Менеджер по покупкам душ (рассказы)

– Кроме нас, здесь никого нет, – сказал Генрих, осмотрев пустое кресло. – Вы здоровы? За отдельную плату наша тюрьма может предоставить вам личного врача!

– Аферисты! – взвизгнул Раритетов. – Акулы капитализма, воблы вяленые! Свести с ума меня решили, а потом шизофрению у меня диагностировать за мои деньги? Или, – с тревогой посмотрел он на Иегудиила. – Что посерьезнее? Киллера мои дорогие друзья мне прислали? Помогите! – вдруг закричал он в селектор. – Хулиганы зрения лишают!

– Я боюсь, многоуважаемый Геннадий Христофорович, что этот абориген не в состоянии оценить красоту вашего слога, – серьезно сказал Иегудиил и неожиданно засунул свою голову внутрь арийского черепа Генриха. Голова павшего архангела спокойно прошла сквозь материальную оболочку немецкого охранника и не менее спокойно вышла.

– Я думал, здесь всего одна прямая извилина, а здесь немного побольше, – развел руками Иегудиил.

– Я пришлю вам врача, – сказал Генрих.

– Убирайтесь в преисподнюю, оба! – заорал Геннадий.

– Мне не нравится в преисподней, – прищелкнул языком Иегудиил. – Я расширю ваш кругозор, и объясню вам, что меня туда посылать не надо, даже в шутку…

Он щелкнул пальцами, и Геннадий обнаружил себя посередине жаркой пустыни, заполненной огненно-красным песком. Песок обжигал босые ноги почище раскаленных углей, тело, прикрытое лишь плавками, ощутило температуру, значительно превышающую любимые 100 градусов в сауне. Но не это было самым ужасным. По всей беспредельной пустыне были художественно вырыты ямы, заполненные кипящей лавой, куда странные и страшные существа, похожие на дикий гибрид быков, козлов и людей равнодушно окунали вопящих от боли людей. Их дикие вопли, слившиеся в один заунывный стон, резали уши посильнее вил, наперевес с которыми к Геннадию уже подходило одно из существ.

– Как вам нравится будущее место вашего обитания? – с кривой усмешкой спросил Иегудиил. Раритетов затряс головой, отгоняя наваждение, и с огромным облегчением увидел милого Генриха, щелкающего пальцами перед носом бывшего посетителя преисподней.

– Со мной все в порядке, нацистик ты мой родной! – радостно воскликнул Геннадий. – Я в своей любимой тюремной камере, все хорошо… Генрих, – вдруг нахмурился он. – А перепела с устрицами еще не готовы?

– Я посмотрю на кухне, – с искренней радостью, что платежеспособного преступника не переведут в другое помещение, произнес Генрих и вышел.

– Вы потрясающий гипнотизер, – откинулся в удобном кресле Геннадий, пришедший в себя. – Вам бы в наше правительство, дали бы гораздо больше, чем мои полтора миллиона. Итак, великий мастер, как вы намерены украсть мои деньги?

– Тридцать три года в российском обществе не прошли для вас бесследно, вы стали ограниченным и неспособным выйти за рамки обыденного сознания существом, – с грустью проговорил Иегудиил. – Я хочу дать вам шанс получить намного больше, чем ваши жалкие бумажки, но вы меня разочаровываете. Пожалуй, я покину вас…

– Стойте, не возноситесь, – рассмеялся Раритетов. – Я уже лет девять не разговаривал с человеком, способным меня заинтересовать. Хорошо, вы – падший архангел, пришли к обыкновенному преступнику, на фоне современных олигархов и депутатов, мягко говоря, не такому уж и крупному, показали картинки из преисподней, заглянули в череп к немецкому недоумку, преступник задрожал от ужаса и тут же поверил. Что дальше?

– Геннадий, а вам здесь не противно? – задал неожиданный вопрос Иегудиил. – Все же, здесь тюрьма!

– Мне было безумно противно в той тюрьме, в которой я прожил тридцать три года, – с болью произнес Раритетов. – С самого рождения я находился в общей камере, с тупыми и хамоватыми надсмотрщиками и сокамерниками, они постоянно меняли имена и лица, но их речи были абсолютно одинаковы. Я жил честно – моя камера была убогой. Я преступил закон – и моя камера расширилась, стала удобной, и я сумел вычистить из нее свою тюрьму – страну, в которой я родился. А в этой камере мне хорошо!

– А хорошо ли вашим бывшим сокамерникам в вашей прежней камере? – лукаво спросил Иегудиил.

– Хорошо! – решительно сказал Геннадий – Им приятна ее вонь, гнилые нары и крепкая решетка, и они удавят любого, кто поставит под сомнение их мнимую свободу и порядочность их авторитетов!

– То есть, вы не сочувствуете тем, кого они душат, я вас правильно понял? – задумался Иегудиил.

– Я лично таких личностей не встречал, все мое окружение душило только мой талант. Видел по телевидению оппозиционеров, кричавших, что когда король воюет против полчища пешек – дело все равно окончится только матом. А потом эти чистенькие беленькие короли, вместо того, чтобы гордо принять поражение, моментально превращались в пешек с черной душой и преследовали других королей! Кроме этого круговорота двоедушия в природе я ничего не наблюдал.

– Поскольку слепые сердцем люди верят лишь в то, что они видят своими глазами, я сейчас покажу вам кое-что, – сказал Иегудиил. – До душевной глухоты докричаться подобными картинами невозможно, но я пришел к вам потому, что ваша душа не оглохла от постоянных криков подавляющего большинства. С вами мне предстоит пустяковая работа – заставить прозреть ваше сердце, полуослепшее от почти двухлетнего комфорта.

Иегудиил провел рукой по глазам Раритетова, и перед глазами Геннадия пронеслась нелепая гибель безработного Игоря Старцева, бесславный конец литератора и дизайнера Германа Маркова, подозрительно похожего на Иегудиила, еще десятки судеб, искореженных подобным образом, а в качестве апофеоза – второе распятие Христа на Красной Площади.

– Ваш обед, заключенный № 6661313, – перед Раритетовым стоял Генрих.

– Пошел к черту, курфюрст недоделанный! – заорал Геннадий. – Только о жратве и думает, немчура поганый, а о душе русские должны думать!

– Обед будет записан на ваш счет, – бесстрастно сказал Генрих и вышел.

– Ладно, Иегудиил, я вам верю, – после некоторой паузы сказал Раритетов. – Даже мой миллион евро не стоит того, чтобы снять такой потрясающий и талантливый фильм, да еще и дать мне его просмотреть с помощью высококлассного экстрасенса! Да, мне жаль моих соотечественников, и я давно догадывался, что миром правят именно посланцы, вернее засланцы из ада, но что вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы помогли мне организовать крах ООО «Избавление», – ответил падший архангел.

– Что за нелепость, – отмахнулся Геннадий. – Зачем вам один дровосек для рубки Монблана? И кстати, почему вы так похожи на эту жертву тотализатора?

– Я могу расценивать этот поток вопросов как потенциальное согласие мне помочь? – прищурился Иегудиил.

– Я всей душой в принципе конечно за, хотя… – начал составлять вежливую форму отказа Раритетов.

– Вы истинный патриот! – обрадовался Иегудиил и щелкнул пальцами.

– Караул! – заорал Геннадий.

– Действительно, почетный караул на Красной Площади, – удивленно посмотрел на него Иегудиил. – А в чем дело?

– Я рисковал жизнью, чтобы отсюда сбежать! – повысил голос Раритетов. – Немедленно верните меня в тюрьму, пусть даже с ухудшенными условиями, я не хочу видеть этот жуткий гибрид провинциального европейского городка, банановой республики и спецприемника для дебилов! Дайте мне спокойно ностальгировать о моей милой стране, но не смейте меня в нее возвращать!