Мелкий бес

Не вышло. Сколько не крутись, а выхода нет. Ладно. Я вернул книгу на место. И… двери снова не было. С великой печалью в сердце, я выплюнул кровавые камни обратно в ларчик.

Появилась. Но я был вовсе не рад,

– Горим! Горим! Бес!

Кричала Зира. Я выскочил из подпола. Весь дом был занят огнем, жадно пожирающим сухое дерево. Трещали вырезанные на потолке руны, брызгая во все стороны ярко-оранжевыми искрами. Волхв тащил упирающуюся Зиру,

– Бежим, - закричал я, подталкивая парочку.

Воздух был страшно горяч. Руки людей покрылись волдырями, а лица покраснели и надулись, будто от множества укусов пчел. Мы выбежали в сени - проскочили через полосу пламени, достающую до пояса, - одежда загорелась, а на мне затрещала шерсть.

– Амулет забрал?
– я дернул старикашка за обгоревшую рубаху.

– Не успел, - тот подул на руки, начавшее облезать чешуйками сухой кожи.
– Едва сами спаслись.

Я быстро смекнул, что к чему. Амулет в виде головы вепря и вепрь на стене в комнате. Чтобы что-то вынести оттуда, нужен амулет.

Огонь уже взвился в небо, заняв крышу. Он ревел и гудел, разбрасывая искры на десятки шагов вокруг. В деревне зазвенел колокол. Я почувствовал, что сгораю… от жадности.

– Прости, Зира, - я ухватился за край ее платье и резко дернул.

Ткань затрещала, расходясь и обнажая смуглое подтянутое тело. Торчащая грудь с вздернутыми темными сосками гордо вздымались в оранжевых отсветах пламени пожара. Плоский живот перетекал в мохнатый треугольник, Девушка завизжала.

Я отбежал и окунул тряпки в ведро с водой. Обмотавшись в мокрую тканью, я рванул к дому.

С первого шага я понял все безумие своей затем. Жар физически отталкивал меня, а горящий вход в дом казался адским зевом, испепеляющим грешников. У меня был план - безумный, но план.

– Неудача, неудача, неудача, неудача, неудача, - я едва не споткнулся, растратив всю энергию.

Я использовал неудачу на огонь. Чистое безумие. Огонь является олицетворением очищение, а такое яростное пламя должно начисто сжечь неудачу. Но, чем черт не шутит.

Огонь взревел пуще прежнего, посылая в небо сноп белых искр. Он словно пришел в ярость от моих кощунственных действий. Взвившееся пламя резко опало - огонь, вырвавшийся из окон, втянулся обратно, - пожар спрятался в раковину дома, будто улитка. Я проскочил внутрь сеней. Как же жарко. Я почувствовал, что ткань мгновенно высохла.

Отступившее пламя словно копило силы, чтобы покарать наглеца, наславшего на него неудачу. Забежав внутрь зала, я наугад пустился к месту, где лежал труп купца. Огонь вдогонку лизал мои пятки, а моя тряпичная защита разом занялась.

Если бы у меня была необходимость в дыхании, я бы мгновенно умер, единожды вдохнув раскаленный воздух. Оставшись без малейшей защиты, я ощутил, как шерсть будто прилипла к коже, прилегая волосок к волоску,

Я перекинул купца, высохшего и покрывшегося темно-коричневый коркой. Спустя мгновения ладони вспыхнули от боли. Одно прикосновение оставило сильный ожог. Вот! Амулет! Я попытался сдернуть деревянную голову вепря, но цепочка зацепилась, что стоило мне двух-трех секунд задержки.

Коварное пламя, все же ненадолго подавленное неудачей, сделало свой ход. С потолка рухнула прогоревшая балка, разделившая на две части, и увлекая за собой часть крыши. Алый, покрытый угодьями конец балки чиркнул меня по руке, сдирая шкуру и сразу прижигая рану. Я даже не понял, что произошло. Раз! И предплечье превратилось в черный ожог.

Сквозь прореху в крыше пошел воздух. На краткий миг огонь замер. Я не слышал ни единого треска уголька, а потом оглушительно громко заревел, пуская огненные щупальца в образовавшуюся дыру.

Я вспыхнул, как сухая щепочка. Глаза ослепила яркая вспышка, а после все погрузилось в темноту. В тот миг я потерял над собой всякий контроль. Побежав сквозь гудящий вихрь пламени, я скатился по лестнице. Все сознание затопила невыносимая боль от горения заживо.

В подполе было ничуть не лучше, Жар обрел здесь форму такую плотную и удушливую, что меня будто накрыли распаренным в кипятке одеялом. Дверь, где дверь?

Я проник внутрь мастерской купца и захлопнул дверь, чувствую, как на деревянной ручке остались пригоревшие куски кожи и мяса. Внутри было прохладно. Но мне не стало ничуть не легче. Я уже горел сам по себе.

Спасение только одно. Ослепший от жара, я по памяти нашел ларец с кровавыми камнями, всерьез опасаясь, что сгоревшие пальцы переломится, как уголек. Закинув всю горсть, я проглотил их.

Что за!? Почему так слабо? Я даже близко не ощущал того буйстве энергии, что была после первого камня. Но хватит, должно хватить. За дверью что-то с грохотом обвалилось.

– Не дай мне сгореть, исцели меня, - я бормотал уже в полном бреду. Огонь расплавил все мысли, превратив их в бессвязную массу, приправленную болью.

Я упал на пол. Соприкосновение обожженной шкуры с твердой поверхностью досок было похоже на удар шипастым щитом. Мне показалось, что душа на мгновение выскочила вон. Но энергия уже шла. Я всхлипнул. Второй раз сгорать заживо….

***

– Пойдем, пойдем, неча тут… - волхв набросил на остолбеневшую девушку свой плащ.
– Дурак он есть дурак, хоть и бес.

– Да как он так?
– Зира не сопротивлялась, идя за стариком. Она даже не задала вопрос, почему они пошли огородами.
– А я теперь как? Ни отца, ни дома, ни беса,

– Не реви только, - сказал волхв, перепрыгивая через забор.
– Я отца твоего погубил, значит сам отцом твоим названным стану. И от жениха из леса уберегу. В ученицы пойдешь ко мне. Заговоры будешь знать, с животными как обращаться, в лисицу перекидываться научу. Только не реви.

Парочка обошла деревню полями. Все жители собрались тушить пожар, потому им удалось уйти незамеченными. Волхв привел Зиру в свою хижину и поставил котелок на огонь, куда принялся бросать травки. Заварив зелье, он дал его выпить Зире. После двух глотков, девушка заснула сидя. Уложив ее на лавку и накрыв медвежьей шкурой, волхв застонал. Полученные раны кровоточили и жутко болели.

Волхв взял с полки глиняную фигурку жаворонка и засунул себе в рот, Немного пожевав ее, он выплюнул на ладонь небольшую живую пташку. Та отряхнула пнрышки и чиркнула.

– Лети, братец, в чащу глухую, да передай Деду-медведю, что внучка у него новая появилась. Звать ее… - волхв замолчал, смотря на спящую девушку. Воробьишка слетел с его руки и приземлился на лоб Зиры. Он несколько раз чиркнул.

– А ведь подходит, - улыбнулся старик.
– Звать ее Медянка. Все лети.

Зире снился странный сон, где она ехала на спине огромного бурого медведя, размером с небольшую гору. Гигант представлял ее всем встреченным зверям, прося взять в дочки. Девушка успела расстроиться, ведь все звери отказывались, говоря, что выдана она уже за сына царя лесного. Только крохотная змейка не отказалась стать матерью ей. Когда Зира согласилась, змейка быстро заползла ей в рот. Девушка в ужасе замычала, поняв, что не может дышать.