Мелодии белой ночи

Норман усмехнулся, словно мысль эта несказанно его развеселила. — Ну же, каков он из

себя? Ты вообще осознаешь, что о твоей личной жизни я ровным счетом ничего не знаю? А

ведь ты работаешь на меня не первый год...

— Да. — И это меня вполне устраивает, мысленно добавила Линн.

— Надеюсь, ты не надумала меня бросить, выйти замуж и обзавестись детишками?

Она непроизвольно поморщилась: несбыточные, иллюзорные надежды... Брак. Дети.

Эти мечты Линн похоронила давным-давно, лет сто назад, никак не меньше.

— Ты ведь явно не из тех девушек, что только о замужестве и помышляют, —

задумчиво протянул Норман.

В серых глазах его читался вопрос, но просвещать шефа Линн упорно не желала. Ему-

то что за дело!

Спас ее телефонный звонок.

Разговор затянулся. И к тому времени, когда он закончился, Норман напрочь позабыл

обо всем, что касалось Линн и ее личной жизни. Глава рекламного агентства взял в руки

увесистую подшивку документов, и молодая женщина облегченно вздохнула.

Норман принялся диктовать письмо, секретарша прилежно водила ручкой по бумаге,

проворно переворачивала страницы блокнота. Но писала она, и слушала, и выполняла

указания точно автомат. Мысли ее были далеко.

Линн очень не хотелось, чтобы Норман Дейл проявлял к ней интерес, пусть даже

поверхностный. Она привыкла к обезличивающему, нейтральному общению. А теперь ее

8

взгляд помимо воли то и дело обращался к Норману: не так ли все эти женщины-клиентки

украдкой посматривают на него из-под ресниц!

Линн очнулась от задумчивости, и как раз вовремя: шеф вовсю рассуждал о новом

проекте.

— Усадьба, знаешь ли, не маленькая. — Норман извлек из папки фотографии,

проглядел, нахмурился, несколько штук отложил в сторону. — Переходила от поколения к

поколению. Кстати, парк планировал кто-то из великих мастеров-ландшафтников. Особняк

обставлен старинной мебелью; кажется, семейство в отдаленном родстве с королевским

домом. Разумеется, очень, очень отдаленном.

— А почему владельцы обратились к тебе?

— Владелец всего один. Полагаю, содержание усадьбы обходится ему недешево. Читая

между строк, скажу вот что: парень порастратил отцовские денежки, а одним титулом, как

говорится, сыт не будешь.

Норман рассеянно постучал ручкой по столу.

— В общем и целом обычная история. Измельчавший аристократический род,

утративший прежний блеск... От некогда обширного поместья остался лишь фамильный

особняк, и расходы по его содержанию непомерно велики. Наш клиент полагает, что, если

усадьбу открыть для посетителей, он сможет возместить часть денег.

— Понятно.

Благодарение небу, ей почти удалось взять себя в руки и сосредоточиться на работе, а

Норман снова стал самим собой.

— Взгляни на фотографии. И скажи, что думаешь.

Шеф протянул ей глянцевые снимки, и по спине Линн побежали мурашки. Леденящая

дрожь понемногу подчиняла себе все тело, и вот уже руки и ноги онемели. Не в силах ни

двинуться с места, ни говорить, Линн уставилась на фотографии.

— Ну? Как тебе? — поинтересовался Норман.

— Что за реклама ему нужна? — чуть слышно пролепетала она.

Разум ее, на мгновение отказавший, снова заработал. С какой еще стати отравлять себе

жизнь участием в этом проекте? Она самоустранится — вот и все. Только бы сохранить

трезвую голову, только бы себя не выдать...

Норман сощурился.

— Речь идет о серии публикаций в одном из престижных журналов. Со временем

владелец собирается переоборудовать особняк под отель.

— Ясно...

— Да где ты опять витаешь, Линн!

— О чем ты? — попыталась улыбнуться она, но губы не слушались.

— Я о том, — терпеливо разъяснил Норман, — что вид у тебя — точно призрака

увидела. Даже побледнела как полотно. Только не говори мне, что подцепила эту мерзкую

простуду. Еще двух недель в обществе бестолковой Синтии я просто не выдержу.

— Я абсолютно здорова. — Линн сглотнула, лихорадочно размышляя, что бы такого

умного сказать о перспективах рекламной кампании. — Проект, похоже, не из самых

сложных. Ну, то есть усадьба сама за себя говорит.

— Верно. Так я и подумал. — Норман принялся объяснять свой замысел, а Лини

слушала краем уха и кивала, хотелось бы надеяться, в нужных местах. — На следующей

неделе мы туда съездим. — С этими словами шеф захлопнул папку. — Посмотрим своими

глазами, так сказать.

— Мы?!

— Ну не один же я отправлюсь, верно? Ты сама все посмотришь, сделаешь

необходимые заметки... — Норман внимательно вгляделся в лицо собеседницы. — Что

такое? Какие-то проблемы?

— Нет... — Тут не одна проблема, в панике думала Линн. Тут десятки тысяч проблем.

— Просто я не уверена, что сумею выкроить время... Похоже, Синтия оставила мне

9

непочатый край работы. И счета запущены. Мне придется многое наверстывать... — Голос ее

беспомощно прервался.

— Ты наверстаешь упущенное за пару дней, — медленно, чуть ли не по слогам

проговорил Норман, словно имел дело с умственно неполноценным ребенком. — А Мейбл

уже разобралась со счетами. Я лично за этим приглядел. Еще возражения есть?

— Мне не хотелось бы заниматься этим проектом, — решительно объявила Линн, не в

силах придумать новой отговорки.

Впрочем, откровенность ее не спасла. В глазах Нормана вспыхнул знакомый хищный

блеск. Она приведет шефу миллион доводов в пользу своего решения, а тот от них камня на

камне не оставит и добьется-таки своего: повезет ее с собой.