Мерецков. Мерцающий луч славы

–  Ну, выкладывай, что у тебя?..

Мерецков доложил ему все подробности о своих взаимоотношениях с Корком, поведал, чем болела душа, и закончил так:

–  Работы, даже самой сложной, я не боюсь, но, когда её не ценят, пренебрегают твоими советами, стынет романтический порыв, а без него служба кажется сущим адом!

Будённому понравилось, как Мерецков излил душу, и ему захотелось помочь Кириллу Афанасьевичу.

–  Значит, так. Работай в штабе в полную силу, как и работал, - сказал он.
– Твоё желание уйти в другой округ я поддерживаю и об этом переговорю с Ворошиловым. Думаю, нас с тобой он поймёт.

Неизвестно, что сыграло свою роль - то ли просьба Будённого, то ли беседа Мерецкова с наркомвоенмором Ворошиловым, который вскоре вызвал его к себе, - но в апреле 1932 года, примерно через две недели, Кирилл Афанасьевич был назначен начальником штаба Белорусского военного округа. Как позже узнал Мерецков, Ворошилов переговорил с командующим округом Уборевичем, и тот согласился взять Мерецкова на столь ответственную должность. И хотя отношения с Корком у Кирилла Афанасьевича были натянутые, уезжая в Минск, он поблагодарил Августа Ивановича за всё хорошее, чему научил его бывалый военачальник.

–  Я не причастен к вашему перемещению по службе, но одобряю ваш отъезд, - сдержанно произнёс Корк.
– Иероним Петрович вас ценит и уверен, что вы добьётесь желаемых успехов!

Видимо, Корк догадался, что Кирилл Афанасьевич просил наркомвоенмора перевести его в другой округ, и поэтому выглядел несколько озадаченным. Мерецков, однако, сделал вид, что ничего не заметил, только и промолвил:

–  Спасибо, Август Иванович!

Мерецков был несказанно рад уехать в Белоруссию, где он уже служил, а жена, узнав о переводе, грустно заметила:

–  Мне бы не хотелось уезжать из Москвы, Кирюша, столица всё-таки.

–  Не горюй, Дуняша, мы ещё сюда вернёмся, - успокоил её Кирилл Афанасьевич.

Неожиданно позвонил Будённый и спросил, когда Мерецков уезжает в Минск.

–  Видимо, послезавтра, Семён Михайлович, - ответил Кирилл Афанасьевич.
– Я очень рад, что снова буду служить под началом Уборевича. Вы хотите дать мне какое- то поручение?

–  Поручение одно, Кирилл, - раздался в трубке бас бывшего командарма, даже Дуня услышала его голос, - чтобы ты как начальник штаба округа во всю ширь проявил свои способности. Сам же говорил, что не чураешься самой тяжёлой работы. Ну, а звоню тебе вот почему. В Белоруссии находится 4-я кавдивизия, которая была ядром Первой конной армии. Раньше она дислоцировалась в Ленинградском военном округе, но в этом году её спешно перебросили в Белоруссию, в город Слуцк, а там для неё нет ни кола ни двора. Теперь конники сами строят себе казармы, конюшни, штабы, жилые дома. На днях я хотел туда съездить, но Ворошилов посылает меня на Северный Кавказ. Так что при случае посмотри, как там идут дела, помоги начдиву, если что. Понял, да? Ну вот и хорошо.

–  Всё, что будет в моих силах, сделаю, Семён Михайлович!
– заверил Мерецков.

Однако вскоре история с кавдивизией приняла новый оборот. Весной 1933 года командарм 1-го ранга Уборевич после инспектирования частей кавдивизии, теперь уже именуемой 4-й Донской казачьей дивизией, нашёл её в состоянии крайнего упадка. Об этом он срочно доложил Ворошилову, чьё имя носила кавдивизия, и поставил вопрос о снятии начдива с должности. Климент Ефремович в свою очередь проинформировал Будённого о звонке Иеронима Петровича и просил подыскать нового начдива. Семён Михайлович предложил назначить туда Георгия Жукова, что и было сделано. За два года тот вывел дивизию в передовые в округе. Она была награждена орденом Ленина. Орден Ленина получил и Георгий Константинович, и вручил эти высокие награды дивизии и её начдиву Жукову Будённый.

Не оставаясь больше ни дня в Москве, Мерецков с семьёй прибыл в Минск и с первого же дня, без раскачки вступил в новую должность.

–  Видите, Кирилл Афанасьевич, мы снова с вами вместе трудимся, - сказал ему командарм 1-го ранга Уборевич.
– Ваш стиль штабной работы мне по душе, и я уверен, что нам удастся ещё выше поднять боеготовность войск округа.

От слов командующего у Кирилла Афанасьевича гулко забилось сердце, он так разволновался, что у него повлажнели глаза.

–  Иероним Петрович, я же вас люблю и бьюсь об заклад, что никогда вас не подведу!
– не по-уставному произнёс Мерецков.
– Дело-то у нас с вами святое - крепить мощь Красной Армии, и делать его надо чистыми руками и по совести.

–  Мысли у вас хорошие, спасибо, Кирилл Афанасьевич. Ладно, устраивайтесь с семьёй, а потом поговорим о деталях.

Служба в новом округе всецело овладела Мерецковым, у него словно появилось второе дыхание. А работы было достаточно, и работы интересной, от которой порой захватывало дух. В 1932 году впервые в Красной Армии создавались механизированные корпуса, каждый из которых имел в своём составе до пятисот танков и до двухсот автомобилей.

–  Эти корпуса послужат хорошей базой для дальнейшего развития теории широкого применения механизированных войск, - заметил как-то Уборевич.
– И вам, Кирилл Афанасьевич, как начальнику штаба есть где проявить свои данные, чтобы сделать механизированные соединения мобильными и боеспособными.

12

–  У нас в округе служит немало талантливых командиров, - сказал Мерецков командующему Уборевичу, когда поездил по соединениям, знакомясь с их руководителями на местах.
– Их, наверное, специально подбирали?

Иероним Петрович ответил, что подбор руководящего состава штаба округа и войск, разумеется, не случаен, рядом западная граница и, если начнётся война, противник наверняка двинет сюда свои войска. Что беспокоит командующего? В округе ведутся большие работы по строительству укреплённых районов, аэродромов и дорог. Чтобы контролировать эти работы, а также определять главные направления дальнейшего развития и подготовки территории округа, надлежит проводить оперативные рекогносцировки. К ним надо привлечь побольше, если не всех, штабных работников и обязательно людей из оперативного отдела.

–  Так что прошу это учесть, Кирилл Афанасьевич, - подчеркнул Уборевич. Он взглянул на сидевших за столом заместителей начальника штаба Чернова и Клочко.
– Вас это тоже касается. Тут уж надо в полную силу помочь Мерецкову, как новому человеку, вникнуть в суть наших проблем.

–  Я бы посоветовал Кириллу Афанасьевичу задействовать в этих целях начальника оперативного отдела штаба Матвея Захарова, весьма опытного и эрудированного штабиста, - подал голос заместитель командующего округом Лапин.

А член Военного совета Аронштам добавил:

–  У Захарова в отделе есть ещё один способный оперативник - Родион Малиновский.

–  Я уже с ним познакомился, - сказал Мерецков.

–  А вас, Альберт Янович, - вновь заговорил Уборевич, глядя на своего заместителя Лапина, - прошу помочь Кириллу Афанасьевичу подготовиться к проведению учений...

–  Само собой, Иероним Петрович, я готов хоть завтра сесть с ним за один стол и сделать первые намётки, а затем мы познакомим с ними вас.

«Вот какая здесь дружная семья, да мы горы свернём ради нашего общего дела!
– с воодушевлением подумал Мерецков.
– И запевалой тут Иероним Петрович, человек долга и чести!»

–  И ещё одна важная проблема для округа - подготовка дорог для продвижения войск, - продолжал командующий.
– Тут уж вы, Кирилл Афанасьевич, действуйте по своему усмотрению. Дорогами вы занимались и в Московском военном округе, у вас хорошо получалось. Ну а насчёт проведения учений особый разговор, и мы начнём его завтра с утра. Вам тоже надо быть, Альберт Янович.