секунду замолчал, испугавшись своих мыслей, но всё же продолжил. – Сейчас я не против вашего присутствия.

– Сейчас?.. – переспросила Мелиса, отмечая для себя, что всё-таки её изначальные предположения были верны.

– Да. Поэтому давайте поскорее возвращаться. Не хотелось бы, чтобы общественность объявила мне претензии, что я заморил вас голодом.

– Я бы хотела задержаться ещё ненадолго.

Ответ Мелисы вновь поставил Андрэ в тупик. Он не понимал, что сделал не так, ведь это маркиза должна была делать всё что угодно лишь бы угодить ему, а не наоборот. По крайней мере так поступали все в его окружении, за исключением разве что сестёр и кронпринца, но и с ними он научился общаться, не ущемляя свою гордость.

– Мисс Мартен, может вы уже отбросите свои обиды?

– А кто сказал, что я обижена?

«С ней совершенно невозможно вести диалог! Она изначально была такой?» – пронеслось в голове Андрэ. – «Почему я не замечал?»

– Мне действительно жаль, что я обманул вас. Но не кажется ли вам, что я компенсировал это своими остальными поступками?

– Вы о том, что разменяли обман и слежку на отсрочку ареста.

– Именно! Я уж подумывал, что вы растеряли свой острый ум, но слава Искову он при вас.

– А я даже не представляла, что вы можете извиняться, – меж их пристальными взглядами в глаза друг друга промелькнула искра, и давящая атмосфера постепенно начала сходить на нет. Андрэ так и не удовлетворил свой интерес и не принял ответы маркизы, однако продолжать эту перепалку дальше он не желал. Герцог впервые признал свою несостоятельность в понимании чужих чувств и поступков и сдался в этой попытке узнать Мелису (или возможно себя самого) поближе.

– О таком не подразумевал даже я. Так могу я считать, что я с вами рассчитался в этом вопросе?

– По-моему у меня нет выбора. Не так ли?

– И снова вы попали в точку.

Андрэ перевёл взгляд на мольберт и с лёгким недовольством спросил: – Так вы не вернётесь пока не закончите?

Глава 41. Раз Малевич, два Малевич

– Будет жалко оставить картину незавершенной. Дайте мне ещё пару минут, – попросила маркиза, на что Андрэ кивнул и замер в ожидании.

«Всего пару минут?.. Не так уж и долго», – размышлял он, наблюдая за тем как Мелиса садиться, берёт в руки кисть и палитру и возвращается к рисованию.

– Вы так и будете стоять над душой?

Андрэ стоял прямо за мольбертом, загораживая собой весь вид на поле с крокусами.

– Тогда я пройдусь, чтобы вам не мешать, – смекнул он и, неторопливо развернувшись, направился в сторону леса.

Мелиса с облегчением выдохнула. Ей было тяжело выдерживать на себе пристальный взгляд герцога и держать при этом свои мысли под контролем.

После того, как она, ещё на свадьбе стоя под ивовым деревом, призналась себе в чувствах к Андрэ, она много размышляла: действительно ли это правда, могло ли такое произойти и не сошла ли она с ума. Все её мысли сплетались в запутанный клубок, который она никак не могла распутать. Лишь работа и её единственная цель в жизни направляли маркизу и из последних сил помогали оставаться в здравом уме. Так, подготовка к смотру талантов и внезапный отъезд в поместье Шато де Гольфре, а не в отель, как было задумано, отвлекли её; и Мелиса даже убедила себя, что она ошибочно приняла страх за любовь и, что все её чувства на самом деле были противоречивы и обманчивы. Она с облегчением поверила в ошибочность своих любовных суждений и отбросила эти мысли как можно дальше. Однако неожиданное чувство предательства, которое она испытала, когда Аманда раскрыла личность своего хозяина, с новой силой пробудило в ней все её прежние переживания. И, казалось бы, Мелиса могла бы вновь убедить себя в отсутствии каких-либо чувств, только, увы, теперь, благодаря близняшкам, она знала об Андрэ намного больше. В её голове больше не всплывало излюбленное всеми прозвище кровавый герцог, а в её мыслях герцог Ребер сменился на мистера Ребера. С каждым новым фактом о нём маркиза понимала, что её представление о его истинной личности было ложным, и что у каждого его поступка всегда была предыстория, а потому Мелиса всё сильнее удивлялась, как человек пройдя через такое огромное количество мягко говоря неблагоприятных событий, смог остаться человеком, пускай и с некоторыми изъянами.