Мелиса Мартен: сила к жизни

Люсидит был фамильным мечом семьи Ребер. Из поколения в поколение его передавали от отца старшему сыну. Меч был двуручный с широким длинным лезвием, двойной гардой в виде креста, верхняя часть которой была витиеватой и нарядной, а нижняя была частью лезвия и выполняла важную функцию, отделяя заточенную часть клинка от не заточенной. В рукоять меча был вставлен единственный в своём роде зачарованный камень. Он, в отличии от обычных камней, которые умеют только отдавать ману, наоборот поглощал ману хозяина, а взамен позволял тому уменьшить вес меча, а также увеличить и без того огромный радиус атак.

Этот меч был исключительным. Его сила в умелых руках была невероятна. Однако, не смотря на всю его мощь Андрэ его не использовал. Меч был похоронен в стенах поместья и не бывал в руках своего законного хозяина по одной причине – Люсидит был символом семьи Ребер и даже был запечатлён на фамильном гербе. Этот меч знали все. Используй его Андрэ, это было бы открытым вызовом императору. Это было бы заявление, что Андрэ наследник семьи Ребер, наследник их устоев, идей, целей и наследник земель, подвластных Реберам. Это было бы объявлением войны, и даже крон принц был бы уже не в силах помочь, как он это сделал после казни родителей Андрэ. Поэтому герцог просто не мог так рисковать. Он отбросил гордость в сторону и использовал меч, который можно было так назвать лишь с натяжкой. Этот меч ещё в детстве подарил ему Ален в знак их дружбы. Он был выкован по подобию сабель Алталабы, но мастерами Исковии, поэтому выглядел как нечто среднее между мечом и саблей. Этот меч должен был стать символом дружбы герцога и принца, а также символом дружбы Исковии и Алталабы, но на деле оказался символом верности герцога крон принцу. В то время как Люсидит был отложен до лучших времён или вовсе позабыт навсегда.

– Люсидит? Что ты имеешь в виду?

– Знаете, нокс болезнь достаточно странная, – начал своё объяснение врач, почёсывая затылок. – Мы до сих пор про неё ничего толком не знаем, и единственный способ её обнаружения – это освящение в храме. При чём только камни маны в статуях святого Искова могут её выявить, другим камням это не под силу. Однако мой учитель говорил, что нокс это всего лишь отсутствие маны в теле человека. Да и в целом это достаточно известный факт. Но всё же я не до конца уверен, что это так. За столько лет я так и не нашёл ни единого подтверждения этой теории. Но если учитель был прав и, если мисс больна, то камень в мече просто не будет светиться.

– А если ваш учитель был не прав?

– В таком случае камень вытянет и без того мизерные объёмы маны, и мисс может умереть.

Андрэ ещё больше нахмурился. Его не прельщала идея нанести маркизе вред своим фамильным мечом, но даже так, как и сказал врач, это был наиболее доступный и быстрый способ.

– Но я не думаю, что отсутствие маны истинная причина болезни. Если бы это было так, то лечение бы точно нашли. Вы зря надумываете.

Герцог согласился со словами врача, и на этом они распрощались. Однако на деле же Андрэ не мог так просто отбросить свои подозрения. Он нервно прошёлся пару раз из одного конца комнаты в другой, раздумывая то над словами Дамиана, то над словами самой Мелисы. Затем, не найдя лучшего выхода из положения покинул комнату и уже через пару минут вернулся с громадным мечом в руках.

Андрэ медленно подошёл к кровати, пододвинул стул и сел напротив Мелисы. Он положил Люсидит себе на колени от чего теперь меч казался ещё больше, так как длина меча соответствовала росту маркизы. Андрэ замешкал. Он взглянул на Мелису, в надежде что все загадки решаться сами собой, протянул руку вперёд, коснулся плеча Мелисы и влил в неё немного маны. Но, увы, как и всегда, ничего не происходило. Мана растворялась и исчезала.

– Снова, – пробубнил герцог.

Андрэ перевёл взгляд на уже слегка порозовевшее и постепенно приходящее в норму лицо Мелисы. Он поднёс руку к её носику, едва коснулся маленькой горбинки, оценил её как незаметную и пустячную, но после, представив, как возможно недовольна будет Мелиса своим новым внешним видом, Андрэ переместил взгляд на ресницы. Раньше они казались ему безумно длинными, однако сейчас без косметики были едва заметны: почти прозрачные, бликующие белизной они удивили его своей непримечательностью, от чего герцог провёл по их кончикам средним пальцем. Он убедился, что они всё же длинные, поэтому он провёл по ним пальцем ещё раз, а затем заметил на левом веке Мелисы маленькую точку. Андрэ пригляделся. Он пару раз перевёл взгляд с одного глаза на другой и сделал вывод, что то была маленькая родинка, которую видно только, если Мелиса закроет глаза. Рука Андрэ вновь потянулась за прикосновением, но герцог её вовремя отдёрнул. Он схватился рукой за свой подбородок, в волнении потёр его пару раз, и вновь перевёл взгляд на меч. Герцог до последнего сомневался в том, стоит ли так рисковать здоровьем маркизы. Однако его предположения были совершенно не беспочвенны. Он видел, что в её теле совсем нет маны, он знал, что о мисс Мартен не было ничего написано в записях освещения и он чувствовал, что его подозреваемая что-то скрывает. Поэтому, лишь ещё немного помешкав, герцог взял меч за рикассо, протянул Люсидит вперёд и прикоснулся камнем на его рукояти к плечу Мелисы. Андрэ затаил дыхание. В первые несколько секунд ничего не происходило, камень оставался потухшим, и герцог уже было подумал, что слова врача об истинной причине болезни были верны, а он сам ошибся и Мелиса была шпионкой. Как вдруг Андрэ увидел, как внутри Мелисы засияла мана, которая за секунду разлилась по всему телу, затем перетекла одновременно в камень на рукояти меча и в кулон на шее маркизы. После чего оба камня залились белым ослепляющим светом, и Андрэ тут же отдёрнул меч, чтобы не рисковать состоянием маркизы.

– Я ошибся! – одновременно и возликовал и пал духом герцог, так как не знал, что было лучше: будь маркиза больна ноксом или будь она шпионкой.

Однако сомнения терзали его не долго, в следующую секунду тело маркизы дрогнуло, камень в кулоне потух, а ещё через секунду тело Мелисы обмякло, а грудь перестала вздыматься от и без того редкого дыхания.

– Врача! Зовите Одрика! Срочно! – Андрэ в испуге отбросил меч подальше, чтобы ненароком не коснуться Мелисы камнем ещё раз и, схватив маркизу за руку, начал переливать в неё свою ману. Герцог решил, что Люсидит высосал последние капли маны из Мелисы, от чего та оказалась на грани жизни и смерти.

– Ваша светлость, – в комнату вбежал врач и моментально рванул к Мелисе. Он начертил в воздухе сначала одну руну левой рукой, а за тем вторую – правой. – Я успел вовремя. Не переживайте.

Мистер Фоше приступил к очередному лечению, и Андрэ увидел, как грудь Мелисы вновь начала вздыматься от дыхания, после чего герцог тут же отпустил её руку и отвернулся от кровати. Его сердце бешено забилось, а в голове проскочила мысль, что лучше бы это был нокс. Андрэ совершенно не хотел верить в то, что Мелиса врала ему.

– …ость. Ваша светлость, – донёсся голос Одрика.

– Да, – Андрэ повернулся лицом к врачу.

– Теперь с мисс всё в порядке… Так… вы всё же проверили?.. – мистер Фоше взглядом указал на лежавший на полу меч.

– Это? – герцог тоже перевёл взгляд и словно не своим голосом ответил. – Я был не прав.

– Вот видите, я же говорил, что таких случаев просто не бывает.

– Верно.

Мистер Фоше попрощался и покинул комнату, а Андрэ медленно подошёл к кровати, чтобы ещё раз взглянуть на маркизу. Он навис над ней огромной тенью и простоял так многим больше пары минут. Пока наконец холодно и бесчувственно не выпалил.

– Лучше бы вы были больны!

Герцог резко развернулся, поднял Люсидит с пола и покинул комнату, захлопнув за собой дверь.

Глава 54. Срывая цветы дурмана

Этой ночью всё поместье находилось в ожидании пока очнётся их гостья. Близняшки почти не смыкали глаз и тайком дежурили поочерёдно: то спала одна, а другая бегала проверять Мелису, то наоборот. Миссис Стрикт в свою очередь была вынуждена то и дело ловить этих маленьких шпионок до тех пор, пока те не свалились с ног и не заснули крепким сном. Андрэ же хоть и лёг спать раньше обычного и вовсю пытался заставить себя погрузиться в сон, всё никак не мог перестать думать о маркизе. Он до самого утра размышлял как ему следует поступить, и даже за завтраком его мысли были целиком и полностью охвачены Мелисой. Герцога не покидало ощущение, что маркиза невиновна, в то время как вопреки его внутреннему чутью и желанию в его руках были лишь доказательства обратного, которые он никак не мог позволить себе игнорировать.

– Может нам ещё раз позвать Одрика к мисс Мартен?

– Да, точно! Так и нужно. Мисс слишком долго не просыпается.

Семейство Ребер вместе с мистером и миссис Стрикт неторопливо завтракало. Близняшки без умолку болтали. Охотник поддерживал беседу. Няня в томительном ожидании дальнейших действий главы дома молча слушала близняшек и мужа, в то время как сам Андрэ не следил за происходящим вокруг вовсе. До его ушей едва ли доносилось щебетание сестёр, так как герцог по-прежнему (с самой ночи и до сего момента) был погружён исключительно в мысли о Мелисе. Сомнения не покидали Андрэ, а точка, которую он желал поставить в её деле, раз за разом, подчиняясь его воли, менялась на запятую.

– Ваша светлость, почта, – в столовую вошёл дворецкий и на подносе внёс письмо.

– Ого, от кого это? – поинтересовалась Патрисия, но её вопрос был проигнорирован.

Андрэ молча взял письмо и вскрыл его, не выходя из-за стола. Близняшки переглянулись, после чего Сесиль подскочила с места, выхватила конверт, окинула его быстрым взглядом и тут же выдала.

– У-у, печать дворца.

Девочки недовольно фыркнули, а Сесиль небрежно бросила конверт обратно на поднос дворецкому.